Читать книгу "Баудолино - Умберто Эко"

— Ну нет, в этом случае восточноримский император потребует их обратно, — тут же возразил Абдул.

— Не робей, — успокоил его каноник. — Если они оказались в базилике Святого Евсторгия, то не иначе как сей добродетельный подвижник, из Византии в правление василевса Маврикия, то есть задолго до нашего Великого Карла, переведенный в Милан, дабы он занял там епископскую кафедру, их доставил в свой миланский приход. И не крал же он этих Волхвов, Евсторгий, а как всякому понятно, получил их в дар лично от василевса Восточной империи Римской!

С такой крепко закрученной историей Баудолино к концу года воротился к Рейнальду и напомнил архиепископу, что по версии Оттона эти Волхвоцари должны были быть предвосхитителями Пресвитера Иоанна, и от них он унаследовал и достоинство и жизненную миссию. На этом основана власть Пресвитера Иоанна над тремя Индиями, по крайней мере над одной из них.

Рейнальд совершенно не помнил этих рассуждений Оттона, но заслышав о священнике, который управлял империей, то есть о царе в священническом сане, папе и монархе одновременно, он уверился, что теперь сможет немало попортить крови папе Александру Третьему. Волхвы были царями и притом священниками, Пресвитер — царь и притом священник! Что за бесценные прообразы, аллегории, прорицания, пророчества, провозвестия того императорского богоименитства, которое Рейнальд по кусочкам выстраивал вокруг фигуры Фридриха!

— Баудолино, — отрезал он, — Волхвоцарями займусь я сам, ты бери на себя Пресвитера. Судя по твоим рассказам, в настоящий момент мы имеем только косвенные отзывы. Этого мало. Требуется текст, доказывающий его существование. Из текста должно быть ясно, кто он, где живет и чем дышит.

— Где же взять такой текст?

— Если негде, сам создай его. Император дал тебе образование, наступил момент пустить знания в дело. Хочешь заслужить рыцарскую инвеституру? Кончай свое ученье, оно уж и так подзатянулось.

— Понимаешь теперь, сударь Никита? — продолжил Баудолино. — Оказывается, Пресвитер Иоанн из игры для меня превращался в повинность. Оказывается, я просто-таки обязан был искать его! И уже не из почтения к памяти Оттона, а по заданию Рейнальда! Как говорил мой родитель Гальяудо, я был настолько упрям, что и в ступе пестом не утолчешь. Любое принуждение напрочь отбивало у меня охоту. Выслушав Рейнальда, я действительно поехал в Париж, но по другой причине: не хотел снова встретиться с императрицей. Абдул в мое отсутствие написал немало песен. Я наведался в его зеленый мед: в горшке осталось не больше половины. Я пытался свернуть в разговоре на Волхвов, но он снова брался за струны:

Хоть радует меня весна,

Но эта радость не полна,

Коль испытать мне не дано

Любви возвышенной услад.

Забавы вешние влекут

Детишек или пастухов, —

Ко мне же радости нейдут:

Напрасно жду любви даров…[19]

Мне расхотелось обсуждать с Абдулом свои прожекты, и по части Пресвитера я целый год ровно ничего не делал.

— А что сталось с Волхвами?

— Рейнальд перевез их мощи в Кельн. Но как человек не жадный, памятуя, что некогда он был настоятелем в Гильдесгейме, перед тем как закупорить Волхвоцарей в кельнской раке, он отрезал у каждого по пальцу и направил в дар своему бывшему приходу… Да. В описываемый мной период Рейнальду приходилось разбирать и другие вопросы, причем отнюдь не простые. В точности за два месяца перед, тем как ему триумфально въехать в Кельн, скончался антипапа Виктор. Почти все вздохнули с облегчением: это означало, что конфликт улаживается сам собою и что, может, Фридрих замирится с папой Александром. Но Рейнальд-то с этого конфликта кормился! При двоих папах он сам стоил значительно больше, нежели при одном папе! И он спешно соорудил нового антипапу, Пасхалия Третьего, проведя какой-то смехотворный конклав из десятка священников, набранных чуть ли не на улице. Фридрих сильно сомневался в правильности этих мер… Фридрих даже говорил мне…

— Так ты возвращался к Фридриху?

Баудолино отвечал со вздохом: — Возвращался на несколько дней. В том году, когда императрица родила Фридриху сына.

— Что ты ощутил?

— Я понял, что должен полностью ее забыть. Пропостился семь дней, потребляя одну только воду, потому что я вычитал где-то, что тем можно очистить свой дух и в конце срока — иметь видения.

— Так и было?

— Так и было. Я имел видения, а в них — императрицу. Я решил, что мне следует посмотреть на дитя, чтоб прочувствовать разницу между мечтой и видением. И вернулся ко двору. Миновало более двух лет с давнего, памятного, дивного, ужасного дня. За два года мы не виделись ни разу. Беатриса не сводила глаз со своего мальчика и, казалось, мое появление ее ничуть не взволновало. Тогда я решил: не умея принять Беатрису как мать, я попробую любить этого ребенка будто брата. В то же время я глядел на колыбель и не мог отогнать мысль о том, что если бы дело повернулось по-другому, он бы мог быть моим сыном. Как ни крути, помыслы были греховодные.

Фридрих между тем беспокоился по совершенно иным поводам. Он пенял Рейнальду, что ополовиненный папа гарантирует его права крайне нетвердо. Что Волхвоцари дело хорошее, но одних Волхвоцарей маловато, потому что если кто нашел эти мумии, это не означает, что он их наследник по прямой линии. Папе-то хорошо, он считается продолжителен Святого Петра, а тот был назначен лично Иисусом, но святоримскому-то кесарю как было быть? Возводить свое происхождение к Цезарю, который в любом случае язычник?

Баудолино брякнул первое, что пришло на сей предмет ему в голову. Расчудесно можно было возвести происхождение к Великому Карлу! — Но Шарлемань был помазан папой римским, круг замыкается, — парировал Фридрих.

— Да? А если ты его канонизуешь? — возразил Баудолино. Фридрих посоветовал ему думать хоть минуту, прежде чем говорить глупости. — Никакие не глупости, — отвечал Баудолино, который в эту минуту не так чтобы думал, а скорее въяве воображал ту сцену, которая из этой идеи могла получиться. — Значит, так: ты едешь в Аахен, где погребены останки императора Великого Карла. Ты велишь их откопать. Перекладываешь в драгоценный ящик, ставишь в Палатинской капелле, прямо посередине. И тогда же в твоем присутствии, при процессии преданных епископов, возглавляемой высокопреосвященным Рейнальдом, который как архиепископ Кельна является в частности митрополитом Аахенской провинции, на основании буллы Пасхалия, на то тебя уполномочивающей, провозглашаешь Карла Великого святым. Понял? Если провозгласить святым основателя святоримской империи, тогда он станет главнее римского папы, а ты, как его законный правопреемник, произойдешь из рода святых, то есть не будешь зависеть ни от чьего авторитета, в частности от тех, кто намеревается отлучить тебя.

— Бородою Шарлеманя, — произнес на это Фридрих, в то время как все пряди его собственной бороды от возбуждения вздыбливались, — клянусь, ты ведь слышал, Рейнальд? Парень, как обычно, вроде говорит дело!