Читать книгу "Восстание Девятого - Питтакус Лор"

Следующая дверь ведет в комнату наблюдения. Он подходит к выключателю рядом с дверью и склоняется над ним. Тусклый голубой свет пробегает по его глазам, и компьютеры оживают. Сканирование сетчатки. Да, вот это здорово. Шандор явно сумел наладить здесь серьезную систему безопасности. Компьютеров не меньше дюжины, а мониторов еще больше. У нас есть доступ ко всем камерам Центра Джона Хэнкока – на всех ста этажах и, судя по всему, ко всем камерам, контролируемым Департаментом полиции Чикаго. Девятый касается какой-то кнопки и включает самый большой экран в комнате. На нем появляется фото тренированного человека в черном итальянском костюме – изображение зернистое, но красоту ткани и совершенство кроя оценить можно. У него черные волосы и густая борода. В руках он держит два ноутбука. Я смотрю на Девятого, не понимая, почему он это мне показывает.

– Это Шандор, – произносит он спустя некоторое время. Его голос звучит по-другому. Уязвимо. Он поворачивается ко мне. – Пойдем. Тебе надо принять решение. Важное.

Он делает драматическую паузу:

– В какой комнате ты будешь жить? Там есть из чего выбрать. Не торопись. Пицца нас надолго не задержит.

Глава пятнадцатая

Крейтон проходит между Мариной и Эллой, чтобы получше рассмотреть вырезанные в скале линии. Он прижимает ладонь к центру двери.

– Интересно. Скала теплая. И что конкретно ты имеешь в виду, говоря, что это дверь к самым далеким уголкам Земли?

– Дело в том, – поясняет Восьмой, – что я в лучшем случае могу телепортироваться на сто метров. Может быть, сто пятьдесят. И чем больше расстояние, тем меньше точность. Один раз я хотел переместиться на верхушку дерева, а оказался между самкой леопарда и ее детенышами. Не слишком-то приятная ситуация. Это действительно отличное и очень полезное Наследие, но иметь с ним дело не так просто, как кажется. Впрочем, из этой пещеры я могу телепортироваться по всему миру.

Я кладу руки на скалу и чувствую, как по всему моему телу разливается тепло.

– Как?

Восьмой отходит в сторону, чтобы Марина и Элла тоже могли коснуться двери.

– Я думаю, это какая-то древняя пещера, сделанная лориенцами, или, может быть, одна из их штаб-квартир. Повезло, что я ее нашел. А еще больше мне повезло в том, что я разобрался, на что она способна. Что бы это ни было, я определенно не первый оказавшийся здесь лориенец.

Он едва успевает это сказать, когда я чувствую, что во мне поднимается волна страха и адреналина. Крейтон резко оборачивается в том направлении, откуда мы пришли, и переводит взгляд на меня. Я делаю то, о чем он собирается меня попросить, и быстро спускаюсь по проходу, прислушиваясь. Если это древняя лориенская пещера, то могадорцы должны за ней наблюдать. Там могли быть солдаты или какое-то устройство, сообщившее им о нашем появлении. Я поворачиваюсь к Восьмому.

– Ты в своем уме? Или окончательно свихнулся? Хотя, может быть, это мы свихнулись. Это мы идиоты, которые слепо последовали за тобой к известному укрытию лориенцев. Да оно может просто кишеть ловушками.

Марина и Элла, осознав, что я говорю, подходят поближе к нам.

– Эй, полегче! Слушай, мне жаль! – говорит Восьмой, ставя свой Ларец на землю. – Я тут был столько раз, и ничего не случалось. Вот я и решил, что риска нет.

– Давайте не будем тратить время на извинения и критику, – говорит Марина, выступая вперед. – Просто покажи, как ее открыть, чтобы мы могли путешествовать по миру. Или, как минимум, исчезнуть отсюда.

Крейтон кивает, продолжая с подозрением оглядываться.

– Да. Давайте пойдем внутрь, там мы будем менее уязвимы.

Восьмой поднимает подвеску над головой и тянется к голубому треугольнику.

– Погодите, посмотрите, что будет дальше, – улыбается он и прижимает подвеску к треугольнику.

Сначала ничего не происходит, но спустя мгновение напряженного ожидания глубокие линии становятся глубже и соединяются. Восьмой отпускает подвеску. В проход устремляется пыль, и мы отступаем на несколько шагов. Когда все линии замыкаются, очерчивая силуэт двери, ее правый край отделяется от скалы, и проход открывается. Нас обдает теплым воздухом, и мы все стоим неподвижно, завороженные голубым свечением.

Я чувствую, как сквозь меня проходит невероятная энергия, и успокаиваюсь.

– Что это за свет? – спрашиваю наконец.

– Это то, что дает мне возможность телепортироваться по всему миру, – отвечает Восьмой, как будто это самый очевидный ответ.

Элла подходит к двери.

– Чувствую себя странно.

– Я тоже, – признается Марина.

Восьмой улыбается и проходит в дверь. Мы поднимаемся по еще одной лестнице, и он рассказывает.

– Пару лет назад, когда мои Наследия стали развиваться, я начал видеть очень яркие сны. Вроде тех, что сейчас – с Сетракусом Ра и Четвертым. Я узнал из них больше о Лориене и Старейшинах. Здесь, на Земле, я узнал о нашей истории. О том, что мы помогли египтянам построить пирамиды, о том, что греческие боги были на самом деле лориенцами, о том, что мы научили римлян военной стратегии и все такое. В одном из снов я увидел, как лориенцы перемещались по земле. Я видел эту гору и узнал ее. Потом я поднялся сюда и начал ее искать. Тогда я и обнаружил пещеру.

Лестница заканчивается в другой комнате с куполообразным потолком, опирающимся на несколько колонн. Я понимаю, что мы находимся под самым пиком. Комната пуста за исключением самого центра, где камни образуют сложный, похожий на водоворот узор, отходящий от центрального голубого камня размером с баскетбольный мяч.

– Лоралит, – шепчет Крейтон. Он подходит к центру пещеры и опускает Ларец Марины на пол. – Это самый большой кусок лоралита, что я видел в своей жизни.

– Это лоралит помогает тебе путешествовать, куда захочешь? – спрашивает Марина, поворачиваясь к Восьмому.

– В том-то и проблема, – вздыхает он. – Я не могу перенестись, куда захочу. Только в шесть или семь отдаленных мест. Мне пришлось помучиться и оказаться в местах, куда я не собирался, пока я не выяснил, что могу телепортироваться только туда, где есть другие такие же куски лоралита.

– Так куда мы можем попасть? – спрашиваю я.

– Ну, пока я бывал в Перу, на Острове Пасхи, в Стоунхендже, в Аденском заливе недалеко от Сомали – это место я бы не рекомендовал – и в пустыне в Нью-Мексико.

– Нью-Мексико, – я поворачиваюсь к Крейтону, – мы сможем отправиться оттуда, пересечь страну и оказаться рядом с Джоном меньше чем за день. В Америке мы можем нормально перемещаться.

Крейтон подходит к стене и осматривает метки на ней.

– Подождите. Ты говоришь, что не можешь контролировать, куда перебираешься? Звучит не так многообещающе, как я надеялся.

– Нет, но если мы окажемся где-то помимо Нью-Мексико – если мы собираемся именно туда, – можно будет телепортироваться снова и снова, пока мы туда не попадем. Все не так плохо, – говорит Восьмой.