Читать книгу "Герцогиня и султан - Жюли Галан"

– Господин тебя зовет! – загадочно сообщил Абдулла Жаккетте.

Жаккетта не без опаски пошла за нубийцем. С чего бы это шейху вздумалось вызывать ее среди бела дня?

Последнее время, особенно после того, как он снес голову привезенному в ковре человеку, шейх предпочитал проводить время один, либо неподвижно сидя у накрытого столика и не притрагиваясь к еде, либо упражняясь в метании острого тонкого кинжала.

… Они вошли в шатер. Шейх сидел на своем обычном месте и держал в руках небольшой, украшенный перламутром ящичек.

– Господин хочет дарить тебе шанбар! – величественно сообщил Абдулла с таким видом, словно это он делает подарок.

– Передай господину, что его невольница благодарит за такую милость! – церемонно ответила Жаккетта, гадая, что это за шанбар такой.

– Шанбар – это полный набор украшений из серебра, которые должна иметь женщина, – угадал ее мысли Абдулла.

«Серебро-о… – разочарованно подумала Жаккетта, стараясь, чтобы это разочарование было незаметно. – Что-то не видно золотого браслета, для которого Фатима меня готовила…»

Абдулла, видимо, читал ее мысли на лету.

– Серебро – священный металл! – веско сказал он. – Такое украшение дороже золотого. Он беречь от болезнь, война и стихия. Его делал большой мастер из Иерусалима. Специально для господина. Господин хочет, чтобы ты была здоровой и счастливой. Ты сильно греешь его сердце!

Таких слов о себе Жаккетта еще не слышала. Она искоса взглянула на шейха: глаза его улыбались.

Жаккетта покраснела от пяток до ушей. Теперь даже украшения ей были не нужны – да за такие слова она сама бы, что у ней было ценного, отдала бы шейху!

– Снимай свои побрякушки! – Абдулла потянул с ее руки браслет.

Жаккетта послушно сняла ожерелья, браслеты, цепочки, сережки.

Шейх достал из коробочки первое ожерелье. Абдулла принял его от господина и надел на Жаккетту, поясняя:

– Это кирдан. Ожерелье на шею.

Шейх протянул ему другое ожерелье из нанизанных одно за другим серебряных зернышек.

– Это шаира, – объяснил Абдулла. Следующим украшением была цепочка с подвеской в виде квадратной коробочки. Коробочка была украшена красивым узором из ярко-голубой бирюзы и красных кораллов. Снизу были подвешены гроздья круглых бубенчиков.

– Это хирз, – продолжал объяснять Абдулла.

– А коробочка что? – тихонько спросила Жаккетта, пальцем трогая бубенчик.

– Это твой амулет, который убережет от беды.

Шейх вынул из шкатулки узенький, тоненький, гладкий браслет.

– Сахиб, – надел его на запястье Жаккетты Абдулла. Потом два браслета, которые были значительно шире и украшены бирюзой и чернеными узорами.

– Мхаббир.

За мхаббирами последовал браслет в виде двух перевитых шнурочков.

– Мабрум, – подогнал его по руке Жаккетты Абдулла.

Шейх вынул два ножных браслета, серьги и кольца.

– Это хильхаль, – принял браслеты Абдулла. – В шкатулке осталась цепочка, который ты закреплять шапочка. Зирак называется.

Абдулла помог Жаккетте надеть ножные браслеты, отступил в сторону, осмотрел ее и остался доволен.

– Когда господин дарит тебе этот набор, он показывает, что Аллах наделил его величайшим терпением! – сказал он.

– Почему? – тут же простодушно купилась на шутку Жаккетта.

– Потому что, когда перед любовью ты будешь снимать весь этот цепочка и колечко, луна пройти по небу половину пути, отмеренного ей Аллахом на ночь! – расплылся в улыбке Абдулла.

Шейх тоже улыбнулся.

Абдулла достал из-за подушек арабскую лютню – Жаккетта уже знала, что она называется «уд».

– Господин просит тебя потанцевать.

Под чуть печальную мелодию, извлекаемую Абдуллой из инструмента, Жаккетта кружилась на ковре, позванивая новыми украшениями. Ей было приятно и немного грустно: даже это развлечение не вытеснило из души шейха напряженного ожидания.

Он видел и не видел танцующую Нитку Жемчуга. Что-то, что сильнее всех радостей мира, давило на его сердце.

Жаккетта звенела бубенчиками, улыбалась, стреляла в сторону шейха глазами, но понимала, что все это напрасно. Снять эту боль с сердца ей не дано.

Чего никогда в жизни не видела Жаккетта – так это Абдуллу в ярости. Но сегодня, похоже, был именно такой день.

Утром он, великолепно одетый, с роскошной саблей на боку, гораздо более раззолоченной, чем скромная сабля шейха, важный и надменный, уехал на холеном муле в город. И вернулся серым от гнева. Причем гнев этот нубиец всеми силами старился не показать. Значит, оскорбили не господина в его лице, а именно Абдуллу.

Жаккетта все заметила сразу и заманила нубийца к себе в комнату. Интересно ведь, чем его обидели!

В комнате из Абдуллы, как из проснувшегося вулкана, хлынул поток яростных слов.

– Этот шайтан, сын шайтана, смеет оскорблять меня! Свободные люди! Аллах да разнесет его лавку по кусочкам! Свободные люди! Свободные люди! Аш-шайтан! Мамелюк правит этим стадом ослов, и он смеет задирать нос, да будет плешивой его борода! Свободные люди!

– Что с тобой? – Жаккетта дождалась, когда Абдулла чуть-чуть успокоился. – Попей водички!

Абдулла послушно принял чашу и большими глотками осушил. Постепенно он успокоился и стал нормального темного цвета.

– Смешно! – сказал он. – Почему я все рассказываю тебе, женщина?

– Потому что я твой друг! – Жаккетта забрала у него чашу. – Сам знаешь.

– Знаю! – согласился Абдулла. – Этого не может быть, но это есть.

– Не может? – прищурилась Жаккетта. – Почему не может? У меня много друзей, и я их люблю.

– Ты счастливая! – вздохнул Абдулла. – Живёшь в своем мире, совсем другом. – Не может быть много друзей. Есть господин над тобой, есть ты – господин над другими людьми. Друг – один, два. Кто не хочет занять твое место и делить твое имущество.

– У меня нет имущества и место мое занять трудно, – засмеялась Жаккетта. – Зато друзей дома много. А здесь ты. Помнишь, ты в Нанте кричал, что на корабле твои друзья? А?

– Да, кричал. Тогда у меня тоже не было имущества и было место в клетке у кузнеца! – наконец вернулся в обычное жизнерадостное состояние и расплылся в улыбке Абдулла.

– Ну слава богу, отошел! – обрадовалась Жаккетта. – Так кто такой мамелюк?

– Это династия! – оглушительно захохотал Абдулла.

– Еще одна?! – набычилась Жаккетта. – В придачу к Зайянидам и Альмохадам?

– Да-да! – кивнул Абдулла. Только эта династия не на западе, а на востоке. В Ифрикии, ты помнишь, сидят Хафсиды. Которые и в Триполи. А в Каире правят Мамлюки. Это откуда прибыл вонючий каирец, да пошлет ему Аллах не жизнь, а сплошные невзгоды. Мамлюк – это невольник, раб. Такой, как ты, как я.