Читать книгу "Святые окопы - Сергей Самаров"

Хамид аль-Таки семенил ногами, бегая среди моджахедов, сидящих с опущенными головами и косо поглядывающих на него. Еще несколько часов назад, до того как Хамид почти стал помощником эмира, его могли бы просто пристрелить, чтобы не надоедал и не тревожил людей, когда у них тяжело на душе. Сам эмир в этот момент предпочитал не говорить о том, какая ошибка была допущена, когда победа была уже почти в кармане. Хамид же момента напряжения не чувствовал и настраивал людей против себя. Субхи никогда себя так не вел. У пехлевана было природное чувство такта и понимания ситуации.

– Хамид! – позвал Аслан аль-Мурари. – Иди сюда, не надоедай людям. Дай им спокойно перевести дыхание и отдохнуть.

Аль-Таки торопливо прибежал на зов эмира.

– Они испугались и все испортили… – сказал он.

– Не болтай ерунды. В той обстановке любой мог не выдержать и назад двинуть. Обычная боевая ситуация. В каждой ситуации кто-то сильнее, кто-то слабее.

– Я и говорю. Слабые нервы, не выдержали…

– Они сами это знают, и не надо им об этом напоминать. Лучше не теряй времени, пройдись по всем звеньям и подсчитай потери. Сколько мы потеряли, а главное, сколько нас осталось.

Хамид уже развернулся, чтобы привычно засеменить в сторону моджахедов, но эмир снова остановил его:

– Подожди. Когда подсчитаешь и доложишь, пошли человека к своей «глушилке». Мне необходимы еще три минуты разговора. Как и в прошлый раз – ровно три минуты.

Аль-Мурари не мог бы сказать, что именно ему неприятно в Хамиде аль-Таки. Скорее всего, неприятно было все. И походка, и попытка выдавать себя за бессильного старика, и этот его посох, предназначенный специально для предательского удара, и высокое мнение о себе самом, которое далеко отстоит от возможностей. Все это вызывало недоверие, и эмир еще не решил окончательно, Хамида сделает своим помощником или будет искать кого-то другого.

Хамид вернулся с бумажкой в руках, на ходу что-то дописывая.

– Что насчитал, бухгалтер?

– Вместе с теми пятью звеньями, что первыми вошли в ущелье и были уничтожены, мы потеряли девяносто одного человека. Девяносто первый – это Субхи…

– Красивая картина! – скрипнул зубами Аслан аль-Мурари. – Сколько потеряли при выходе на позицию… Сколько здесь, когда готовились к штурму… Сколько во время штурма…

– При выходе на позицию тринадцать человек с нашей стороны, пятнадцать с другой стороны. Двадцать четыре бойца здесь, перед ущельем, и тридцать восемь при штурме.

– Почти половина отряда… Сколько у нас осталось?

– Вместе со мной и с тобой – девяносто три человека. Из них тридцать два раненых. Пятнадцать – тяжело.

– Значит, семьдесят семь человек… – С одной стороны, эмир ужаснулся потерям, которые нанесла ему горстка спецназовцев. С другой же – число семьдесят семь его слегка обрадовало. Ровно семьдесят семь бойцов у него было, когда он прибыл в Сирию. И с ними он проводил самые удачные операции. Состав менялся, становился то больше, то меньше, но и при выводе из Сирии у него тоже было семьдесят семь человек. Потом, в Пакистане, отряд значительно усилили. Так значительно, что он стал, по сути дела, неповоротливым и плохо управляемым.

– Что можно сделать с таким числом бойцов… – критически оценил ситуацию Хамид аль-Таки. – Мы уже, можно сказать, небоеспособны…

– Ты глуп, Хамид, – громко сказал эмир. – Семьдесят семь – это оптимальное и наиболее управляемое количество бойцов. Хотя для лобового штурма, да еще такого сложного, этого может не хватить. В таком штурме естественным бывает хождение по трупам своих товарищей. Я, кстати, давал тебе еще одно поручение. Иди и займись им. Отключи свою «глушилку». Мистер Суфатан уже заждался, наверное, моего звонка и сильно, думаю, нервничает. Если убили того, кто знает, где «глушилка» расположена…

– Да, их обоих убили.

– Тогда иди сам. Тебе полезно потренироваться в беге по горам. Голова после этого светлеет, и легкие прочищаются.

Обиженный Хамид поклонился и ушел.

Аль-Мурари подождал пару минут и вытащил трубку, чтобы не терять ни секунды связи.

Но связь появилась только через двенадцать минут – когда Хамид не хотел спешить, он ходил медленно. Аль-Мурари набрал номер Камаля Суфатана.

Камаль начал говорить сразу, не дожидаясь сообщения эмира:

– Эмир, тебя можно поздравить с тем, что ты стал богатым человеком? Только осторожнее будь со своими моджахедами. Не распускай их. Они тоже теперь при деньгах, а человеку при деньгах не хочется расставаться с жизнью. Держи их в строгости.

– Ты о чем говоришь? – спросил эмир, все прекрасно понимая и считая такую речь Камаля болтовней человека, не понимающего ситуации.

– О том, что ты завершил штурм.

– А ты здесь был? А ты когда-нибудь встречался с «летучими мышами»? Это не твои прославленные «морские котики», умеющие только расстреливать людей, которые им не сопротивляются. Это слишком серьезные ребята, чтобы их с «котиками» сравнивать.

– Что тебе не понравилось в моих словах, эмир?

– Я вообще не люблю пустую болтовню. А ты болтаешь попусту, не зная сути дела.

– Ты не проводил штурм?

– Провел. Но оборона организована так грамотно, что мои моджахеды оказались в каменном мешке, который обстреливается со всех сторон и заваливается в дополнение гранатами. Я потерял в этих схватках со спецназом только за половину светового дня девяносто одного моджахеда. У меня осталось на одного больше, плюс к этому я сам. Из общего числа оставшихся у меня тридцать два человека ранены, из них пятнадцать моджахедов настолько тяжело, что не могут вести боевые действия. В итоге у меня только семьдесят семь бойцов.

– А спецназ? Сколько он потерял? – спросил предельно жестко Камаль.

– Откуда я могу знать? – так же жестко ответил ему эмир. – У меня нет с ними связи, и вообще они передо мной отчитываться, к твоему, наверное, удивлению, не хотят. Ты сидишь там, в теплой комнате, и не понимаешь, что здесь творится.

– При чем здесь теплая комната? Ты там замерз, что ли?

– Уже начинаю понемножку мерзнуть, как мы вышли из адского пламени. Обгорелые и потрепанные. Если снова пойду на штурм, я потеряю еще половину из того, что у меня осталось.

– Я не понимаю, чего ты от меня хочешь? Чтобы я пришел к тебе, вместо тебя повел твоих моджахедов на штурм и добыл тебе деньги? Или чтобы я выписал команду «морских котиков»? Я не уверен, что правительство США рискнет использовать их в России.

– Я хочу твоего согласия на мое возвращение. Ты очень неудачно разместил «схрон», в результате чего мы не смогли до него добраться…

– Извини, это твои люди «засветились» перед русским спецназом и привели его в ущелье.

– Это не мои люди. У меня было семьдесят семь человек. А тебе захотелось, чтобы нас стало две сотни. И ты дал мне каких-то парней, не проверенных в боях. Они и «засветились».