Онлайн-Книжки » Книги » 🎠 Детская проза » Дела и ужасы Жени Осинкиной. Книга 2. Портрет неизвестной в белом - Мариэтта Чудакова

Читать книгу "Дела и ужасы Жени Осинкиной. Книга 2. Портрет неизвестной в белом - Мариэтта Чудакова"

149
0

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 29 30 31 ... 48
Перейти на страницу:

Вчитавшись в меню, гость Петин выбор одобрил – разгулье так разгулье, хотя Тому и пекло голову то, что разгуливал еще на свободе Харон. И молодые люди (Том и всегда чувствовал себя старше своего возраста, а с Петей и вовсе приосанился) тут же сделали заказ, присовокупив к нему кувшин квасу.

Квас друзьям детства принесли сразу. Был он, конечно, совсем иного толку, чем в Москве. Попивая из большой кружки, Том стал рассказывать про самое главное. А именно – про то, что где-то совсем рядом рыщет опаснейший, никого не жалеющий преступник, настоящий отморозок. Все его явки взяты под контроль. Но именно в районе длинной улицы Ленина есть у него никому не известный схрон. И именно туда он сейчас, несомненно, пробирается, потому что ему нужно оружие. И если доберется – вот тогда он будет по-настоящему опасен. Когда он появится в этом районе – днем или ночью – неизвестно. Но появится непременно.

Пока Том рассказывал, у Петра неуловимо изменился вид. В какой-то момент Тому показалось вдруг, что Петр – в форме, каким он его встретил несколько часов назад. Перед ним был уже не приятель-подросток, а человек военный. Извинившись, он встал из-за стола, пошел к стойке и тихо задал какой-то вопрос бармену. Получив ответ, вернулся.

– Спросил, есть ли у них выход во двор, – пояснил он, не дожидаясь вопроса.

– А не напрасно? Я теперь тут всех у вас подозреваю. Столько лет наркобанда орудовала, весь город, говорят, куплен…

– Не обязательно весь. Это знакомый мой, хороший парень. Поможет в случае чего…

Принесли горячее. Купеческое разгулье потрясло Тома уже тем, как оно выглядело. Про дух, поднимавшийся над ним, в котором смешались разные запахи – слегка обжаренной телятины, зелени и просто дымка, – мы и не говорим. И оба отрока (или, если угодно, юноши), одинаково ловко орудуя ножом и вилкой (ножом для рыбы Петр пользовался особенно умело), стали уплетать за обе щеки, потому что, как и положено в их возрасте, при одном виде хорошей еды оба мгновенно ощутили волчий голод.

Поскольку нельзя ежеминутно быть настороже, особенно когда не знаешь, какая именно минута будет роковой, приятели расслабились. Разговор их стал перескакивать с темы на тему и быстро доскакал до Америки, точнее – до ее Соединенных Штатов. Петр там не бывал и хотел, как человек любознательный, обратиться, так сказать, к первоисточнику.

А Тому говорить с Петром было интересно и в немалой степени непривычно – потому что большинство его собеседников-ровесников, задав какой-нибудь вопрос про Америку, ответа обычно не дожидались, а тут же начинали отвечать сами. А то и вообще обходились без вопросов, а просто, узнав, что отец у Тома – американец, тут же вываливали ему все, что думают об этой стране. Почему-то думали больше плохое, что Тома немало удивляло. Ну хоть бы поровну поделили плохое и хорошее. Уж неужели самая плохая страна на свете?..

Дениса Скоробогатова, например, нисколько не смущало, что он ни разу не был в Америке, а Том побывал дважды, достаточно подолгу, мог там задавать людям вопросы на их родном языке и, наконец, мог о многом расспросить своего отца. Для Дениса это был скорее минус: в его глазах это лишало суждения Тома объективности.

А объективен ли в таком случае он сам, Денис, по отношению к России, будучи сыном русского отца? Этот вопрос ему почему-то и в голову не приходил. Денис свято верил, что сам он решительно все понимает правильно – и про Россию, и про Америку. А Том, имеющий американца-отца и русскую маму и, как и Денис, живущий в России, – по Денисову разумению, не имел права судить ни об Америке, ни о России. То есть из-за своего отца был как бы неполноценным; вся прежняя компания Скина этот его взгляд полностью бы разделила.

