Читать книгу "Дерево на крыше - Виктория Токарева"

Где-то в Мамырях росла девочка. Вера и Александр делали вид, что ее нет.

В один из вечеров Александр позвал Веру в свою комнату.

– Мне надо тебе кое-что сказать, – начал он.

– Говори, – равнодушно отозвалась Вера.

Она устала выносить равнодушие Александра. Она каждый день ждала, что он скажет ей все прямым текстом и столкнет в пропасть одиночества.

– Я хотел изменить свою жизнь, но у меня ничего не вышло, – неожиданно произнес Александр. – Теперь ты хозяйка этого дома. Вот возьми…

Александр протянул связку ключей, которая принадлежала Марго. Здесь были ключи от входной двери, от гаража, от почтового ящика, от сейфа, в котором хранились деньги и фамильные драгоценности. Связка ключей – как символ дома. И его вручали Вере.

Сколько она ждала этой минуты? Изо дня в день. Из месяца в месяц. Из года в год. Как на соревнованиях, бежала с Леной наперегонки, и вот – обогнала. Финиш. Победа. Залп в небо.

Вера взяла ключи. Связка была тяжелой. Влага подступила к носу. Вера подсморкнула и пошла на кухню. Не как домашняя раба, а как полноправная хозяйка. Ключница.

Вера села на стул. Прислушалась к себе. Тишина. Вера не испытала минуты ликования. Ее тоже передержали. Она устала. Но сквозь усталость, вернее, поверх усталости разливался покой. Полный покой победы. Не надо больше бежать наперегонки, бояться, ненавидеть. Можно просто жить. И любить ближнего.

Ключи еще помнили руки Марго. Вера не сомневалась, что Марго продолжает ей помогать с того света. Спасибо тебе, Марго.

Через два дня позвонила Татьяна Дабижа. Трубку взяла Вера.

– Можно Александра Алексеевича? – спросила Тать–яна.

– А что вы хотели? – строго спросила Вера.

– Передайте, что он должен явиться завтра, во вторник, сдать кровь на биохимический анализ, печеночные пробы, билирубин…

– Одну минуточку. Я его позову, сами передайте. – Вера не собиралась запоминать все эти медицинские термины. Забивать голову ерундой.

– Тебя! – громко крикнула Вера.

Александр взял трубку.

– Завтра, во вторник, явиться к восьми утра, натощак, сдать кровь на анализ, второй этаж, кабинет двести семнадцать. Явка обязательна, иначе мы не можем сделать выписку.

– А попозже нельзя? – спросил Александр.

– Попозже нельзя. Лаборантка уходит.

– А с кем я говорю? – поинтересовался Александр.

– Татьяна Дабижа, – официально представилась Тать–яна.

– А, Танька… – узнал Александр и почему-то обрадовался.

Александр явился ровно к восьми.

Танька выглядела хмурой и мстительно всадила иглу в вену.

– А почему ты зубы не показываешь? – спросил Александр.

– Я что, лошадь?

– А почему злая?

– Натощак, – объяснила Танька. – Когда я голодная, всегда злая.

– Пойдем позавтракаем, – предложил Александр.

С этих восьми утра все началось.

Танька жила одна, была свободна как ветер, чем выгодно отличалась от Лены, которая все время норовила усидеть на двух стульях.

Татьяна – не актриса, не писательница. Она просто была молодая и веселая, как щенок. Моложе Александра на тридцать лет и в тридцать раз веселее. Незамутненное восприятие жизни. А это важнее всех других талантов.

Александр никогда не проявлял инициативы в отношениях с женщинами. Инициативу всегда брали женщины. Именно так и случилось в последнем случае. Танька оказалась энергичной, азартной и опытной. Она сама устремилась к Александру, сама взяла ослабевшего режиссера за шкирку и сама засунула его в свое новенькое молодое тело.

Александр упирался какое-то время, а потом решил, что Бог дает ему еще один шанс. И он будет дурак, если упустит этот шанс.

– Может, мне жениться? – спросил Александр у Алика Пахомова.

– Хорошее дело – молодое тело, – неопределенно ответил Алик.

– Если не сейчас, то когда?

Этот вопрос был задан не столько Алику, сколько самому себе.

Прошлая жизнь отделилась, как ракетоноситель. Отношения с Леной походили на перекипевший бульон, когда со дна поднимаются бурые пленки и непонятно, что варишь.

Вера – камень к ногам. И на дно. Над тобой толща воды, и нечем дышать. Хочется скинуть груз – и вверх! К воздуху, к свету, к самому началу. Переписать жизнь заново…

Александр решил свою проблему за двадцать четыре часа. Ему хотелось мужского поступка. Он буквально упивался своей решимостью.

Александр вошел к Вере в комнату и сказал:

– Я влюбился.

Вера не подозревала опасности. Легко прокомментировала:

– Ну так это же хорошо. Приятно ходить влюбленным. Совсем другое настроение.

– Я женюсь, – коротко сообщил Александр.

– А я? – не поняла Вера.

– А ты пойдешь к себе в свою квартиру.

– А шкаф?

Вера цеплялась за любую мелочь. Все это было похоже, как если бы она стояла на вершине горы, любовалась закатом (или восходом) и вдруг неожиданно, ни с того ни с сего, ее толкнули в спину, и она полетела в пропасть, пытаясь уцепиться и понимая, что впереди удар – и башка вдребезги.

– А шкаф? – повторила Вера.

Шкаф был неподъемный, и Вера думала, что его нельзя выволочь из дома. А она – приложение к шкафу. Где шкаф – там и Вера.

Александр позвонил Алику Пахомову и дал задание: вывезти из квартиры шкаф.

Был выходной. Алик Пахомов смотрел телевизор. Жена пекла пирожки. Запах ванили плавал по квартире. Это был запах покоя и уюта.

Получив задание, Алик стал собираться.

– Ты куда? – спросила жена.

– Велено вывезти из квартиры шкаф, – ответил Алик.

– Какой шкаф?

– Трехстворчатый, дубовый, полтонны весом.

– Ты второй режиссер или мальчик на побегушках? – обиделась жена.

– А второй режиссер кто по-твоему? Он и есть мальчик на побегушках.

Алик ушел из дома под дождь со снегом. Задача была ясна. Он нанял возле магазина четверых работяг, остановил грузовик и подъехал к дому Александра.

Здоровые парни разбирали и выносили шкаф.

Вере казалось, что это разбирают и выносят ее жизнь. Она даже говорить не могла, хотя могла бы многое сказать. Например, что она двадцать пять лет пахала на эту семью, что в шестьдесят лет женщину не выгоняют, что она любит его, любит…

Но Вера молчала. Она онемела. У нее не было сил произносить слова.

Так случилось, что Вера видела накануне свою соперницу.