Читать книгу "Меч на ладонях - Андрей Муравьев"

Вот уже неделю весь второй этаж «Весла и Селедки», за исключением комнаты хозяина, снимали странные посетители. Три каморки, в которые портовые шлюхи обычно водили моряков, занимали иноземный купец и его сопровождающие. Хозяин дома, старый, вышедший в отставку одноногий пират Борг Колдурн, не хотел сдавать помещения гостям на длительный срок. Почасовая оплата приносила солидные барыши, и Борг не желал терять своих клиентов, вернее сказать, клиенток. Но купец сумел предоставить весомые доводы с характерным серебряным звоном. Так что вот уже неделю доступные портовые красотки зазывали изголодавшихся по противоположному полу в здание напротив.

Приехавший купец не был знаком Боргу, да и не интересовал он его. Но даже если б старый пират захотел разузнать что-нибудь о своем постояльце, его ждал бы провал. За неделю иноземец так и не показался из номера. Только пара его подручных спускалась изредка на первый этаж, вынося ночной горшок да прихватывая из кухни съестное и вино.

Купец назвался Аиэром.

К вечеру седьмого дня явился тот, кого бывший жрец культа Архви, а ныне почтенный герр Аиэр ожидал в таком непрезентабельном месте.

Когда вечерний разгул в кабаке достиг своего апогея, в приоткрытые двери проскользнул закутанный с ног до головы в серый плащ среднего телосложения мужчина. За ним тенью прошествовали двое телохранителей: широкие клинки скандинавских секир и кольчуги не могли скрыть даже широкие накидки из крашеного богемского полотна. Портовые забияки и прочая шушера тут же притихли и сгрудились в дальнем углу – от суровых бородатых крепышей-нурманов, изредка поступавших на службу в богатые торговые дома или к купцам, люди в здравом уме старалась держаться подальше.

Вошедший в сопровождении двух мрачных головорезов, не спрашивая хозяина заведения, проскользнул мимо стойки с бочонками пива на лестницу, ведущую на второй этаж.

Через минуту, пройдя осмотр, стражи Аиэра, он уже сидел за столом напротив жреца.

– Ну, рад тебя видеть в добром здравии, досточтимый жнец, – просипел невзрачный мужичонка, откидывая полы плаща и открывая взорам собравшихся в комнате дорогой жилет.

– Ты стал щеголем, добрый Пионий? – Аиэр казался удивленным внешним видом вошедшего.

Тот как будто смутился, потом красноречиво постучал по груди, укрытой дорогим алым бархатом. Раздалось характерное металлическое бренчание.

– Это всего лишь бриганта[51], досточтимый жнец. – Пионий развел руками. – Ты сам назначил встречу в таком месте, где я должен думать о сохранности своего живота.

– О целости твоего живота должен думать я, колос, – сказал Аиэр.

Пионий сглотнул слюну.

– Я не хотел обидеть тебя, мудрый. – Он потер начавшие покрываться потом ладони. – Я преклоняюсь перед твоей предусмотрительностью и знанием. Мы – пыль под стопой Лучезарного, я – лишь никчемный раб в его когорте. Ты – жнец. Я – колос на поле его. Ты говоришь – я внемлю…

В словах Пиония было столько страха, что сидевшие у входа стражники поморщились.

Пионий не отрывал глаз от крышки стола, пока сменивший гнев на милость Аиэр не начал говорить:

– Как дела с Оттоном?

Пионий, получив возможность загладить первое неприятное впечатление, радостно засуетился:

– Я сделал все, как велели. Меня представили ко двору. Оттон стар, а желания его не отличаются от желаний молодого бычка. Он женился, жена моложе его раза в два. Оттон просит вернуть молодость и для этого готов на все.

Аиэр осмысливал услышанное, поигрывая замысловатыми четками. И у стен могут быть уши – эту простую истину открыли давно, и она была актуальна в любое время и в любых широтах. Оба разговаривающих не называли настоящих имен. Масляная лампа на столе чадила и распространяла вонь плохо очищенного масла: жрец Архви недолюбливал восковые свечи.

– А готов ли он предоставить нам свободу на своей земле и возможность ставить наши храмы?

Пионий отрицательно помотал головой:

– Еще нет, о великий жнец. К нему вернулось желание, он снова может многое, но теперь требует вернуть ему еще и молодое тело.

Жрец Архви отмахнулся:

– Ты же знаешь, червь, что это невозможно. Его же подданные не приемлют этого. Чернь восстанет, а знать поддержит. У Оттона и так полно проблем со своими провинциями.

Пионий развел руками:

– Генрих упрям, как мул, ваша мудрость.

Аиэр вскинулся.

– Колос, – прошипел он. – Ты не должен упоминать имя подручного своего даже в моем присутствии.

Пионий сжался. Пересохшее горло спазматически попробовало сглотнуть давно исчезнувшую слюну.

– Простите, досточтимый. Я увлекся. Я слаб.

Аиэр сделал раздраженный жест, приглашая согнувшегося в раболепном поклоне Пиония продолжить.

Тот с трудом вернулся к тому, на чем остановился:

– Пока не дадим молодость его телу, а не только чреслам и желаниям, он не уступит.

Аиэр поиграл четками и кивнул:

– Что ж. Если он настолько глуп, что ему недостаточно только чувствовать себя молодым, то мы дадим ему молодое тело.

Пионий подался вперед, а Аиэр продолжил:

– Дадим, но не сейчас. Через год я пришлю посвященного. Если у него останется желание, мы сделаем то, что он просит.

Старый жрец постукивал четками.

– А теперь ты выслушаешь еще одно задание, колос.

Пионий весь подобрался. Его худая шея вытянулась из воротника бриганты, а кадык заходил настолько быстро, что даже страже у входа было видно, насколько он волнуется.

Жрец говорил медленно, подбирая слова. Его рассказ навевал неприятные воспоминания.

– Мы нашли тех, кто разграбил наш гест на Зеленом острове. Нашли и вернули то, что было утеряно. Это было неправильно, но мы произвели забор тотчас же по получении утерянного. Лучезарный улыбнулся нам… Четверо воинов пришли к нам, но дальше… дальше все пошло… наперекосяк. Местный ярл с воинами вторгся в капище. Его люди разграбили храм Севера, а воины, дарованные нам Архви, попали к нему в руки.

Пионий сглотнул слюну, он слабо представлял, куда клонит старый жрец.

Тот продолжил:

– Ярла зовут Гуннар Струппарсон, а городок, которым он правит, – Хобург. Возьми столько денег, сколько надо, найми тысячу нурманов, и пусть этот городок исчезнет с лица Гардарики[52]еще до начала лета.