Читать книгу "Старый новый мир - Виталий Вавикин"

— Нет, просто не вижу, что в этом может быть интересного.

— Думаете, репликаторы интересуют читателей больше?

— Репликаторы есть по всему миру, а люди, которые их делают… Их не так много… Так что…

— Так что именно поэтому я хочу написать о них, — сказал Хейнц. — Как они живут. С кем. Какие у них мечты, желания. Кого они любят, кого ненавидят…

Жюстин подняла глаза, встретилась с ним взглядом. Глаза у него были тёмными и светлыми одновременно. «Наверное, виной всему слишком яркое освещение на фабрике», — подумала Жюстин, опустила глаза, чтобы не показаться слишком назойливой, разглядывая писателя, и даже не поняла, что он обращается к ней. Все как-то стихли, ожидая ответа. Стихла и Жюстин. Марк Скинто тронул её за руку. Она взглядом спросила его, чего он хочет. Он так же взглядом указал ей на Хейнца. Жюстин нахмурилась.

— Ты не слышала вопрос? — спросил управляющий Лари Эншо, краснея и смущаясь вместо неё.

Жюстин поджала губы и качнула головой. Теперь все точно смотрели на неё. Смотрели и ждали, словно это была очередная книга Билли Хейнца, очередной фильм или что там ещё заставляет их сердце биться сильнее?

— Я спросил, кого вы любите, — помог ей Билли Хейнц, устав от этой затянувшейся неловкой паузы.

— Кого я люблю? — растерялась Жюстин. — Вы имеете в виду, кто мой мужчина?

— А вы думаете, что человек обязан любить того, с кем живёт?

— Думаю, да. Иначе, зачем жить? — Жюстин покосилась на Марка Скинто.

— Так это, значит, он — мужчина, которого вы любите? — спросил её Хейнц.

— Да, я люблю его, — сказала Жюстин и тут же поморщилась, услышав, как сухо прозвучал её голос, поспешила повторить, на этот раз назвав Скинто по имени.

— Значит, на крыше четверть часа назад вы были с ним? — спросил её Хейнц.

— Да.

— И что вы там делали?

— Что?

— Вы и мужчина, в которого вы влюблены. Чем вы занимались на крыше фабрики?

— Ничем.

— Но вы следили за нами сверху.

— Я не следила, — Жюстин почувствовала, как румянец заливает щёки.

— Но мы все видели это, — Хейнц огляделся, дождался, когда люди вокруг согласно кивнут. Жюстин покраснела ещё сильнее. Ей хотелось, сжаться, провалиться сквозь землю.

— Я… я… я просто хотела посмотреть, — выдавила из себя Жюстин.

— Посмотреть? На кого? На меня?

— Нет. Просто там внизу была такая суета…

— Так вы не любите суету?

— Нет.

— Отлично. Я тоже не люблю.

— Ну, вот видите! — Жюстин увидела едва заметную улыбку на губах Хейнца и спешно рассмеялась. Рассмеялась одна. Лица остальных остались серыми, каменными. Казалось, лишь она заметила улыбку Хейнца. Улыбку, от которой сейчас не осталось и следа.

Жюстин перестала смеяться, снова покраснела, заглянула Марку Скинто в глаза, надеясь хоть там найти поддержку. Скинто смотрел на неё как-то неожиданно серьёзно, критично.

— Я выгляжу как дура, да? — спросила Жюстин Билли Хейнца. Спросила, потому что почувствовала, как где-то в груди закипает злость, поднимается к горлу, заливает лицо алыми пятнами. Хейнц не ответил. — Ну и чёрт с вами, — буркнула Жюстин. — Со всеми вами!

Она развернулась и пошла прочь. Толпа рабочих, коллег, знакомых проводила её растерянным, осуждающим взглядом.

— Да что с ней не так? — растерянно спросил управляющий Марка Скинто.

— Я не знаю, — Скинто смущённо пожал плечами. — Она с утра сама не своя.

— Да, — протянул Лари Эншо, глядя на разбитый репликатор, с которым работала Жюстин. — Я так и подумал. — Он помялся и предложил Билли Хейнцу продолжить экскурсию.

Стоя на улице, Жюстин видела сквозь стеклянные стены, как толпа, окружившая её рабочее место, уходит прочь, перемещается по фабрике, словно полчище саранчи, готовое сожрать всё, что попадётся им на пути. Да они и друг друга даже сожрут, если не найдут ничего другого.

С каким-то нервным неспокойным предчувствием Жюстин дождалась обеденного перерыва. Рабочий день, казалось, тянется неестественно медленно. Казалось, он вообще не собирается заканчиваться.

— Надеюсь, что большинство ещё суетится возле Хейнца, — ворчала Жюстин, поднимаясь по лестнице в столовую. Ей хотелось побыть одной. Хотелось оказаться в мире, где никто не знает её, и никого не знает она.

Но в столовой было людно. Аппетит, которого не было и прежде, окончательно пропал. Стараясь не встречаться ни с кем взглядом, Жюстин подошла к репликатору, дождалась, когда он выплюнет заказанный кофе и пару тостов, выбрала свободный стол, села. В шумной толпе возле окна, из которого можно увидеть почти всю фабрику, она увидела Скинто. Он стоял рядом с Хейнцем, и, как казалось Жюстин, тупо реагировал на слова писателя, словно боялся попасть впросак, пропустив шутку или рассмеяться там, где шутки не было. Когда толпа потянулась к репликаторам за обедом, Жюстин притворилась, что не замечает их. Сидела и настырно смотрела на дно чашки с кофе. Лишь где-то в глубине сознания, надеясь, что Скинто сядет с ней за один стол. Нет, она не хотела разговаривать, просто нужно было почувствовать себя живой, почувствовать себя частью этого мира, этого превратившегося внезапно в балаган коллектива. Но Скинто не почувствовал, не понял. Он просто прошёл мимо Жюстин, не обмолвившись с ней ни словом, и сел за общий стол, который выбрал Хейнц, словно боялся вывалиться из сферы этого сместившегося вдруг центра мира. «Ну, и чёрт с тобой», — подумала Жюстин, услышала, как за соседним столом громыхнул уродский наигранный смех, поморщилась, тут же бросила короткий взгляд на коллег, надеясь, что никто не заметил этого. Коллеги не заметили. Заметил Хейнц. Несколько долгих секунд он смотрел на Жюстин — она выдержала его взгляд, сама не понимая, почему — затем повернулся к Марку Скинто.

— Вы всегда обедаете с ней порознь? — спросил его Хейнц.

— С кем? — растерялся Скинто.

— С Жюстин. Вашу девушку ведь зовут Жюстин, верно?

— Верно, — Скинто нахмурился, пытаясь вспомнить, о чём спросил его Хейнц прежде.

— Обычно они обедают вместе, — ответил за него Лари Эншо.

— Почему сейчас вы не с ней? — спросил Хейнц Скинто.

«Да, точно, чёрт возьми. Почему?» — подумала Жюстин.

— Что значит, почему? — спросил Скинто, даже не пытаясь скрыть, что относится к этому разговору так, словно в вопросе скрыт какой-то подвох, который он не может понять, но чувствует.

— Только не говорите, что бросили свою девушку лишь потому, что на фабрику приехал писатель, — сказал ему Хейнц.

— Я не бросал.

— Но сидите за столом, за которым сижу я.

— Все сидят за этим столом.