Читать книгу "Туристы - Кристин Валла"

Две недели Юлианна провела на диване. Она временно переехала из своей квартиры домой на улицу Шульцгате и жила там, совершенно забалованная Бриттой. С утра до вечера она валялась на диване в гостиной, уставившись мимо телевизора на книжные полки. В детстве она именно так лежала во время болезни – на мягких подушках, укрытая теплым пледом. Она прочитывала все, что было видно на книжных полках, пробегая глазами по корешкам. Ее интересовали исключительно названия, например такие, как «От лунного света ростки не согреются» или «Госпожа Луна на аркане», все эти неожиданные сочетания слов давали пищу ее фантазии. Она никогда не брала с полки книжку, чтобы посмотреть, о чем в ней написано. Ей просто нравилось глядеть на них с дивана и позволять окружающим холить себя и лелеять. Потом эти названия перешли в списки рекомендованной литературы по разным предметам, началось чтение из-под палки, школьная обязаловка. С тех пор вид книжных полок ей разонравился, она старалась не смотреть на них. И только сейчас, вновь очутившись на положении больной, окруженной вниманием и заботой, она почувствовала, что ей опять нравится их разглядывать. У Юлианны оказалось сотрясение мозга. Ее приходили навещать с розами и конфетами, она ставила цветы на стол, а шоколад отставляла в сторону. Есть ее никто не заставлял, у больных всегда плохой аппетит. «Пусть это продлится подольше, чтобы я еще полежала, – возносила она мысленную мольбу. – Это мои каникулы».

Себастьян тоже пришел к ней с цветами. Он подумал о шоколаде и даже выбрал коробку «Короля Хокона», но потом решил от этого отказаться. Все равно шоколад достанется кому-то другому. Вместо шоколада он принес пачку сигарет, подумав, что этот подарок скорее окажется в ее вкусе. Он заявился в дом на улице Шульцгате накануне своего отъезда, Бритта отвела его в гостиную. Себастьян уже бывал в этой квартире, но заново почувствовал, до чего же здесь уютно. Широкие и удобные стулья, мягкий цветастый диван. На журнальном столике стояли разные предметы. Морская птица. Хрустальная ваза. Два медных подсвечника. Эта квартира напомнила ему родительский дом богатством деталей обыкновенного семейного быта. Здесь чувствовалась та же атмосфера уюта, которая царила в доме на калье Альгондига. Из чего она возникала? Не из вида мебели и драпировочных материалов, которые тут были совершенно другими. Нет, атмосферу создавали люди, которые в ней жили, – Бритта Бие и его родители. Они прожили в своих домах долгие годы, заполнили комнаты своим присутствием. Они никуда не стремились оттуда уехать. Они были оседлыми жителями.

– Хочешь кофе? – спросила его Бритта.

– Да, пожалуйста, – ответил он.

Она отправилась на кухню, бесшумно закрыв за собой дверь. Юлианна встретила его лежа, она дружелюбно смотрела на него со своего дивана.

– Извини уж, что не зашел к тебе раньше, – сказал Себастьян. – Я хотел, но мне сказали, что тебе прописан покой.

Он достал из кармана сигареты и бережно положил пачку на стол:

– Это тебе.

– Спасибо, – поблагодарила она с улыбкой. – Самый лучший подарок, какой только можно придумать! Только придется его припрятать. Мама не знает, что я курю.

Он взял пачку и засунул ей под подушку. Себастьян сел на стул.

– Я так за тебя боялся, – сказал он.

– Я знаю. Ужасно глупо тогда получилось.

Они озабоченно посмотрели друг на друга. Их взгляды встретились. Беседа замерла. Но тут вошла Бритта и принесла кофе. Она тоже села с ними за компанию. Ему показалось, что присутствие матери придает Юлианне уверенность. Она часто смеялась, и ее смех звучал более непринужденно. Для человека с сотрясением мозга она казалась удивительно веселой. Почти счастливой. Не похоже было, что ей не терпится поскорее выздороветь.

Они пили кофе, говорили о пустяках. Несколько раз Юлианна начинала задремывать. За окном темнело. Шел уже четвертый час. Наконец Бритта взяла со стола кофейник и опять ушла на кухню. Он понял, что пора уходить.

– Завтра я уезжаю, – сообщил Себастьян.

– Да, действительно! – отозвалась она. – Ну что ж, увидимся через год.

– Да, – сказал он. – Через год.

Она повернулась на бок. Ее взгляд скользнул куда-то мимо. Он подумал, что она ничего не помнит, забыла, что произошло между ними.

– Мы могли бы переписываться, – сказал он.

– Не говори этого! – возразила она.

– Почему? Тебе не нравятся письма?

– Нравятся. Только не надо обещать то, чего ты не собираешься исполнить.

Глаза ее затуманились и стали непроницаемы.

– Ну, хоть открытку черкнуть! – предложил он.

– Ладно, – согласилась она. – Пусть будет открытка.

Он встал и подошел к ней. Она приподнялась и села на диване. Они обнялись. Юлианна задышала в его шею, и тепло проникло ему сквозь поры. Затем он выпустил ее и попрощался. Он вышел за порог, спустился по лестнице, удаляясь от Юлианны, от ее уютного дома. Он не переставал удивляться, что уехать так легко, так легко потерять связь с прошлым. «Нас пугают развилки пути, – подумал он. – Среди людей легко заблудиться».

Часа через два пришла Марта. Она весь день проработала, так что даже стерла себе пальцы. Остановившись на пороге, она поглаживала себе руки. Беспокойным взглядом она окинула комнату.

– Ну, как ты? Получше? – спросила она.

– Как вчера.

– Когда тебя ждать домой? Скоро?

Юлианна кивнула:

– Еще денек-другой, и я буду в форме.

Марта сняла куртку. Потом уселась в кресло и взяла со стола яблоко. Она продолжала оглядывать комнату и расставленные в ней сувениры.

– Я собираюсь скоро уехать, – сказала она. – Если ты не против. За квартиру я, разумеется, расплачусь.

– И надолго? – спросила Юлианна.

– Сама не знаю. Думаю, примерно на месяц.

– Куда же ты?

– Наверное, в Южную Африку.

Юлианна ничего не сказала. Она лежала, держась рукой за висок. Марта встала и отправилась на кухню выбрасывать яблочный огрызок.

– Марта!

– Да?

– Что тебя заставляет все время куда-нибудь ездить? Почему тебя тянет во все эти незнакомые места?

Марта снова возникла на пороге. Она прислонилась головой к косяку. Ответ ее прозвучал словно вздох:

– Потому что я знаю, что они есть.

В пропаже Иосифа была виновата Марта, вспомнила Юлиана, убирая елочные украшения. Они уже уложили бумажные сердечки, сплетенные ею, когда она была еще ребенком, и большого картонного Деда Мороза, оставшегося от бабушки. Теперь на очереди были фигурки, изображавшие Рождество Христово. Их тоже привез из своих путешествий папа. Андерс Бие купил их в Вифлееме в 1972 году – в год рождения Юлианны. Деревянные фигурки представляли собой персонажей евангельской легенды, там были Мария, младенец в яслях, козы и три волхва, не хватало только Иосифа.