Читать книгу "Sacre Bleu. Комедия д’искусства - Кристофер Мур"

К счастью для Анри, улочка выглядела так, будто располагает единственным невыносимо скучным мгновеньем. Хоть пролегала она всего в паре кварталов от оживленной авеню де Клиши, с таким же успехом тут мог быть и город-призрак. Здесь не наблюдалось даже обязательных согбенных старикана или старухи, что подметали бы свое крыльцо, а Тулуз-Лотрек был уверен, что в Париже это полагается делать по закону. Уличная шлюха, срущая собака или старуха, подметающая крыльцо, — все они порознь или в комплекте должны быть непременно. Коньяк у него закончится раньше, чем чистый холст, если не произойдет ничего захватывающего — например на подоконник не решит запрыгнуть кошка.

Художник вздохнул, установил табурет, налил в одну чашечку палитры льняного масла, в другую — скипидара, выдавил на дощечку каплю жженой умбры, развел ее скипидаром и принялся набрасывать дверь Красовщика тонкой щетинной кисточкой.

Уже решив, что темой картины станет пустынная улочка, он как-то даже разочаровался, когда во дворе дома услышал чьи-то шаги. В окошке первого этажа возникла консьержка, ссохшаяся вдова — и мигом скрылась за шторкой, когда лязгнула щеколда калитки. Консьержи были во всех жилых домах Парижа — по какой-то прихоти естественного отбора все они были крайне любопытны, однако до такой же крайности терпеть не могли, если их в этом обвиняли.

В кованую калитку спиной протиснулся Красовщик. Он волок деревянный ящик с себя ростом.

У Анри на затылке дыбом встали волосы — он немедля пожалел, что так увлекся работой и забыл даже выпить, ибо укреплению нервов коньяк бы сейчас отнюдь не повредил. Он нагнулся ближе к холсту и сделал вид, что отделывает край, хотя по правде на таком мизерном расстоянии не работал почти никогда — он и кисти-то предпочитал подлиннее.

— Месье! — воскликнул Красовщик, переходя дорогу. Огромный ящик громыхал сзади и бил его по пяткам. — Помните меня по авеню де Клиши? Месье, не мог бы я заинтересовать вас красками? По вашей превосходной шляпе я могу сказать, что вы — человек со вкусом. У меня лишь тончайшие глины и минеральные пигменты, а не это фальшивое прусское говно.

Анри оторвался от холста, будто его разбудили.

— А, месье, я вас не заметил. Сказать вам правду, я не знаю, в каком состоянии нынче мой ящик с красками. Вероятно, мне и впрямь понадобится ваш товар.

Анри вытянул из-под этюдника ящик, отстегнул защелки и открыл крышку. Как он и планировал, их взорам предстало грустное кладбище мятых и тощих тюбиков, искореженных жертвоприношений красоте.

— Ха! — произнес Красовщик. — Вам потребно все.

— Да-да, каждой по одной, — подтвердил Анри. — И по большому тюбику свинцовых белил, черной слоновой кости и ультрамарина.

Прямо на проезжей части Красовщик разложил свой ящик, но при этих словах замер.

— У меня нет большого тюбика ультрамарина, месье. Только очень маленький.

Глаза его прятались подо лбом так глубоко, что Анри пришлось склониться, дабы разглядеть, что Красовщик на самом деле чувствует — голос-то его полнился глубочайшим сожалением. Не такого Анри ожидал.

— Не важно, месье, — сказал Тулуз-Лотрек. — Я возьму все, что у вас есть, маленький — так маленький. Если мне понадобится больше синевы, я всегда могу…

— Только не прусским говном! — рявкнул Красовщик.

— Я собирался сказать, что могу взять олифу и лессировать остатком белила.

Красовщик склонил голову набок.

— Так больше не делают. Это по старинке. Вы, новые ебучки, краску мастерком наваливаете, вот как сейчас принято.

Анри улыбнулся. Он вспомнил расчетливо неистовые картины Винсента, словно написанные мастихином, где слой краски так толст, что сохнут они по полгода даже на засушливом Юге. А потом его мысль о Винсенте потемнела — он вспомнил и письмо. Красовщик бывал в Арле.

— Ну, — произнес Анри, — лучше уж по старинке, чем это прусское говно.

— Ха! Именно, — сказал Красовщик. — Или этот химический французский ультрамарин. Мне все равно, что говорят, но он — совсем не то, что синь из ляпис-лазури. Это не святая синева. Сами увидите. Вы нигде не найдете прекраснее цвета, месье.

И в тот миг, при виде колера в ящике, пентименто, что проступал у него в уме, стал ясным и отчетливым образом. Он видел их вместе — как-то раз возле своей мастерской, Кармен и Красовщика. Как же он мог это забыть?

— Вообще-то я уже красил вашими красками. Быть может, вы помните?

Красовщик поднял от ящика голову.

— Я б не забыл гнома у себя в покупателях, мне кажется.

Анри тут же захотелось тростью вышибить мозги этой перекособоченной твари, но он сдержался и лишь огрызнулся в ответ:

— Месье, я вам не гном. Во мне на целых семь сантиметров больше, чем полагается карликам, и ваш намек мне категорически не нравится.

— Прошу меня простить, месье. Я допустил бестактность. Но все равно, я б вас не забыл.

— Ваши краски приобретались через девушку, которая сидела у меня на сеансах. Мадмуазель Кармен Годен. Быть может, вы помните ее.

— Она работает по дому? А то моя горничная вчера уволилась.

— Вероятно, ваши требования были для нее чересчур высоки.

— Елдак, — пожал плечами Красовщик в порядке объяснения.

— А, понимаю, — отозвался Анри. — Моя отказывается мыть окна. Нет, мадмуазель Годен по профессии была прачка. Рыжая такая, неужели не припоминаете?

Красовщик приподнял котелок и поскреб голову, словно пытаясь вычесать из волос память.

— Ну да, наверно. Рыжая прачка. Да, я еще удивлялся, откуда она деньги на краски берет.

Вообще-то в те времена Анри и сам этого не понимал — она приносила ему краски в подарок. «На наши картины», — говорила она.

— Вы не знаете, где она сейчас? — спросил Анри. — Раньше работала в прачечной у пляс Пигаль, но там ее уже давно не видели.

— Это которую Кармен звали, да?

— Да, Кармен Годен.

— Она очень заболела. А может, и умерла уже, я думаю.

Анри будто двинули кулаком под сердце. Он вообще не собирался о ней спрашивать. Ему казалось, что с нею у него все кончено. Но в тот миг, услышав слова Красовщика, он почувствовал лишь огромную утрату.

А тот снова надел шляпу.

— У нее была сестра, жила в Третьем, недалеко от Ле-Аль, по-моему. Может, она к ней умирать отправилась, а?

— Может. Сколько за краски? — спросил Анри. Взял тюбики, разложил их у себя в ящике и уплатил человечку, сколько сказали.

Красовщик сунул деньги в карман.

— Синюю я скоро еще делать буду, если закончится. Я к вам в ателье загляну.

— Спасибо, но я предпочитаю, чтобы в мастерской меня не беспокоили. Я сам к вам зайду — я же теперь знаю, где вы живете, — сказал Анри.