Читать книгу "Message: Чусовая - Алексей Иванов"

Лесное законодательство петровских времён отличалось редкой суровостью. Например, за порубку леса по берегам рек, отчего реки мелели, порубщикам попросту отсекали головы. Даже легендарный Никита Демидов подался на Урал вовсе не из-за богатства уральских руд, а потому, что Пётр запретил рубить дубовые рощи вокруг Тулы, и демидовский завод оказался на грани банкротства. Не выдумывая никаких заповедников, государство железной рукой наделяло некоторые территории статусом «божелесья». На Чусовой это были земли манси-вогулов и земли раскольников (Весёлые горы). Здесь не то что лес рубить а даже хворост собирать воспрещалось.

Во многих деревнях главным человеком считался вовсе не приказчик, староста или артельный начальник, а лесообъездчик. Он следил за сохранностью лесов, с ним крестьяне согласовывали свои порубки. Бесплатно крепостной крестьянин мог срубить только такое дерево, какое в состоянии вытащить из леса на своей спине, без лошади. Если крестьянин не мог этого сделать, то или платил за бревно, или считался вором и нёс наказание.

Впрочем, историк Н. Корепанов язвительно (и справедливо) замечает: «Так что правильные и велеречивые указы, которые любят со слезой цитировать потомки, далеко не всегда что-то там гарантировали; требовался кто-то ещё — попроще и поконкретнее составителей указов, кто ездил бы и прозаично тыкал носом в огрехи, как и вот в этот гниющий, зряшно поваленный лес».

Систематическое изучение и учёт лесов в России начались с 1842 года. Впрочем, до Урала руки у государства дошли слишком поздно. В конце XIX века Мамин-Сибиряк, проплывая по Чусовой, печально констатировал: «Владельческие участки накануне полного обезлесивания». Причиной тому были хищнические рубки частных заводчиков. Одетыми в леса оставались только «казённые дачи».

Надзор и управление казёнными горнозаводскими лесами были сосредоточены в Горном управлении, где служили главный лесничий и лесные ревизоры. Все леса Урала были разделены на пять округов, которые в свою очередь подразделялись на 21 лесничество. В каждом лесничестве имелся лесничий, а в некоторых и помощник. Всего «лесной стражи» во всех «дачах» насчитывалось от 500 до 1000 человек. Лесничий ежегодно получал от горного начальника смету на необходимые заводам дрова, уголь и другие лесные материалы (даже с указанием среднего расстояния перевозки этих материалов от заводов). Руководствуясь этими сведениями, лесничий по соглашению с управляющим данного казённого горного завода составлял смету на отпуск материалов. За лесами горнозаводских посессионных владений наблюдали особые «заведывающие».

На Чусовой наиболее обустроенными лесными дачами считались казённые Уткинская и Илимская. К казённым дачам принадлежала и дача Серебрянского завода. Дачи, принадлежавшие заводам Строгановых, Голицыных, Шаховских, Шуваловых, были частными. Все остальные — «посессионными», то есть, попросту говоря, арендованными.

Все исследователи и путешественники неизменно указывали на образцовое ведение лесного хозяйства в Билимбаевской даче Строгановых. Менделеев писал о билимбаевских лесах: «Сам я видел в билимбаевских лесах прекрасно содержимые дороги и много бравых лесных сторожей и досмотрщиков. Есть тут прямо и пожарная команда для тушения начавшихся лесных пожаров. Дороги, просеки и канавы, очистка лесов, чередование молодых зарослей с возрастными и, главное, хороший досмотр — вот те средства, которыми борются, с возрастающим успехом, с пожарами лесов, которые прежде губили их массами, потому что пахоты нет и леса только изредка чередуются с покосами». С Менделеевым был солидарен и обзор «Россия. Полное географическое описание нашего отечества» (1914): «Правильное лесное хозяйство началось здесь с 1840-х годов».

Причинами этого благополучия Менделеев считал мудрую рачительность владельцев и научную организацию хозяйства: «Издавна графы Строгановы для этой цели посылают от себя молодых людей — чаще детей своих же служащих — учиться и отправляют способнейших за границу, чаще всего именно в лесные академии. Отец известного специалиста Ф. А. Теплоухова, главного лесничего в имениях графа, тоже был учёный лесовод у гр. Строганова, и во всяком заводском управлении имеются главные, учёные лесничие, забота которых состоит не в том одном, чтобы присматривать за объездчиками лесов и определять количество леса, который можно безопасно (т. е. не истощая общего лесного запаса) вырубать каждый год, но также и в том, чтобы разводить леса, проводить в них дороги, охранять их от пожаров, таксировать (определять запас древесины) — словом, ухаживать хозяйственно за лесами, как коренным источником доходов, возможных от земли на Урале».

Главными лесничими Строгановых были отец и сын Теплоуховы — Александр Ефимович (1811–1885) и Фёдор Александрович (1845–1905). Оба они учились в Германии и в Санкт-Петербурге. Их трудами были обустроены леса строгановских вотчин. Сейчас в бассейне Чусовой осталось два памятника природы, буквально созданных Теплоуховыми, — Теплогорский сосняк (близ посёлка Тёплая гора на реке Койве) посадки 1880 года и роща Могилыцина посадки 1888 года в посёлке Билимбай на Чусовой.

Но, разумеется, далеко не везде всё было так безоблачно, как в Билимбаевской даче Строгановых.

Главной причиной «убывания» лесов было отсталое производство, которому требовался древесный уголь. О древесном угле обзор «Россия…» говорит: «Получение последнего на казённых заводах велось самым примитивным способом, растрачивая лесные богатства».

С приходом Советской власти настало самое страшное для чусовских лесов время. Повсюду развернулась массовая и масштабная рубка. Наибольшую долю в лесозаготовки внесли предприятия Шалинского, Билимбаевского, Висимского, Кыновского и Горнозаводского лесохозяйств. Иногда лес вырубался избирательно, но чаще — подчистую. Иногда вслед за рубкой проводились посадки молодняка, но чаще лесосека просто оставлялась на прихоть судьбы: зарастёт — хорошо, не зарастёт — плевать. Лесорубами были заключённые и спецпереселенцы. Их гигантской армии не было дела до чусовских лесов. И когда леса по берегам Чусовой и её притоков были скошены, «ударные бригады» подняли топор даже на леса по водоразделам.

Пермский поэт Владимир Радкевич писал:

Прощай же, зелёное чудо!

Всё громче стучат топоры

И около камня Полюда,

И около Думной горы.

К молчанью природы привыкнув,

Ты сам расстоянье проверь

От нынешних скорых прибытков

До будущих долгих потерь.

Но Россию всегда спасало бездорожье. Пока для транспортировки древесины можно было пользоваться реками, о строительстве дорог никто не заботился. Тем более на Чусовой, где кругом горы. До 1973 года брёвна здесь сплавляли россыпью — молем. Но в 1973 году молевой сплав был запрещён. А на извилистой Чусовой сплав брёвен в больших плотах был нерентабелен. Без дорог и без молевого сплава леспромхозы начали задыхаться. Объём лесозаготовок резко упал. В конце XX века, когда было разорено чуть ли не всё, что можно разорить, лесозаготовки и вовсе свелись почти к нулю.

Ныне чусовские леса восстанавливаются. Когда глядишь на молодые ельники, поневоле кажется, что они словно бы изо всех сил стараются расти быстрее. Чусовая залечивает раны. Покатые горы, точно вышедшие на свободу бритые зэки, обрастают зелёными шевелюрами.