Читать книгу "Еще один шанс. Три президента и кризис американской сверхдержавы - Збигнев Бжезинский"

Будь подобная попытка добиться прорыва к миру предпринята раньше, вскоре после избрания Барака, возможно, было бы время для того, чтобы пыль осела и недоведенная до конца кэмп-дэвидская формула в итоге одержала бы победу. В тех обстоятельствах за неудачей достичь соглашения в Кэмп-Дэвиде последовала вскоре новая волна насилия, ускоренная политическим соперником Барака Ариэлем Шароном, который под прикрытием полицейского эскорта совершил свой провокационный визит в Хаарам аль-Шариф[4]в Иерусалиме — к месту, священному для мусульман. Насилие сопровождалось потерями у палестинцев и привело к взрыву второй интифады.

Тем не менее, миротворческие усилия продолжались. Непосредственно накануне президентских выборов в США возобновились переговоры в Шарм-эль-Шейхе, но оказались незавершенными. Клинтон и Арафат встретились еще раз, и в конце января 2001 года в Таба снова начались прямые израильско-палестинские переговоры. Несмотря на некоторый прогресс, они заглохли из-за приближения выборов в Израиле. К тому времени Клинтон был уже бывшим президентом, а через несколько дней Барака на посту премьер-министра Израиля сменил Шарон, непримиримый критик мирных усилий Барака.

Поскольку Арафат участвовал в этих продолжавшихся переговорах, вполне логично предположить, что мирный процесс мог бы быть возобновлен, если бы Шарон не одержал победу на выборах. Но Шарон выиграл выборы, потому что насилие интифады воспламенило общественное мнение в Израиле. В свою очередь, интифады могло бы и не быть, если бы Шарон не устроил спектакль со своим появлением на Храмовой горе, чтобы дискредитировать мирные усилия Барака. И сам этот визит мог бы не состояться, если бы не приближение выборов в Израиле и если бы израильские правые не стремились опорочить мирную игру Барака. Вскоре после того, как правые на выборах одержали победу, желание отделаться от Арафата стало целью, преследуемой во имя мира в равной мере и преемником Барака в Израиле, и преемником Клинтона в Америке.

На протяжении этих так и не завершившихся успехом восьми лет вовлеченности Америки в израильско-палестинские отношения над ними продолжала тяготеть иракская проблема. Администрация Клинтона периодически прибегала к ударам с воздуха по военным объектам Саддама и более чем в два раза увеличила численность американских войск в Саудовской Аравии (подсыпая зерно для помола на мельницу антиамериканских фундаменталистов, особенно Усамы Бен Ладена). В самой Америке в предвкушении грядущих событий неоконсервативные деятели начали кампанию за одностороннюю вооруженную акцию с целью отстранения Саддама от власти. В июне 1998 года Клинтон получил обращение с настойчивым призывом (которое было опубликовано) осуществить военную интервенцию от восемнадцати энергичных сторонников такой меры, которые требовали от него «решительных действий», чтобы, пока не поздно, предотвратить возможность получения Ираком оружия массоного поражения. (Около двух третей, подписавших это обращение стали сотрудниками будущей американской администрации[5]).

Между тем, отношения с Ираном оставались замороженными в состоянии взаимной враждебности. Дипломатические инициативы Клинтона были ограничены решениями Конгресса, политически враждебного ему и подверженного активному влиянию лоббистов, заинтересованных в недопущении любого американо-иранского диалога. В 1995 году в ответ на иранское предложение об инвестировании американского капитала в иранские нефтяные месторождения президент Клинтон в речи на Всемирном еврейском конгрессе объявил о принятых им двух распоряжениях, запрещающих торговлю с Ираном. В 1997 году в результате прошедших выборов в парламенте Ирана образовалось поразительно крупное большинство более умеренно настроенных депутатов, и на короткое время могло открыться окно для выяснения возможности улучшения американо-иранских отношений. Но, опасаясь внутренних политических осложнений под воздействием израильско-американского и ирано-американского лобби, Клинтон снова решил не предпринимать позитивных шагов. И вскоре баланс политических отношений в Иране вновь качнулся в сторону фундаменталистов и крайних антиамериканских элементов.

Все это, взятое вместе, привело к существенному изменению преобладавшей в регионе оценки роли Америки. Многие мусульмане рассматривали политическое участие Америки в делах Ближнего Востока после Второй мировой войны как освободительную силу, способствующую устранению англо-французского колониального господства. Но пять десятилетий спустя растущее число арабов, египтян и иранцев все больше склонялось к мнению, что регион вновь становится объектом иностранного господства в новом его обличии.

Многие факторы способствовали появлению возникшего вследствие этого чувства обиды: устойчивая, распространявшаяся подобно религии иранская враждебность к Америке; возбуждающие людей доклады международных организаций о возрастающей смертности среди иракских детей вследствие введения американских санкций в ответ на невыполнение Саддамом требований со стороны проводившихся инспекций после 1991 года, и продолжающийся израильско-палестинский конфликт, в ходе которого американская политика все более выглядит как направленная скорее на сохранение статус-кво, а не на достижение справедливого мира.

Эти усиливающиеся настроения, в свою очередь, побуждали к осуществлению все более частых террористических актов с человеческими жертвами, направленных на военный и днпломатический персонал США в регионе. Более того, попытка совершить по крайней мере один крупный террористический акт была предпринята в 90-е годы в самих Соединенных Штатах — готовился взрыв Всемирного торгового центра в Нью-Йорке, который удалось предотвратить. Таким образом, «Аль-Каида» заявила о своем присутствии на американской земле. В качестве возмездия администрация Клинтона подвергла бомбардировке объекты в Судане, которые, по имевшимся данным, были базами «Аль-Каиды», а через некоторое время и некоторые объекты в Афганистане, прочно удерживаемые талибами, предоставляющими убежище «Аль-Каиде».

Но мало фактов, которые свидетельствовали бы, что растущая террористическая угроза и усиливающийся антиамериканизм ускорили какую-либо серьезную попытку США выработать всестороннюю упреждающую стратегию. Это потребовало бы мобилизации арабских правящих элит, чтобы общими усилиями выявить и ликвидировать террористов, а также изолировать их в социальном и религиозном отношениях. Общий геополитический тупик в регионе, в основном умиротворявшемся Америкой, делал такие усилия очень затруднительными, и мало что говорит о том, что в Вашингтоне серьезно задумывались, к чему должны привести такие усилия. Проблема оставалась в запущенном состоянии до тех пор, пока американское общественное мнение однажды утром, семь с половиной месяцев спустя после ухода Клинтона из Белого дома, не было взбудоражено чудовищным шоком.