Читать книгу "Пропавшее колье - Диана Стоун"

– Почему? – тупо повторила Паула.

– Да потому, что он не получил этих денег или же получил, но далеко не всю сумму, а хочет все. Он пытается выяснить, куда твой дядя спрятал деньги. Вполне возможно, что деньги или ключ к ним находятся где-то у вас в доме, вот он и приезжает регулярно, пытаясь понять, где они.

Паула попыталась осмыслить то, что сказал Альберт. Она как-то не замечала, чтобы Винченцо проявлял любопытство и бродил у них по дому, но иногда она оставляла его на несколько минут одного. Мог ли он использовать это время для поисков? Нет, она просто не в состоянии была поверить, что Винченцо мог оказаться настолько двуличным. Он всегда казался ей искренним, открытым, милым. С другой стороны, если он мошенник, то вполне естественно, что он умеет быть обаятельным и запудрить мозги.

Паула была удручена. Неприятно было признавать, что ей столько времени морочили голову. Кантильо горячо утверждал, что взялся давать ей уроки исключительно из-за ее таланта, а на самом деле это был просто удобный предлог, чтобы попасть к ним в дом? Теперь она припомнила, как дружны были Винченцо и дядя Шеймус. Несколько раз дядя сам ездил за Кантильо на своей машине и привозил его к ней на урок. Паула думала, что ему просто скучно и потому интересно общество художника, но теперь понимала, что все это было неспроста.

Через каждые несколько месяцев Винченцо пропускал уроки. Паула не обращала внимания на даты, но, кажется, это было раз в три-четыре месяца. Выходит, он пропускал уроки потому, что ездил в Брайтон играть роль Дэвида Райдера. Кроме того, время, когда Кантильо появился в ее жизни, и то, что их познакомил дядя Шеймус…

Еще одна мысль пришла ей в голову, и Паула поспешила поделиться ею с Альбертом.

– Наверное, ты прав. Во всяком случае, это объясняет, почему Винченцо, несмотря на то что я отказалась от его уроков, приехал…

– Ты отказалась от его уроков? – удивился Альберт. – Когда?

– Вскоре после того, как мы приехали из Брайтона.

– Почему ты это сделала и почему не сказала об этом мне?

– Не сказала потому, что не считала это важным, да и разговора такого не было. А почему отказалась… Просто я подумала, что узнала вполне достаточно, ну и… за уроки он берет довольно дорого…

– И, несмотря на это, он все равно приехал?

– Да. Вначале мне показалось это странным. Но потом я подумала, что он не хочет бросать наши занятия, потому что видит во мне перспективного художника. Он даже сказал, что если дело в деньгах, то будет учить меня бесплатно.

– Вот как? Это интересно, – пробормотал Альберт. – И лишь подтверждает мою теорию о том, что он еще не нашел того, что ищет, и ему нужен доступ в ваш дом.

– Но если то, что он ищет, действительно в доме, то где оно может быть? Мы с мамой тщательным образом осмотрели всю мансарду – бывшую дядину комнату, но ничего подозрительного не нашли. Мы правда искали другое…

– Вот именно, – подхватил Альберт, – вы просто не знали, что искать. Даже если вы натыкались на какой-нибудь шифр, то не догадывались, что это такое.

– Ну, во всяком случае никаких денег мы не нашли, это точно.

– Сомневаюсь, что деньги хранятся в доме.

Паула печально покачала головой.

– И все-таки мне трудно поверить…

– В то, что Кантильо мошенник? Ничего удивительного. Этот сладкоречивый итальяшка умеет вскружить женщине голову комплиментами. Я слышал, как он обхаживал мою мамочку. Ах, он никогда не видел таких очаровательных глаз, такого цвета лица, нежного, как лепестки роз. А ее нежные ушки похожи на морские раковины. – Альберт скрипнул зубами и прорычал: – Он и тебя так обхаживал. Он приставал к тебе, да? Если он посмел, я…

Паула приложила ладонь к его губам, останавливая обличительный поток, и покачала головой.

– Альберт, успокойся, ничего такого не было, никогда, клянусь. Кем бы Винченцо ни был на самом деле, по отношению ко мне он вел себя очень корректно. Он никогда не позволял себе ничего лишнего, никогда не заигрывал со мной. Да он ко мне и пальцем никогда не притронулся. Мы с ним просто друзья.

В глубине души Пауле хотелось, чтобы все предположения Альберта в отношении художника оказались неверными. Она никогда по-настоящему не верила ни в виллу в Пизе, ни в виноградники, ни в графский титул, но Винченцо был очень приятным молодым человеком, всегда такой милый и приветливый. Он очень нравился Пауле, но ничего похожего на ее чувства к Альберту она к нему никогда не испытывала. Весной он часто привозил ей маленькие букетики фиалок или ландышей, всегда помнил, если она рассказывала ему что-то, касающееся лично ее. Когда она сказала, что ей нравится Томас Грей, он взял на себя труд прочесть его стихи. На дни рождения, на Рождество и Пасху он звонил и поздравлял их с мамой, не забывая и про миссис Огилви.

Он никогда не позволял себе никаких вольностей и фамильярности, хотя возможностей у него было предостаточно, но всегда вел себя как настоящий джентльмен. Он часто говорил ей комплименты, восхищаясь цветом ее лица, волосами, формой ушей, но говорил как художник, только во время работы над ее портретом. Паула относилась к этому, как к аромату духов, который вдыхаешь с удовольствием, но не принимаешь всерьез. Если не считать нечастых упоминаний о вилле в Пизе и обширных виноградниках, Кантильо был человеком скромным и непритязательным. Неужели он просто прекрасный актер и за столько лет никто ничего не заподозрил?

– И все-таки я не могу поверить, что Винченцо беспринципный мошенник, который втирается к людям в доверие и выманивает у них деньги. Интуиция подсказывает мне, что он хороший человек.

Неожиданно Альберт пришел в ярость.

– Дело только в твоей интуиции или в чем-то еще? Ты к нему неравнодушна! У вас с ним что-то было, да?! Ты с ним спала?! – зло выкрикнул он.

Это было уж слишком. Потеряв над собой контроль, Паула размахнулась и влепила ему звонкую пощечину, которая эхом отозвалась в тихом ночном воздухе.

– Как ты смеешь?! – прошипела она.

Они уставились друг на друга, как два разъяренных быка, готовых ринуться в атаку, но спустя несколько мгновений лицо Альберта неожиданно смягчилось. Он потер покрасневшую щеку и криво улыбнулся.

– Паула, любимая, прости, я не хотел тебя обидеть. Сам не знаю, что на меня нашло. Наверное, потерял голову от ревности. Я еще никогда никого не ревновал и не представлял, что это так… остро и неприятно. Ты меня простишь?

Гнев Паулы как рукой сняло. Она улыбнулась в его кающееся лицо.

– Конечно, дорогой. И ты тоже меня прости. Я тоже потеряла голову от того, что ты мог подумать обо мне такое. Это говорит о том, как все-таки мало мы с тобой еще друг друга знаем. – Она усмехнулась. – Сначала ты решил, что я хочу украсть тот дурацкий кувшинчик в Каннингхем-Хилле…

– Миньскую вазу!

– Я же этого не знала. У нас дома есть точно такая же.