Читать книгу "Лунатик исчезает в полночь - Дарья Донцова"

* * *

Первое, что я увидела, войдя в свою комнату, это голубое платье в белый горошек, разложенное на кровати. На полу стояли туфли, в кресле лежала сумочка. Ноги мои подкосились, и чтобы не упасть, мне пришлось опереться о стену.

Некоторое время я провела в состоянии ступора, потом на цыпочках приблизилась к кровати и пощупала край широкой юбки. Под пальцами заскрипел искусственный шелк. Перед глазами вдруг опять стало трястись кружево. Я вспомнила советы Оксаны Лаврентьевны про занятия физкультурой, про обливания и быстро начала приседать, затем бросилась в ванную, где принялась плескать в лицо холодную воду. В голове просветлело, невидимый ремень, туго стянувший мое горло, ослаб, к кончикам пальцев вернулась чувствительность.

Я побрела назад в комнату, взяла платье, приложила его к себе, потом надела. Когда я рассматривала свое отображение в большом зеркале, прикрепленном к внутренней стороне дверки гардероба, поняла: платье шилось для чуть более высокой девушки. Талия находилась немного ниже моей. А в плечах наряд оказался широковат, рукава-фонарики слегка съехали вниз. Но если затянуть широкий кожаный пояс, то никто и не поймет, что на мне чужой прикид. Стащив одеяние, я взяла фото, лежавшее на постели возле сумочки. Так-так, это опять снимок моего «клона» — незнакомка одета в это самое голубое платье, накрашена и причесана по моде восьмидесятых годов прошлого века.

Глава 18

Вновь облачившись в джинсы и футболку, я пошла искать горничных. Те обнаружились на кухне.

— Кто входил в мою комнату? — был мой первый вопрос.

— Я, — ответила Юлия, дочь Берты Борисовны. — Уборку делала, как положено. А что?

— Это вы принесли платье?

Юля, удивившись, переспросила:

— Какое платье?

— Голубое в белый горошек.

— Откуда бы я его притащила? — продолжала недоумевать Юлия, наливая в чашку чай. — Извините, Степанида, у нас с Мариной перерыв всего полчаса, нам отдохнуть надо, впереди много работы.

— Стирка, глажка, — пронзительным голосом перечислила вторая горничная. — Юльке еще спальню Кузнецовой мыть.

Я посмотрела на дочь Берты Борисовны. Сколько ей лет? Наверное, около тридцати. Юля невысокого роста, с хорошей осанкой и крепкой фигурой. Вероятно, она регулярно занимается спортом, вон какие у нее красивые мышцы на предплечьях, а голени, как у балерины, четко очерчены и сильно развиты. Юля трудолюбива — я постоянно вижу ее то с веником, то с тряпкой, то с пылесосом — и всегда приветливо улыбается, но первой в разговор не вступает.

— Еще вопрос, — продолжала я. — Кто-то из вас забыл вымыть под кроватью в четвертом номере, вчера я нашла там плюшевую игрушку. Чья она?

— Постоялица, которая раньше здесь жила, бросила, — пояснила Марина. — Она в супермаркете какую-то зверюшку в подарок получила, акция у них была. Я на кухню зашла, смотрю — постоялица в свой холодильник йогурты складывает. Увидела меня и говорит: «Хочешь игрушку? Забирай». Я отказалась. Зачем мне это барахло? Чего с ним делать? Значит, и ей не потребовалось. А под койкой я пылесосила, как туда зверушка попала, не знаю.

— Юлия! — закричала издалека Берта Борисовна. — А ну иди немедленно в мой кабинет!

Дочь горестно вздохнула, с тоской взглянула на свой чай, на два бутерброда на тарелочке, но послушно поспешила на зов.

— Не дали человеку поесть, — укорила меня Марина. — Юлька такая исполнительная! Мать ее шпыняет, а она молчит. Я бы уж давно ответила. Вот сейчас бы сказала: «Перекушу и поднимусь. Не пожар ведь, не потоп, пустяк какой-нибудь у тебя».

— Кто занимал прежде четвертую комнату? — не отставала я.

— Девушка.

