Читать книгу "Кошмар с далекой планеты - Эдуард Веркин"

– Поздравляю, – сказал я. – Доблестные пираты Антон Аут и Аврора Кошмар нашли конец своих дней в шкафу для инструментов! Роскошно! Про это будут анекдоты рассказывать, в клубе…

Я хотел сказать, что в клубе «Чугунный Батискаф» народ обхохочется и на радостях устроит праздник души, но не сказал.

– Сделай что-нибудь! – потребовала Аврора. – Мы тут долго еще торчать будем?

– Мы тут вообще сдохнем! – крикнул я. – Как мумии станем! И все благодаря тебе. Все благодаря твоей…

Замок щелкнул.

– Это ты? – спросил я Аврору.

– Нет…

– Ладно. Ладно, давай осторожно так выбивай дверцу пяткой.

– Ага! Я выбью, а он на меня тут и кинется!

– Выбивай! – рявкнул я.

Аврора ткнула пяткой. Дверца вылетела. Аврора тут же выскочила из ящика, я выскочил вслед за ней.

Деревянского не было. Топор валялся на полу. Рядом с ним расплывалась непонятная бледно-зеленая лужа. С пузырями, с шевелениями по краям. Моторный отсек был разгромлен еще больше, словно здесь взорвалось что-то или если бы тут выясняла отношения парочка псевдокаретр, только не простых, а железных.

Чемпиона по выжиманию тоже не наблюдалось.

– Гляди! – Аврора схватила меня за руку.

Я глядел. Кроме поганой пузырящейся лужи, было еще кое-что. Глина. Красивая голубая глина с вкраплениями рубиновых малинок.

И следы. Ровные аккуратные следы, уходящие на верхнюю палубу.

Человеческие.

– Как это? – спросила Аврора. – Кто?

– Не знаю, – я подхватил топор. – Не знаю… Идем наверх.

– А если там… – Аврора кивнула на топор.

Я декадентски проверил лезвие на ногте и шагнул к лесенке.

Глава 12

Гуд бай, Гоген

Космопорт уцелел. Мне показалось, что он просел еще чуть, берег, во всяком случае, был изрядно подмыт. Хотя место действительно высокое – похоже на окончание старого, разрушенного временем горного хребта, поросшего лесом. Почти час лезли по скользкому склону, приваливались к деревьям, отдыхали, затем опять лезли.

Аврора кряхтела и терроризировала меня вопросами. Больше всего ее занимало, кто убрал Деревянского. И другого Деревянского. Чьи следы были в моторном отсеке. Что там все-таки произошло?

Это меня злило. Откуда я знаю, что там случилось? Меня ведь там не было. Когда мы выбрались на палубу, Деревянского-2 мы там не обнаружили. Катер несла приливная волна, и до стартового поля было уже совсем недалеко.

«Черничная Чайка» дремала на месте. Сияла в лучах утреннего солнца, была как новенькая, я понял, что даже соскучился.

– Теперь на самом деле выбрались, – выдохнула Аврора и опустилась на плиты.

– Не стоит сидеть на холодном, – посоветовал я. – Можно застудить копчик, потом пчелиным ядом лечить придется, это весьма болезненно…

– После МоБа никакой копчик мне не страшен, – ухмыльнулась Аврора. – После этих художников… Что же там все-таки случилось?

– Один Деревянский прикончил другого Деревянского, вот и все. А может, они друг друга прикончили, кто теперь узнает? Какой из них настоящий… Это трудно сказать, сейчас уже не разобраться… И вообще, давай отсюда сваливать. Тоскую что-то я по звездным трассам, хочется на орбиту, а затем в ванну. Знаешь, раньше некоторые ценители принимали шоколадные ванны. Из горячего шоколада.

– Зачем?

– Полезно. Вкусно. Приятно. Знаешь, можно бортовой синтезатор настроить и искупаться…

– Все-таки дурак, – вздохнула Аврора.

– Ну да, я дурак, ты Афродита, старая песня. В тебе играет, как это говорилось раньше, женский шовинизм.

– Не, он в природе играет, – возразила Аврора. – Вот ты погляди, Иванушек-дурачков в сказках сколько угодно, а Василисы все сплошь Премудрые да Прекрасные. Ни одной Василисы-дурочки нигде не встретишь!

– В сказках всегда все наоборот. И пойдем-ка лучше на корабль, Василиса, есть охота.

И я протянул Авроре руку, и она ее приняла. И мы рука об руку, просто как какие-нибудь братья Гримм… то есть как брат с сестрой, направились к кораблю. Почему-то у меня было прекрасное настроение. Очень даже. Следовало насторожиться – я ведь знаю: если настроение прекрасное, то дальше все будет худо, это верный признак. Или если тихо очень. Но тишины вроде как не намечалось, и я не придал хорошему настроению хоть сколько-нибудь заметного значения. Слишком был увлечен придумыванием того, чем заполню ванну. Шоколадом, сливками, элем, апельсиновым вареньем, минеральной водой, газировкой там или еще чем, старался хотя бы на немного забыть…

– «Черничная Чайка», – хлюпнула носом Аврора.

– Простудилась?

– Не, просто… Так. Грустно.

– Кто последний – тот дурак?

– Как это?

– Игра такая старинная… А ладно, забудь. Пойдем. Осталось-то совсем ничего. Может, песню споем?

– Неохота… Что это там?

Аврора сощурилась и принялась смотреть в сторону леса, растущего на противоположной стороне поля. Я тоже посмотрел, но не увидел ничего. Лес как лес…

На опушку вынырнул человек. Огляделся. Увидел нас, увидел корабль. Замахал руками.

– Нет, – выдохнул я, – спокойно нам отсюда не дадут убраться…

– Странно… Странно, что…

Но что именно странно, Аврора не договорила. Потому что на опушку стали выходить люди. Они появлялись из-за деревьев, медленно, как призраки, возникали и останавливались на краю стартового поля.

Их было много. Десятки, может, сотни. В разной одежде, но одного роста. Знакомого роста.

– Мама, – всхлипнула Аврора. – Это же… Это же он…

Они выстраивались в мутную шеренгу. В тишине.

– Это они… – прошептала Аврора. – Оно…

– Оно… – подтвердил я. – Впрочем, неважно, мы отсюда убираемся. Бегуна этого только прихватим, кажется, он не из них.

Человек бежал, то и дело оглядываясь. И с каждым оглядом прибавляя скорости. Потому что Деревянские сдвинулись. На шаг, потом на два, потом они зашагали, уже не останавливаясь. Мне показалось, что стартовый стол задрожал. Несильно.

– Мама… – снова пискнула Аврора.

– Отступаем, – я медленно двигался к «Чайке». – Главное, чтобы они не сорвались…

Я хотел крикнуть это и человеку, но подумал, что не стоит кричать – эта стая может сорваться и от крика.

Человек бежал, он запнулся, упал, несколько раз перекатился. Поднялся и дальше уже шагал, правая нога приволакивалась.

– Надо ему помочь… – Аврора дернулась к человеку, но я ее поймал.

Человек будто ее услышал, закричал: