Читать книгу "Секс - моя жизнь. Откровенная история суррогатного партнера - Шерил Грин"

Мы с Майклом иногда задумывались над возможностью переехать в Калифорнию. Был конец головокружительных шестидесятых, и мы оба верили, что мир, в котором будут расти наши дети, едва ли будет похож на тот, в котором выросли мы. Мы стремились построить более справедливое, толерантное и свободное общество, и ждать оставалось уже недолго.

Нам казалось, что центр этого нового мира находится в Сан-Франциско. За последние несколько лет туда уехали некоторые из наших друзей, и мы размышляли, не последовать ли нам за ними. Иногда они звонили и протягивали телефонную трубку в окно, чтобы нам был слышен шум города. «Вы просто обязаны приехать в Сан-Франциско.

Здесь прямо на улице траву курят!» В октябре 1968 года мы позвонили друзьям и спросили, сможем ли пожить у них несколько недель, пока не найдем себе жилье..

Я очень хотела, чтобы переезд в Калифорнию заставил Майкла изменить что-нибудь в своей жизни. Я надеялась, что он предпримет какой-нибудь решительный шаг и поймет, что же сделает его счастливым. Я предвкушала новую жизнь. Я была уверена, что перед нами открывается много возможностей. И еще я страшно боялась..

Майкл заработал немного денег, написав экзамен за друга, который поступал на медицинский факультет, и мы опустошили все свои счета. После покупки знаменитого фургона «Фольксваген» у нас осталась тысяча долларов на то, чтобы начать новую жизнь, а по тем временам это была приличная сумма. Спать мы собирались в спальных мешках, а на заднее сиденье затолкали все игрушки Джессики, достаточно чистой бумаги и цветных карандашей и кучу книг, чтобы она не заскучала во время путешествия через всю страну..

Утром накануне отъезда мы побывали у всех друзей, чтобы попрощаться, и в последнюю очередь приехали к моим родителям. Моя мать была в бешенстве. Она приняла наш отъезд как личное оскорбление, и когда я обняла ее, она как будто окаменела и стояла, не шелохнувшись и плотно прижав к себе руки. У отца в глазах стояли слезы, когда я повернулась к нему, он сказал: «Давай, уезжай.

В следующий раз ты увидишь меня в гробу». Мой отец был здоровым мужчиной сорока шести лет, но в тот момент его слова не казались мне мелодраматическим преувеличением. Питер, мой четырнадцатилетний брат, был мрачен, как на похоронах. «Я еще вернусь, а ты обязательно приедешь меня навестить», — сказала я ему, сдерживая слезы.

Бабушка выглядела грустной, но сказала, что от всей души желает мне счастья. Я обещала, что буду звонить или писать каждую неделю. Я шмыгала носом несколько первых часов нашего путешествия, пока грусть не уступила место предвкушению новой жизни, которая ждала нас на побережье..

* * *

Бóльшая часть путешествия была страшно интересной. Мы останавливались в кемпингах, в парке Пэйнтед-дезерт или Пэтрифайд-форест, проезжали через Оклахома-Сити или Санта-Фе, где жизнь была так не похожа на то, что я видела в детстве. Мне все казалось экзотикой. Я кормила грудью Эрика, которому исполнилось десять недель, а трехлетняя Джессика с увлечением смотрела, как каждый день за окном появляется новая картинка.

Две недели все шло прекрасно, до того самого дня в конце нашего путешествия, в 150 милях к югу от Сан-Франциско..

День начался как обычно. Мы рано встали, почистили зубы с водой из фляжки и позавтракали сухими хлопьями. Я положила Эрика в кроватку, установленную в машине, а Джессика лежала на спальном мешке на заднем сиденье. С восходом солнца мы выехали на 101-е шоссе. Несколько часов мы ехали на север, и за окном быстро разворачивались новые пейзажи.

В одиннадцать мы поняли, что проголодались, а к полудню просто умирали от голода, поэтому перед тем, как въехать в Холистер, заехали в придорожное кафе. Кроме нас там было человек десять, поэтому обслужили нас быстро. Мы заказали сэндвичи для нас с Майклом, а для Джессики — маленькие блинчики и чашку шоколада.

Мы с Майклом выпили по две чашки кофе и перед уходом попросили наполнить наш термос. Все хорошо подкрепились и были готовы проехать оставшиеся до Сан-Франциско два с половиной часа, не останавливаясь. Мы бы оказались дома еще до ужина..

Когда мы выезжали со стоянки, я отстегнула ремень безопасности, чтобы покормить Эрика. В какой-то момент он перестал сосать, я взглянула вниз и вытерла молочную пену, которая собралась вокруг его рта. Посмотрев в окно, я заметила пикап с дорожным прицепом, он ехал по грунтовой дороге, которая вливалась в шоссе, как рукав реки.

За ним стелился хвост кирпично-красной пыли. Я подумала о том, что как-то очень уж быстро он едет. Пикап был уже так близко, что я могла различить ржавчину на крыле машины. Я увидела, как женщина за рулем повернулась к женщине, сидящей рядом, и ее лицо было почти целиком скрыто длинными распущенными волосами.

Они что, не остановятся?!.

Потом я услышала невыносимый скрежет. Скрежет металла. Звук разбитого стекла, мелкие осколки падают на мостовую. Запах жженой резины и визг неуправляемых колес. Я закричала: «О, Господи!» Машины столкнулись, и всех, кто был внутри, отбросило с нечеловеческой силой, которая многократно возросла за несколько секунд.

Мы застыли вверх ногами, Эрик лежал на мне с открытым ртом, вся моя грудь оказалась залита молоком. Вой клаксона. И затем — мы снова стоим прямо. Из-под капота, как привидение, выползал дым. Майкл выскочил из машины и, не закрыв дверь, бросился к пассажирскому креслу. Он помог выбраться нам с Эриком, а я кричала: «Джесс.

Достань Джесс!» Он рванул заднюю дверь и достал Джессику. Лицо Эрика было синим. Это неправильно. Оно не должно так выглядеть. «Нет, нет, нет!» — кричала я Эрику. Он издал хрип, сделал вдох, синева постепенно рассеялась, его лицо порозовело, и он заплакал. Я, хромая, бросилась к заднему сиденью и увидела Джессику, протирающую заспанные глаза.

«Что случилось?» — пробормотала она..

Я почувствовала сильную боль в верхней части шеи и плечах. Я не могла стоять на ногах. В нас врезался пикап, наш фургон перевернулся, оказавшись на встречной полосе. Проткнуло все четыре колеса, и резина торчала черными зазубренными языками. Я слышала, что звук сирен становится громче. Наверное, они уже близко….

В больнице мне сделали рентген и сказали, что у меня три компрессионных перелома между лопатками и сильный ушиб в нижней части шеи. Позже я поняла, что Джессику спасли ее мягкие игрушки, которыми мы нагрузили машину. Толчок сбросил ее с сиденья, как тряпичную куклу, но она перекатилась с жирафа на поросенка, с поросенка на слоненка и осталась цела. Мне сказали, что с Эриком все в порядке, но когда ему было около четырех лет, у него оказалась проблема с шейными позвонками, и я думаю, что это последствия той аварии. На Майкле был ремень безопасности, и он отделался синяком на ноге. Врач прописал мне наркотический анальгетик, пропоксифен, и сказал, что, как только будет возможность, нужно показаться ортопеду..

Поскольку наша машина была разбита в лепешку, Бобби, наш друг из Сан-Франциско, приехал за нами в Холистер. Мы впятером забрались в его фургон. Джессика сидела у Майкла на коленях, а Эрика я держала на руках все два с половиной часа пути. Я приняла еще таблетку анальгетика, потому что шея болела при малейшем толчке, даже когда мы трогались с места.