Читать книгу "Дом, в котором ты живешь - Анастасия Соловьева"

— Конечно, он же быстрее тебя бегает.

— Бегает-то он, конечно, быстрее, но я имела в виду другое — степень нетерпения. Он очень скучал по тебе.

— А ты? — приподнявшись на локте, Давид заглянул мне в глаза.

— Я не скучала, Давид. Я просто ждала. Наверное, ждать — это женский инстинкт. Думала о тебе — была счастлива. Ты вернулся — я снова счастлива. Мне всегда хорошо с тобой, даже когда тебя нет рядом.

Его поцелуй не дал мне договорить. Мы медленно летели в какое-то бездонное счастье, а в окно нагло заглядывали утренние сумерки.

Ничего не поделаешь: чем дольше девушку мы любим, тем меньше времени на сон, — утверждает всезнающий Фоменко.

В половине восьмого равнодушно запищал будильник.

— Давид! — Я без особой надежды принялась расталкивать его, и он — молодец! — проснулся, несмотря на бессонную ночь и разницу во времени со Швецией.

Завтрак был самый что ни на есть банальный: яичница, кофе, бутерброды с ветчиной Дод съел целых четыре.

— С самого Стокгольма не ел ничего!

— Бедный мой Додик! Накормлю тебя сегодня — приготовлю праздничный обед! Или ужин?

— Наверное, ужин. С утра я в мэрию, потом в банк, дальше — в офисе до упора!

— Ты торопился в Москву из-за проблем с мэрией?

— Это не проблемы, — он усмехнулся, скорее взаимовыгодное сотрудничество. Я просто был польщены их предложением! Кстати, тебе звонила Настя?

— Какая Настя?

— Бухгалтер. Я дал ей на крайний случай твой телефон.

А я-то сочла Изу сплетницей!

Вскоре Давид ушел, быстро поцеловав меня в прихожей. Я чувствовала, что мысли его уже далеко. Что ж, каждому свое…

Разбалованная дачным укладом, я не спешила приниматься за дела. Сварила себе крепкий ароматный кофе, добавила в чашку сливок. Красиво клубясь, они окрасили напиток в благородный цвет слоновой кости… После такого даже пошевелиться лень…

В открытое окно неслись звуки и запахи лета… Нежданно-негаданно лето пришло и в мою жизнь. На смену суровому марту… или безжалостному ноябрю. Давид спутал времена, климатические условия, растопил сугробы, как внезапно появившееся яркое солнышко. Вот, оказывается, почему так называют любимых!

— Додик, ты мое солнышко! — произнесла я вслух и улыбнулась — вполне годится для финала мелодрамы. Можно было бы сделать стоп-кадр. Счастливый конец. Хеппи-энд…

Но жизнь — не мелодрама. Да и финала пока не предвидится. Я поднялась из-за стола.

Сначала нужно купить продукты, пока будет готовиться обед, суну белье в машину, а уборка напоследок.

И все, за что я только ни бралась в тот день, выходило легко и радостно! Пока гуляла по магазинам, припомнила хороший рецепт торта: на тонкий бисквитный корж выкладывается слой сливочного крема (можно и белковый, но терпеть его не могу!), дальше все это украшают половинками абрикосов, сваренных в сиропе, и заливают абрикосовым желе. Готовила я его ровно час, а вышло — произведение искусства. По крайней мере, на вид.

Я выложила торт на блюдо — как он смотрелся в интерьере нашей итальянской столовой! Жаль, что нельзя так оставить — желе должно застыть, да и крем испортится. Я спрятала торт в холодильник и принялась за Уборку.

Это занятие, безусловно, не дает таких же заметных результатов. Была пыль — нет пыли.

Кто это видит? Или зеркала: мой— не мой.. Интересно, зачем Ольга Григорьевна развела столько зеркал? Потакает самовлюбленным клиентам?

Мои размышления прервал телефонный звонок. Мама обиженным тоном интересовалась, что делать с моими вещами.

— Передай, пожалуйста, Георгию Николаевичу.

— Все-таки, Марина, — она сменила тон на пафосный, — так себя не ведут! И какой пример детям?!

— Да какой пример?

— Позвонил, поманил — и ты все забыла: мать, детей!

— Их-то кто поманит?.. Они мальчики — сами манить должны!

— Явится какая-нибудь и так поманит — все проклянешь! — пророчески завершила беседу мама.

Я повесила трубку и вернулась к зеркалам.

Сама не знает, чего хочет! То все переживала, что я одна, то дурной пример… То дай мне пожить с детьми, то ты нас бросила! Как только Ирина мирится с ее характером? Нет, с Ириной она себя так не ведет. Терроризировать удобно внуков, дочку, но не подруг…

Телефон опять зазвонил. Вот, еще что-то вспомнила! Я подняла трубку, но услышала голос Аньки.

— Наконец-то!.. Я тебе в день по три раза названиваю! — сообщила та, не отвечая на приветствие. — Ты занята сегодня?

— Да не очень. А что случилось-то?

— Заеду за тобой через полчасика. Не возражаешь?

— Приезжай, конечно, но…

— Поможешь мне в одном деле! Все, пока.

Через полчаса Анька стояла на пороге нашей квартиры. В маленьком платьице, но не черном, а светло-сером, выгоревшие соломенные волосы перехвачены широкой лентой, темные очки — вид самый что ни на есть решительный.

— Идем скорее, — торопила она.

— Ты не хочешь мне что-нибудь объяснить? Хотя бы символически? — уже в лифте поинтересовалась я.

— Прости, Мариш, что я так на тебя наехала. Помоги мне, ради бога, приготовить обед! |. — Праздничный? У тебя гости?

— Да нет, обыкновенный. Как ты меня тогда угощала.

— Ты в Германии встретила кого-то? — догадалась я.

— Как тебе сказать? Встретила…

— И теперь ему нужно готовить обеды?!

— Да не ему, не ему!

— Я не понимаю!

— Обед — Сомову! — рассмеялась Анька Радостно, но и смущенно.

— Ты же говорила, ему это не надо.

— Мы ведь никогда не жили вместе…

— А теперь?

— Вместе. Но это не надолго. Пока не приедет мадам.

— Ну а тот, из Германии?

— Марин, имей терпение!

В холле Анькиной квартиры сидела великолепная большущая кошка Астра: миндалевидные зеленые глаза, рыже-черная мозаичная морда, элегантная белая манишка. Смерив меня гордым взглядом, Астра поднялась и прошествовала в глубь квартиры.

— Да это не кошка, а львица! — поразилась я.

— Астра, иди сюда, кис-кис! — позвала Анька.

Но та только презрительно мурлыкнула.

— Сейчас мясо достанем, прибежит в два счета.

— Какое у тебя мясо?

— Говядина. На рынке покупала, тетка сказала: тут на первое и на второе.

Оказалось, Анька с утра ездила на рынок, накупила гору продуктов, а как приготовить из них обед, не знала.