Читать книгу "Армен - Севак Арамазд"

— Ни в коем случае, — вмешалась Марта. — Идите домой, возьмите деньги и покупайте сами.

Малыш потупился да так и остался стоять.

— Вот все, что у меня есть, — сказал Армен, доставая деньги. — Я могу дать вам столько, на остальное мне надо жить. — Он отсчитал треть суммы и протянул ее ребенку. — Поделите так, чтобы каждому досталось, хорошо?

— Ага, — кивнул малыш и, весело подпрыгивая, помчался к тележке.

— Спасибо, — сказала Марта. — Пойду прослежу, чтобы они там не поссорились.

Армен вернулся к работе. К своему удивлению, он обнаружил под грудами мусора столько строительного материала, что его, пожалуй, хватило бы на восстановление дома.

Послеполуденное солнце обжигало. Армену казалось, что он варится в адском котле. Пыль и грязь, ложась на потное тело, вызывали постоянный зуд и не давали продолжать работу. Надо было умыться. Армен поискал взглядом и в траве под деревом увидел ржавое покореженное ведро. Подойдя и подобрав его, он заметил чуть поодаль, в глубине колючего кустарника, старое жестяное корыто. Оба этих предмета были брошены здесь будто специально для него. Находки так обрадовали Армена, что в голову невольно пришла дерзкая мысль: может быть, бесчисленные неудачи наконец-то остались в прошлом и чья-то милостивая рука открывает перед ним двери успеха? Надев сперва ведро, а затем и корыто на поставленное вертикально бревно, точно шапку, Армен, ударами молотка выправил их и улыбнулся: вот так, по капле, можно создать собственное хозяйство. Потом взял ведро и отправился к роднику.

Широкая крона ближнего дерева полностью накрыла родник своей плотной тенью, тишину нарушал лишь лепет воды, словно доносившийся из недр земли. Сняв рубаху, Армен тщательно умылся, поставил ведро под струйку воды, а сам уселся рядом. Журчанье родника навеяло на него дремоту, и он уснул.

Ему приснились дети, играющие на зеленой лужайке в залитой солнечными лучами долине. Все они облачены в незапятнанно-белые одежды и, дружно взявшись за руки, поют и кружатся в хороводе. В центре круга, склонив голову на грудь и замерев в ожидании, стоит Марта. На ней сверкающее черное платье, а голову украшает поблекший венок, из-под которого выбились и трепещут на ветру длинные волосы. Вдруг слышится далекий зов, который уносится к солнцу и словно растворяется в нем немым отголоском. Марта поднимает голову и смотрит на него грустным, умоляющим взглядом, а он машет ей рукой. Потом она отворачивается и, разорвав кольцо хоровода, легкими, воздушными шагами медленно устремляется вслед за голосом, который прозвучал во второй раз. Дети останавливаются и провожают ее глазами, после чего возвращаются к своим играм. Марта приближается к самому краешку поля и исчезает в черной пропасти. Дети прекращают играть и гуськом следуют за ней. Далекий зов звучит в третий раз, и на опустевшее поле падает громадная тень, тень голоса…

— Ведро переполнилось, — разбудил его женский голос.

Армен, вздрогнув, открыл глаза: перед ним стояла упитанная круглолицая молодая женщина.

Виновато улыбнувшись, Армен тут же убрал полное ведро.

Женщина, почему-то нахмурившись, поставила свое ведро на освободившееся место.

Армен отошел уже довольно далеко, когда за спиной снова раздался голос женщины:

— А теперь рубашку забыл.

Армен смущенно вернулся. Женщина засмеялась коротким благодушным смехом. Беря из рук женщины рубашку, Армен обратил внимание на ее слегка косившие глаза; казалось, она только что плакала.

— Сегодня закончишь строительство своего дворца? — спросила женщина с по-детски простодушной улыбкой.

— Надеюсь, — ответил Армен.

— Значит, соседями будем, если, конечно, завтра ты не исчезнешь, — озорно сверкнула она глазами.

Армен ждал с вопросительной улыбкой.

— Да ведь не ты первый, не ты последний, — с грубоватой прямотой пояснила женщина. — Этот «Детский мир» здесь уже тысячу лет строят. Да никак не построят, даже фундамента нет. Придут, покрутятся два-три дня, а потом только их и видели…

— Как так? — поразился Армен.

— А вот так, — передернула плечами женщина. — Не с чужих слов говорю, сама тому свидетель.

— Да ведь Скорп распорядился сегодня же начать рыть котлован.

— Вполне возможно, — уклончиво ответила женщина.

Армен в недоумении молчал.

— Я здесь живу, — женщина показала рукой в сторону дороги, где стояло мрачное громоздкое строение, черепичная башня которого возвышалась над деревьями.

— В этой башне?

— Да нет, — рассмеялась женщина. — Будет повод — как-нибудь покажу. Тебя как зовут?

— Армен.

— А я Маша, — и, словно встряхнувшись, посмотрела по сторонам. — Если понадобится горячая вода, стирка или еще что, охотно помогу, — понизив голос, точно по секрету, добавила она и улыбнулась.

— Спасибо.

О Маше у него сложилось двойственное впечатление: то казалось, что это бывалая и расчетливая женщина, то наоборот — доброе и простодушное существо… Вернувшись к своим делам, он поставил ведро с водой в тень и огляделся: детей на поляне уже не было, да и Марта, по-видимому, ушла домой.

— Эй, паренек, что ты тут делаешь? — раздался со стороны дороги сиплый голос.

В кепке, натянутой до самой переносицы, пожилой мужчина гнал перед собой нескольких телят и с интересом смотрел на Армена.

— Здесь будет строиться «Детский мир», — объяснил Армен.

— Хорошо, очень хорошо, — одобрительно кивнул мужчина. — Молодец!

И, сунув хворостину под мышку, он поспешил вслед за телятами, удалявшимися лениво-величественным шагом.

Армен постирал рубашку и повесил на ветку сушиться. Настал момент строить само жилище. Он начал с фундамента, чтобы накрепко соединенные между собой опорные столбы были как можно прочней и устойчивей. Он скрепил балки между собой четырьмя горизонтальными досками — каркас был готов. Потом крестообразно соединил верхние и нижние части противолежащих столбов, и домик стал обретать форму. Армен так увлекся, что забыл все на свете — людей, окружающий мир, себя самого, забыл, где он и чем конкретно занят. Он словно отстранился от сути происходящего и уже не был тем, кто в данную минуту проливал семь потов, а лишь наблюдал за его действиями. Он тихонько напевал любимую песню отца, и реальной для него сейчас была только эта песня.

Земля и небо в муках родовых,

И море багровеет в тяжких муках,

Тростник пунцовый в струях огневых

Встает из глуби, корчась в тяжких муках.

Дым поднимается из горла тростника,

Огонь вздымается из горла тростника.

Охвачен ярым пламенем тростник,

И море занялось пожаром красным.

И вот Ваагн из пламени возник,

Юноша с ликом гордым и прекрасным.