Читать книгу "Опасный мужчина - Розмари Роджерс"

Обед, который состоялся днем ранее, был не слишком приятным. Дон Луис поглядывал на Тори, словно оценивал ее, и она рано вышла из-за стола, сославшись на головную боль. Тори знала, что папа недоволен, но ей не было до этого дела. Девушку больше огорчило то, что дон Луис завтра вновь придет к ним на обед со всей своей семьей.

У нее возникло неприятное подозрение — похоже, папины приглашения были связаны не только с деловыми переговорами; Патрисио и дон Луис преднамеренно восхищались вслух Рафаэлем. Она ведь помнит его, да? Он превратился в такого красивого мужчину! Он станет прекрасным супругом для молодой женщины, сделает ее жизнь счастливой…

Тори вздохнула. Радость и ликование, которые охватили ее при возвращении домой, стали рассеиваться, как туман на побережье.

Утренний ветер врывался в ее комнату через открытые двери, принося кисло-сладкий аромат апельсинов и лимонов, зревших в саду асиенды. Как жаль, что давнишние воспоминания имеют обыкновение внезапно возвращаться, подумала Тори, стоя у дверей и глядя на тенистый дворик. Виноградные листья-сердечки закрывали каменную стену, карабкались на железную калитку, слегка дрожа на ветру. Они казались такими беззащитными и недолговечными. Как и все на свете.

Прислонившись к дверному косяку, Тори с тоской подумала о пляже, о царившем там спокойствии. В детстве она и Диего проводили счастливые часы на узкой песчаной полосе среди дюн, прятались за большими черными камнями, воображали, будто это замки или драконы, а выброшенная на берег сплавная древесина — кости драконов. Безмятежные дни. «Но зачем мне печалиться? — подумала Тори, выпрямляясь. — Пляж находится недалеко от винных погребов, которые и в это время года хранят приятную прохладу. Я надену крестьянскую юбку и блузку, никто меня не заметит…»

Выскользнув из дома, Тори пошла вдоль ограды, пробралась через виноградник и сад к краю асиенды. Она двигалась медленно, чтобы не привлечь к себе ничье внимание и избежать нежелательного общества дуэньи. Тори задыхалась от постоянной опеки слуг, ей хотелось побыть в одиночестве, подумать о разных вещах, о том, как она сообщит отцу о Питере. Он должен наконец узнать, но для этого требовался подходящий момент. Рассказать ему будет не так легко, как она по наивности думала до приезда в Буэна-Висту. Отец казался прежним, но на самом деле он изменился. Стал каким-то… другим. Между ними образовалась невидимая стена, дистанция, которой раньше не было.

Да, теперь она взрослая, у нее свои взгляды и потребности, и отцу придется понять, что она готова к вступлению в брак. Его, вероятно, разочарует, что ее избранник находится так далеко, но ведь она отсутствовала почти десять лет и отец не слишком скучал по ней. Да, она должна напомнить ему, что уже не маленькая девочка и вправе сама принимать решения.

Рев прибоя стал более громким, пахнущий водорослями и солью ветер трепал юбку. Узкая дорога тянулась вниз от высоких утесов среди мокрых черных скал, изъеденных ветром и морем. Глубокая колея свидетельствовала о том, что здесь часто проезжали груженые телеги. Тори начала спускаться по крутому серпантину. Грохот волн оглушал девушку, пенистые брызги падали на отшлифованные океаном камни, увлажняли волосы и одежду.

Слева поднималась длинная гряда известняка высотой с двухэтажный дом; на ее вершине росли скрученные ветром деревья, а ниже чернели уходящие в глубь пещеры. Кое-где в камнях были высечены ступени для людей, которые выгружали с телег тяжелые винные бочки и убирали их в темные прохладные хранилища. На расстоянии в несколько ярдов от входа в пещеры начинался крутой обрыв, под которым тянулась узкая песчаная полоса, заваленная сплавным лесом. От нее иногда отплывали лодки. Доставлять вино в порт Монтерея таким способом было легче, чем на подводах, и Патрик Райен уже много лет поступал именно так.

Тори спустилась по крутой дороге к воде. Густой туман, резавший глаза, заставил девушку часто моргать. Океан волновался, огромные волны неистово накатывались на песок. Тори так и не научилась плавать. Диего заманивал ее в воду, смеялся над ней, когда она стояла на берегу, злясь на себя за то, что боится принять его вызов. Страх перед грозным бескрайним океаном останавливал девушку.

Однако она уже повзрослела, и хотя по-прежнему не умела плавать, но теперь могла ходить по воде — прежде Тори боялась делать даже это. Она села на огромное, отбеленное солнцем и морем бревно, чтобы снять обувь. Потом стянула с ног чулки и спрятала их в засыпанные песком туфли. Слава Богу, на ней были только легкая верхняя и нижняя юбки, а корсет отсутствовал. Здесь Тори дышалось легче, чем в Бостоне, где девушку заставляли надевать на себя мешавшие ей вещи. Засунув подол юбки за ярко-красный пояс, Тори медленно направилась к воде. Ветер трепал ее волосы и одежду. Девушка дрожала от страха; черный океан казался таинственным, могущественным, способным уничтожить ее. Когда Тори плыла на пароходе из Бостона, один человек упал за борт, и злые волны мгновенно заглушили крики несчастного, поглотили его. Люди, поспешившие ему на помощь в маленькой шлюпке, вернулись подавленные и молчаливые. Все произошло очень быстро: еще секунду назад он стоял, прислонившись к оснастке и чему-то улыбаясь, а в следующий миг с негромким криком упал в бушующие волны.

Возможно, с ней случится нечто подобное: она вспыхнет, как падающая звезда, и тотчас уйдет в небытие, будет забыта всеми. Тори поежилась.

Ее ступни глубоко зарывались в мокрый песок; холодная липкая жижа хлюпала между пальцами; на щиколотках оставались мелкие клочья пены. Тори двигалась вперед, раскинув руки в стороны для равновесия, словно шла по канату, натянутому над пропастью, — подобный аттракцион она видела на ярмарке в Массачусетсе.

Опьяненная ласками прохладных волн, которые поднимались выше колен, мочили юбку и бедра, Тори на мгновение замерла, позволила могучему океану загипнотизировать ее. Волосы падали на плечи и глаза, мешая видеть; они хлестали по лицу, как жалящий кнут возничего.

Потом ноги девушки заскользили, и она вышла из оцепенения; отчаянно бьющееся сердце почти заглушало грохот волн, накатывающихся на черные скалы; осмелев, она сделала шаг, потом еще один, и вот уже вода поднялась до талии. Тори перевела дыхание. Справиться со страхом не составило большого труда. Раньше она боялась океана, но сейчас позволила воде бурлить вокруг нее. Чего она ждала раньше?

Тори чувствовала себя дерзкой и всемогущей победительницей.

Устав бороться с океаном, противостоять непрерывно накатывающимся волнам, она зашагала к берегу и увидела человека, сидящего на сучковатом бревне. Фигура мужчины, темневшая на фоне отбеленной древесины, показалась знакомой. Сердце Тори снова отчаянно застучало. Это был он — человек из сада, Ник Кинкейд. Он ждал ее.

— Рождение Венеры, — улыбаясь сказал Кинкейд, когда Тори приблизилась к нему. — Тебе не хватает только морской раковины. Боттичелли остался бы доволен.

— На мне слишком много одежды, чтобы я могла позировать для этой картины. — Она посмотрела на него прищурившись. — Что вы здесь делаете? Я думала, вы уже в тюрьме или висите на дубе.