Читать книгу "Похитители душ. Посредник - Полина Каминская"

Спокойно, спокойно, держи себя в руках, помни правила поведения для воспитанных девочек. Правило номер семьдесят два: не надо говорить Виталику с утра пораньше, что он самодовольный жлоб, это может плохо отразиться на последующем дне. Правило номер семьдесят три: не надо говорить Виталику с утра пораньше, что он черствый эгоист, это может… и т. д. В результате, чтоб хоть чем-то насолить шефу, надела длиннющие ботфорты («…я помню, старина, раньше были сапоги-чулки, а это что, новый виток – сапоги-трусы?..») и шубу. Вот тебе. Я поехала. Скрипи здесь зубами сколько хочешь.

Дальше – хуже. Привалили в этот свинарник – Пулково (то ли I, то ли II, никак не запомнить), до самолета еще 2 часа (!), «дойчей» чуть удар не хватил.

– Мы в Европе никогда так рано не приезжаем в аэропорт.

Да уж, знаем, у вас в Европах по-другому. За полчаса до отлета приваливаешь, покуришь, кофе попьешь, да еще и в «duty-free» успеешь зайти, дребедень какую-нибудь по дешевке купить. Здесь все это, конечно, тоже есть, но за кордонами, а пустят туда в лучшем случае через час. Вот и стой теперь посреди зала, чувствуй себя представителем гордой нации идиотов! Бедняги, они даже не завтракали! Пришлось двигать в какой-то сомнительный ларек, покупать еще более сомнительные гамбургеры и давиться ими в антисанитарных условиях в машине. И все это с шуточками и прибауточками («Россия – это сплошная экзотика, герр Шульц! Хи-хи-хи!»), еще немного – и в пляс пустилась бы!

Когда уже лапками помахали и убрала в сумочку визитки, стало грустно. Нет, не потому, что кто-то свалил обратно в свой капиталистический рай, а ты осталась. Тоже мне невидаль. Захочу – хоть завтра поеду. Скорей всего простая реакция провожающего. Вот они напихали в чемоданы охапки твоих улыбок и шуточек, приклеили на щеку прощальный поцелуй и сидят сейчас, поглядывая в иллюминатор, вдыхая оставшийся на усах запах твоих духов. Любому провожающему всегда чуть-чуть хочется, чтобы в последний момент его взяли с собой.

Выехали на Московский, Гена голову чуть повернул:

– Радио можно включить?

– Конечно, Геннадий.

Ну очень вышколенный водила, таких, кажется, даже в кино не бывает. Когда он при Виталии выскакивает, обегает машину и Светочке дверцу открывает, невольно дурой себя чувствуешь. Не хватает нам еще голубой крови, ох не хватает.

Приемник с готовностью зашумел-забулькал-запел, между прочим сообщив, что в Санкт-Петербурге одиннадцать градусов тепла. Ну-ну, а некоторые уже в шубах выпялились. На углу Московского и Благодатной – пробка. Стоим и вспоминаем детство. Какой идиот мог назвать Благодатной улицу, на которой находится зубная поликлиника? Врать не будем, прямо напротив поликлиники в старые времена помещался магазин игрушек, зубные муки всегда вознаграждались, но с благодатью такие мероприятия не имели ничего общего.

Светочка распахнула шубку: жарко, но чего не сделаешь от злости. Посмотрела в окно и тут же наткнулась на взгляд какой-то тетки с сумками. Ух, сколько в нем было! Да, пропасть растет, и публика на другой стороне все больше звереет. Никто и не собирается оправдываться, но если уж говорить начистоту, то народ, кажется, получает своеобразное мазохистское удовольствие, одевшись в рубище да еще и намазавшись дерьмом сверху. Смотрите, до чего довели! Да никто тебя не доводил, ты пуговицу для начала пришей и мойся хотя бы раз в неделю, революционер! Вот этой, с кошелками (Господи, ее аж перекосило от злости!), тоже хочется норковую шубу и кучу денег. А засаленное пальто (вон, вон, все пузо в пятнах!) – это теперь ее флаг в классовой борьбе! Впрочем, судя по тому, как щеки лоснятся и руки сумками оттянуло, тоже не объедками питается, да и мужику небось на бутылку хватает. И не равенства и братства ей хочется, а вот точно так же – в «Ягуаре» по Московскому рассекать! А я чтоб на тротуаре стояла с глупой рожей! И чтобы вместо «Wash & Go» – кусок мыла хозяйственного, а вместо мультивитаминов – луковица репчатая!

Светочка несколько раз глубоко вдохнула-выдохнула и подчеркнуто спокойно надела темные очки. Ну что, что ты вперилась? Ты шла куда-то? Так иди! Финальным (и оч-чень эффектным) аккордом стал звонок Виталия. Светочка небрежно откинула волосы, отвернулась от тетки и взяла трубку радиотелефона.

– Алло! Это Институт волос «Элида»? Сектор подмышек, пожалуйста!

Ну, солнце! Прям за ушами потеплело. Да и тетку, слава Богу, проехали.

– Привет, Виталенька!

– Привет. Как дела? Бундесов проводила?

– Да, все нормально, только рано в аэропорт приехали, час в машине проторчали.

– Ну, это уж не в моей компетенции. Где ты сейчас?

– Сейчас на Московском, почти у Ворот.

– Ладно, скажи Гене, чтоб поднажал, я тебя подожду. Конец связи.

Что так? Подождет? Дома? Странно, очень странно. Уже почти девять. И чего, интересно, можно ожидать от этих странностей?

Опять телефон. Илона? Эта-то почему не спит в такую рань?

– Светунчик! Привет! Я звонила тебе домой, там Виталий. Рыкнул на меня, сказал, что ты уехала в аэропорт. У вас все нормально?

И не надейся, милая, у нас ВСЕ нормально. Мы друг за другом с пистолетами не гоняемся. Месяца два назад в порыве горячей страсти Юра пальнул в Илону из газового. Два дня потом вся больница помирала от ее рассказа, как она перепутала дезодорант с дихлофосом. А Юрочка все цветочки носил. Клумбами.

– Привет. Я друзей провожала. Что у тебя случилось?

– Кошмар, – кажется, носом хлюпает, – Трипак со шкафа упал!

В первый момент Светочка, опешив, даже не сообразила, что речь идет не о каком-то необычном способе заражения дурной болезнью, а об Илонином коте. Этого суперпородного придурка звали, по паспорту, Типперэри. Естественно, Виталий переименовал его при первой же встрече.

– Ну и что? У меня в детстве кот с седьмого этажа упал – и ничего.

– Ой, да он же такой породистый, они так падать не умеют!

– Что за чушь! Все коты должны уметь падать!

– Светик, приезжай скорей, сама посмотришь, он, кажется, сознание потерял! Я так волнуюсь! Вдруг он умрет? Юра меня придушит, я у него на Трипака две с половиной «штуки» баксов еле выпросила! Приезжай!

– Ладно, приеду. Только не сейчас, меня Виталий дома ждет.

– Светунчик, а когда? А вдруг он умрет?

– Я тебе перезвоню из дома. Как смогу – подъеду.

– А что же мне делать?

– Ну, не знаю. Вызови «Скорую», сделай искусственное дыхание.

– А вдруг у него позвоночник сломан? По телевизору сказали, что если сломан позвоночник, то трогать нельзя.

– Ну и не трогай. Все, пока, я уже приехала.

Виталий ждал. Правда, стоял в дверях. Господи, почаще бы вот так хорошо улыбался, не жизнь была бы, а сплошная лафа.

– Устал, Сиропчик?

Могла бы сказать, могла! По щеке погладила: