Читать книгу "Дракон Кристалла - Стив Миллер"

– Несомненно, несомненно! Наш уважаемый тэй-Велфорд бывает таким рассеянным! – подхватил ученый вел-Анбрек. – Все мысли устремлены на более высокие предметы! – Он захохотал: собственная острота так ему понравилась, что он ее повторил. – На более высокие предметы! Ха!

Он поднял свой бокал, обнаружил, что он пуст, и поднял, продолжая кудахтать.

Тут же рядом с ним оказался прислужник, одетый в очень короткую тунику и полумаску из смартнитей. На его гладкой голове стоял поднос.

Вел-Анбрек небрежно поставил на поднос свой опустевший бокал и взял себе полный. Остальные в их группе, нуждавшиеся в этом же, тоже взяли вина, включая тэй-Нордиф. Тэй-Велфорд с полным бокалом лениво смотрел, как она неспешно повернула голову направо и пристально посмотрела вдоль зала, потом налево, потом оглянулась назад. После этого она снова устремила взгляд на старого ученого.

– Прошу меня извинить, сударь, – любезно сказала она, – но я не слышала о том, что все ученики мастера Лиада были… убиты, сказали вы? Мне это кажется поразительным.

– И тем не менее, – ответила ей дэа-Сан, – даже если сделать поправку на преувеличение, действительно похоже, что большинство учеников Лиада познали свою смертность прежде, чем плоды их трудов были собраны. В высшей степени досадно с точки зрения развития направления.

– Да, это должно быть досадно, – согласилась тэй-Нордиф, и в ее словах не заметно было иронии. – И в то же время, сударыня, вспоминаются слова великого философа бин-Арли: «Трудности создают величие». Возможно, это неприятное обстоятельство приведет к созданию еще более великих и блестящих работ со стороны тех, кто, как я полагаю, составляет ядро и является хранителями нашего направления.

– И каким, – деликатно спросил тэй-Велфорд, нарушая неловкое молчание, воцарившееся после этих слов, – вы находите положение дел в Приграничье, ученый тэй-Нордиф? Мы здесь так удалены от всего… Если бы не определенное сокращение числа ученых, являющихся с прошением о постоянном членстве, мы бы вообще не узнали о том, что идет война, – не говоря уже о состоянии конфликта.

Зеленые глаза посмотрели на него с неприятной прямотой.

– Но вы ведь не думаете, что я стремилась попасть в зоны военных действий, ученый? Заверяю вас: я внимательно следила за предупреждениями и старалась держаться как можно дальше от активных столкновений.

– Но ведь любой здравомыслящий человек может… – начала чи-Фарло и замолчала, потому что тэй-Нордиф снова выполнила свой странный осмотр всех уголков зала.

– Прошу прошения, ученый, но что это вы? – резко осведомилась дэа-Сан. – Пусть вы только что вернулись из Приграничья, это не дает вам права вести себя невежливо.

Мэйлин тэй-Нордиф недоуменно заморгала.

– Я прошу у вас прощения, ученый. В чем я была невежлива?

Дэа-Сан ощетинилась.

– Ученый чи-Фарло обращалась к вам, а вы просто начали поворачивать голову в этой вашей странной манере, игнорируя ее! Я бы назвала это невежливостью, но, возможно, в Приграничье…

– В Приграничье мы называем такие вещи не невежливостью, а умением выживать, – перебила ее тэй-Нордиф. – Попрошу у вас прошения, ученый, но я бы предположила, что прошло уже некоторое время с тех пор, как вы в последний раз были в Приграничье. Вы могли забыть о том, что чрезвычайная и постоянная бдительность необходимы просто для того, чтобы оставаться в живых. Когда к этому прибавляются требования работы, то нужно выработать некие стратегии и неукоснительно им следовать. И потому я приучила себя внимательнейшим образом осматривать окружающую обстановку каждые три сотни ударов сердца, и выполняла эту методику настолько регулярно, что теперь выполняю эту функцию, не нарушая сосредоточенности, которая необходима для моей работы.

Наступило короткое молчание, а потом чи-Фарло ответила с достойной восхищения сдержанностью:

– Но мы не в Приграничье, ученый тэй-Нордиф. Мы в трапезной и в безопасности среди наших коллег.

– Несомненно, это так, – ответила тэй-Нордиф. – И несомненно, со временем я выработаю иную методику, которая будет учитывать существующие здесь условия. Разве вы не используете подобные приемы для того, чтобы очистить свой разум для погружения в работу?

Чи-Фарло, про которую можно было со всей справедливостью сказать, что ее амбиции двенадцатикратно превосходят ее искусство, только пробормотала: «Конечно!» и подняла свой бокал. Тэй-Велфорд подумал, что тэй-Нордиф может почитать себя счастливой, поскольку только что получила место и потому слишком незначительна, чтобы чи-Фарло бросила ей вызов.

– Вы позволите той, кто уже много лет является постоянным членом, дать вам совет, ученый тэй-Нордиф? – спросила дэа-Сан.

– Напротив, ученый, я буду благодарна за любую помощь, – ответила та и снова повторила свой странный осмотр зала.

Дэа-Сан вздохнула.

– Думаю, вы убедитесь, – громко заявила она, – что наилучшей методикой здесь, в центре нашей науки, будет просто погрузиться в работу, доверяя защитам нашей башни и добрым намерениям ваших коллег.

А вот это, подумал тэй-Велфорд, отпивая вино, является четким рецептом катастрофы. Ему интересно было, окажется ли их новая сестра настолько глупой, чтобы им воспользоваться.

Колокол ударил снова, призывая всех к столу. Тэй-Велфорд принял руку дэа-Сан. Чи-Фарло, конечно же, избрала своим товарищем по трапезе тэй-Палина. Это оставило тэй-Нордиф вел-Анбрека, и надо сказать, что она предложила ему руку весьма любезно. После этого они дисциплинированно проследовали к столу и заняли места. И при этом ученый тэй-Нордиф снова продемонстрировала бдительность.

Он закончил перевязывать рану – это и без того неловкое дело затрудняла дрожь заледеневших пальцев.

Ранен! В него стреляли, ему нанесли настоящий и сильный ожог, хотя боли не было. Отсутствие боли его тревожило – но как-то далеко. Он подумал, что это может быть шоком. Причины для шока у него определенно были.

И в то же время всё могло быть гораздо хуже. Хохот солдат до сих пор раздавался у него в ушах, кожа дергалась от жара лучей, которые проходили близко… близко. Он бросился бежать, и бежал, пока ему не начало казаться, что сердце у него разорвется. И по-прежнему слышал, как они хохочут, стреляют – но не преследуют его.

Очевидно, он был слишком малозначителен, чтобы его преследовать. Это стало для рослых солдат игрой. Развлечением, и только. И если бы он погиб в результате их веселья – так кому какое дело, что одним гражданским станет меньше, и к тому же таким, которому все равно следовало бы погибнуть вместе со своим кланом и со всем Звездным Кольцом!

Очень холодно.

Одной рукой он запихнул испорченные куртку и рубашку в освежитель, а потом вытащил из ящика одеяло и завернулся в него.

Пошатываясь, он вошел на мостик и почти рухнул в кресло пилота, жмурясь на яркий свет от пульта. Один индикатор привлек его внимание, он повернул кресло так, чтобы дотягиваться до пульта здоровой рукой, и прикоснулся к кнопке соединения.