А вот почему он так рассудил – этого Денис объяснить бы не смог.

С Петром Тому сразу оказалось легко и просто говорить на разные темы, и об Америке тоже. Он, во-первых, умел слушать, а во-вторых, стремился понять то, что ему говорят. А не хватался, как почти все, за первое же слово, чтобы начать возражать, да еще на высокой ноте. Ну что можно выяснить на крике, скажите честно? Да ничего вообще.

Глава 29, серьезнаяРазговоры в «Трактире “Подворье”» про Америку, Россию, войну и победу

Том особенно страдал, когда сталкивался в России не только с плохим вообще, а с таким, чего в Америке никак не могло быть, и даже наоборот – именно на этом месте там было хорошее.

Ну вот возьмем простые скамейки. Такие, которые стоят где угодно – на бульварах, например, или вдоль высокой набережной – в России же много высоких берегов. Он не успел, правда, еще заметить, стоят ли скамейки в Омске на высоком берегу Оми.

Все знают, что эти скамейки часто зачем-то ломают. А еще на деревянных вырезают матерные слова, а на чугунных пишут их же какой-нибудь несмываемой краской. Или фашистскую свастику зачем-то нарисуют. Кому-то, конечно, это по барабану. А кому-то неприятно на такой скамейке сидеть. Какой тут отдых. Том не понимал – совсем, что ли, дебилы?

А вот в Америке – там со скамейками дело обстоит совсем по-другому.

Там, рассказывал Том Пете, люди ставят скамейки за свои деньги – в память о своих близких или друзьях. На спинке скамейки надпись: «In memoriam…» – «В память» то есть, и дальше имена умерших родителей, скажем. И – их детей, которые поставили эту скамейку. Ну, и понимай – для того, мол, поставили, чтобы те, кто сядут на нее отдохнуть, прежде чем сесть, прочли имена их родителей. Вот уже и память, а в то же время – скамейка, вещь удобная и полезная для всех.

Вот эта разница в отношении к скамейкам, если честно, томила Тома и не давала ему покоя. Почему те же самые, кто ломают в своих же парках скамейки, поносят американцев? Может, сначала хотя бы ломать перестали?

А может – еще лучше – сразу начали бы сами их ставить?

Например, в память дедушки и бабушки. Они столько с тобой возились – так пусть их имена, выгравированные на спинках скамеек, останутся в родном городе! Пусть читают их иногда юные оболтусы, усаживаясь вечерком на скамейке. И может быть, тогда и ломать перестанут? И вот тогда-то нас все сами собой начнут уважать – безо всяких криков и подначек с нашей стороны?..

Том много думал обо всем этом. И сейчас все свои мысли про Россию и Америку, торопясь, выкладывал Петру – радовался, что нашел такого слушателя.

Как раз этой весной, незадолго до дня Победы, Том наткнулся в Интернете на статью одного американца, журналиста, стажирующегося в России (http://www.globalus.ru/satire/141018/). Ему понравилось ее начало – неожиданно хорошим русским языком и чем-то еще. Стал читать дальше – статья оказалась интересной, заставляла раскинуть мозгами.

«…Когда последние остатки зимнего снега исчезают и Москву ежедневно поливают непродолжительные весенние дожди, мне, в отличие от прилетевших птиц, хочется убраться куда-нибудь. Это, конечно, капризное желание: я люблю Россию, и я люблю Россию весной, так что, нет, уехать хочется не из-за превратностей московской весны, не потому, что я скучаю по родине, и вовсе не потому, что мне не нравятся жаворонки. Но, пожалуй, если прямо сейчас объявить почему – подозреваю, что 99 % читателей перестанут от оскорбленных национальных чувств читать. Или – хуже – пойдут на форум и станут осыпать меня бранью».

1 ... 29 30 31 ... 48
Перейти на страницу:

Внимание!

Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Дела и ужасы Жени Осинкиной. Книга 2. Портрет неизвестной в белом - Мариэтта Чудакова», после закрытия браузера.

Комментарии и отзывы (0) к книге "Дела и ужасы Жени Осинкиной. Книга 2. Портрет неизвестной в белом - Мариэтта Чудакова"