Читать книгу "Корсары Таврики - Александра Девиль"

— Клянусь своими кишками, бойкая девчонка! Как будто родилась на пиратском корабле!

— Как тебя зовут, малютка? — спросил Фабио и хотел по­трепать девочку по щеке, но она ловко увернулась.

Ринальдо усадил ее на скамейку у стола и объявил всей ком­пании:

— Мою племянницу зовут Вера, Вероника. И прошу отно­ситься к маленькой синьорине с должным уважением.

После чего он позвал Гоффо и велел ему подавать ужин, состоявший в этот вечер из хлеба, вареных бобов и рыбной похлебки. А для девочки кок принес также и засахаренных фи­ников, купленных в Константинополе.

Как ни измучена была Примавера событиями минувшего дня, это не мешало ей ужинать с аппетитом. Когда она насы­тилась, ее глаза начали слипаться, а голова клониться на грудь.

Ринальдо велел освободить для девочки дальний угол за за­навеской и, накрыв охапку соломы овчиной, положил туда Примаверу, сверху укутав ее своим плащом.

У стола тем временем шел разговор, который не мог оста­вить равнодушным никого из экипажа «Лобы», а тем более — капитана.

Карло спросил Чино и Оттавио, почему они приплыли в Ри­фуджио из Кафы, да еще и оказались здесь одни. Всем было из­вестно, что эти двое принадлежали к окружению Яунисио и не раз ходили в плавание на его каракке «Веспа». Рассказ Чино и Оттавио не только всех удивил, но и порядком насторожил.

Оказалось, что Яунисио за это время успел поссориться и даже подраться с одним из консульских чиновников, кото­рый обвинил корсара-судовладельца в том, что тот утаивает часть своей добычи от кафинской общины, тем самым нару­шая Устав, определявший порядок распределения трофеев. К этому обвинению подключился и тот мусульманский купец, корабль которого прошлым летом был атакован и ограблен «Лобой». Причем купец в своей жалобе присовокупил к изъя­тым с его корабля товарам также те, которых у него не было вовсе. Консул Бенедетто Гримальди, озабоченный пополне­нием городской казны для строительства новых укреплений, а потому особенно чувствительный к чрезмерной корсарской вольнице, тут же велел схватить Яунисио и посадить в кре­пость, а на все его имущество наложить арест. После этого «Веспа» поступила в распоряжение городских властей, двое помощников Яунисио были взяты под стражу, а матросы раз­брелись кто куда. Чино и Оттавио, известные своим плутов­ством даже среди корсаров, побоялись наказания и ночью не­заметно, на рыбацкой лодке, уплыли из Кафы в Рифуджио.

Услышав эти неутешительные новости, Тьери, как самый опытный из моряков, с досадой подвел итог:

— Если «Веспа» конфискована, то и «Лобу» ждет такая же участь. И как бы многим из нас не оказаться под стражей. Ведь того восточного купца ограбила именно наша галера. Теперь опасно возвращаться в Кафу.

— А что же делать? — помрачнел Ринальдо. — Надо выручать Яунисио.

— Выручить мы его никак не сможем, — возразил Тьери. — Даже если отдадим «Лобу», Яунисио это не спасет. Консул и его чиновники слишком обозлены на нашего хозяина. Гале­ру они и так уже считают собственностью казны, а денег для выкупа у нас мало. Мы ведь в Константинополе не столько вы­торговали, сколько прокутили.

Ринальдо понимал, что в этом есть доля его вины: он сам, будучи в Константинополе, забросил дела и болтался по тавер­нам, удрученный предательством Гайи.

— Все равно у нас нет другого выхода, надо ехать в Кафу, — сказал он хмуро.

— Чтобы нас бросили в крепость или выпороли розгами? — вскинулся Фабио. — Чтобы отобрали последние монеты?

— А так и будет, — кивнул Габриэле. — Если тебе, Ринальдо, не жалко нас и самого себя, то пожалей хотя бы свою пле­мянницу. Если тебя посадят в тюрьму, малышка попадет в ка­кой-нибудь приют или притон.

Последний довод подействовал на Ринальдо, и он, немно­го подумав, предложил:

— Ладно, пусть каждый из вас выскажет свои соображения, что мы можем сделать.

— Надо ждать, когда в Кафе поменяется власть, — развел руками Тьери. — За это время, если удача нам улыбнется, до­будем деньжат и предложим их новому консулу как выкуп за Яунисио и «Веспу».

— Однако нового консула пришлют только к зиме, — ска­зал Ринальдо. — А сейчас как быть? Ведь «Лобу» у нас в любое время могут изъять. Особенно если сунемся в Кафу. А без корабля как мы будем добывать себе на жизнь? Что скажешь, Карло? Ты у нас самый рассудительный.

Карло пожал плечами:

— Здесь нужны не рассуждения, а просто здравый смысл. Если «Лоба» объявлена вне закона, значит, она должна исчезнуть.

— Как это?! — вскричал Оттавио. — Ты предлагаешь унич­тожить корабль?

— Вовсе нет, болван, — с добродушной насмешкой пояснил Карло. — Корабль останется, только надо немного изменить его внешний вид и придумать другое название. А тем време­нем по Кафе распустим слух, будто «Лоба» потерпела круше­ние или ее захватили турецкие пираты. А нам самим в Кафу не надо заходить до лучших времен. Будем бросать якорь в дру­гих местах, подальше от Кафы.

— Правильно, мы всегда можем найти пристанище в Монкастро или Ликостомо[19]! — подхватил его мысль Ринальдо. — Стефан и Мирча нам помогут. Всем будем говорить, что этот корабль — перекрашенную «Лобу» — мы добыли в бою. Глав­ное — поскорей разжиться богатыми трофеями, а там уже мож­но рассчитывать и на благосклонность кафинской коммуны. Хотя, впрочем, разве начать новую жизнь можно только в Ка­фе? На морском побережье немало мест, пригодных для чест­ных корсаров.

— Хорошо бы перебраться в Константинополь! — восклик­нул Габриэле, которому понравился большой город на берегах Босфора. — Такой красоты, как там, я нигде не видел! А какие там таверны, какие юные куртизанки!.. — Он мечтательно за­катил глаза.

— Греки говорили, что когда-то Константинополь был раз в десять краше, чем сейчас, но его разорили крестоносцы, — вставил слово Фабио.

— Он и сейчас еще хорош, да только недолго уже ему оста­ваться христианским городом, — вздохнул Карло. — Турки с каждым годом все сжимают кольцо...

— Если Константинополь захватят, то и Кафу тоже, — за­метил Ринальдо. — Но что об этом рассуждать! Мы должны делать свое дело: ходить в плавания и, где только можно, за­хватывать и грабить турецкие суда. А если удастся потопить корабль Ихсана, то я для вас для всех устрою грандиозный праздник.

Приняв решение, как поступить с «Лобой» и куда плыть дальше, матросы еще немного погомонили, поприкладывались к фляге и, утомленные событиями дня, скоро уснули прямо на охапках соломы, разбросанных вдоль стен.

Лишь Ринальдо и Карло было не до сна. Они вышли из до­ма, чтобы поговорить без помех.

Ветер гнал облака, между которыми изредка мелькало смут­ное полукружие луны. С берега доносился шум штормового прибоя и резкие крики чаек. Мятежное состояние природы на­ходило отклик и в душе Ринальдо.