— Как ее звали?

— Я с гостями не знакомлюсь.

— Постояльцев регистрируют?

— Не знаю, — промямлила Марина. — Тут Берта хозяйка, чего прикажет, то я и делаю, остальное меня не касается.

— Как выглядела гостья?

— Которая?

— Та, что жила в моем номере до меня, — почти теряя терпение, уточнила я.

— Ну… обычно выглядела, — пожала Марина плечами. — Чуток тебя крупнее, повыше, но ненамного.

— Мы с ней похожи?

— Не знаю.

Я рассвирепела.

— Посмотри на меня внимательно и скажи, есть ли между нами сходство.

Горничная прищурилась, выпятила губы трубочкой и начала размышлять вслух.

— Волосы у нее тоже светлые, но ты их распущенными носишь, а она в хвост завязывала и сзади в дырку бейсболки его протягивала.

— Девушка постоянно носила головной убор? — удивилась я.

Марина сложила руки на груди.

— У меня дел невпроворот, площадь уборки большая, нет времени по сторонам глазеть. Утром я иногда с ней сталкивалась, и на башке у ней всегда кепка сидела. Еще помню темные очки на носу и что губы бордовой помадой намазаны. Ну как я могу сказать, похожи вы или нет? Лица-то было почти не видно. Рост точно повыше. И грудь побольше.

— Давно постоялица уехала?

— Ну, наверное, дней десять или одиннадцать назад. Хотя, может, две недели прошло. А чего ты интересуешься?

— Хочу плюшевую игрушку ей вернуть, — солгала я.

— Да выбрось ты ее, — заржала горничная, — две копейки цена ерунде. Все, некогда мне с тобой бла-бла разводить, надо выстиранное развесить и домой бежать, скоро десять стукнет.

— Вы уходите в двадцать два часа? — удивилась я. — Долгий же у вас рабочий день.

— Не повезло, как некоторым, не в той семье родилась, — буркнула Марина. — Образования не получила, вот и ломаюсь за копейки с утра до ночи.

— Погодите! — остановила я горничную. — Вы сказали, что девушка в бейсболке покинула пансион Берты Борисовны больше десяти дней назад. А кто после нее занимал номер?

— Ты въехала, — пояснила Марина.

— Жилье пустовало? — удивилась я.

— Угу, — кивнула собеседница. — Берта жуть какая капризная стала после того, как та постоялица сбежала, не всякого к себе в дом пустит.

— Сбежала? — эхом повторила я.

Марина злорадно засмеялась.

— Аккурат в пятницу утром смылась. Вечером-то ей в тот день следовало деньги хозяйке за неделю отдать, а она Берту обдурила. Вот уж я повеселилась, когда в субботу утром рожу Нечаевой увидела, та аж осунулась от горя. И ведь небедная девочка-то, вещи у нее дорогие были. А все кинула — несколько платьев, туфли. Косметика в ванной лежала так, словно владелица вот-вот вернется.

— Как же все-таки ее звали? — наседала я. — Попытайтесь вспомнить.

Марина дернула плечом.

— Сказано уже, мы не познакомились. Она ни с кем не разговаривала. Утром шмыг из дома, вечером шмыг в дом, и тишина. Так вот, в субботу утром до Берты дошло, что ее кинули, она велела вещи мошенницы собрать и на третьем этаже у входа в свою квартиру оставить. Так я и сделала. А в пять вечера тетка пришла. Позвонила в дверь, я открыла и услышала: «У вас комнаты свободной случайно нет? Очень нужна». Усадила я бабенку в гостиной, пошла к хозяйке, думала, обрадую ее, что клиентка новая нашлась. А она как заорет: «Кто разрешил не пойми кого с улицы в дом приглашать? Нет у нас мест, заняты все номера!» Я ей напомнила: «Четвертый же освободился. Вы, наверное, забыли». Берту еще сильнее по кочкам понесло: «Комната уже сдана, деньги за нее заплачены, а то, что человек пока не въехал, тебя не касается. Извинись перед женщиной и выпроводи ее. Наверное, она старое объявление прочитала и, не позвонив, приехала».