Читать книгу "Воевода - Юрий Корчевский"

Я не стал ее доставать из сундучка, а тем более открывать. Преждевременное любопытство может обернуться мне боком: книга-то непростая! Закрыл крышку сундучка и, взяв под мышку, вытащил его наружу, на свет божий.

— Все, парни, похоже — раскопки закончены! Думаю, ничего особо интересного здесь больше

нет! Даю каждому по два рубля за труды и старания!

— Ура! Слава боярину! — бурно возрадовались мои помощники.

По дороге в Вологду я бережно держал сундучок перед собой, а дружинники мои везли мешки с ценностями.

Дома ратники бережно отнесли мешки в мой кабинет и собрались во дворе, ожидая моих приказаний. Срочных дел на ближнее время не предвиделось, и я освободил их от службы до вечера и на весь следующий день — пусть отдохнут, заслужили. Кто-то подался на торг, а Демьян поехал в родную деревню.

Подхватив сундучок, я быстро пошел к дому. Елена, зная мой характер, проводила меня понимающим взглядом, благоразумно не вмешиваясь в мои дела.

Я взбежал по ступенькам на второй этаж, неся перед собой заветный сундучок. Поставил его на стол, запер дверь и уселся в кресло. Волнение было велико — даже во рту пересохло. Очень хотелось не медля прочесть свой вердикт, но… я боялся. Страшно узнать свою судьбу, а еще страшнее — судьбу своих близких.

Наконец, я решился: отбросил крышку сундучка и взял в руки старинную, с пожелтевшими страницами, книгу. Руки тряслись, я не мог набраться решимости открыть ее и прочитать о себе. Потом взял себя в руки: чему быть — того не миновать!

Я уселся в кресло, перевернул обложку книги. Руки оказались в пыли. Да, давненько никто не открывал сей фолиант. Перелистал. Вот оно!

Строчки рукописных букв прыгали перед глазами. Так, «Юрий Котлов, будучи перенесен во времени…», и далее шли уже известные мне события. «… И заимев за заслуги обманом боярское звание…» Я покраснел. Но из песни слов не выкинешь, что было, то было. Что там дальше?

«… За заслуги в битве с крымскими татарами будет жалован княжеским званием, но ненадолго. Волею случая и судьбы будет перенесен в свое время…»

И это все? Я так стремился узнать свою судьбу, а тут — коротко, даже слишком лаконично.

Я перевернул страницу. «… Жена его невенчанная именем Елена покинет сей мир в возрасте сорока лет, умерев от чумы…»

Меня обдало жаром. Я опустил книгу, не в состоянии читать дальше. Это сколько же Елене сейчас? По-моему — двадцать восемь. Или двадцать девять? Недолго осталось ей жить — чуть более десяти лет. А где я буду в это время? Черт! Не написано, когда я вернусь в свое время. Так! А избежать чумы можно? Хм, если было бы можно, наверное, в книге не было бы про смерть. Чувство жалости к Елене теснило грудь.

А с Васяткой что? Я еще перелистал страницы.

«… Сын его приемный, именем Василий, примет после отца княжеское звание, и славен будет сей муж подвигами ратными. Много деяний со- вершит, будет в опале при царе Иоанне Васильевиче, да возвысится потом. И умрет в своей постели от старости в окружении детей и внуков…»

Ну, хоть одно предсказание оптимистичное!

Я перелистал страницу — пусто, другую — опять пусто. Странно! Книга толстая, а заполнены три страницы всего. Никак не должно такого быть. А может, каждый видит в ней лишь то, что написано на роду только для него и для самых близких ему людей? А другие люди увидят иное, свое?

Я вскочил на ноги и стал возбужденно ходить по комнате. Тяжко знать свою судьбу и своих близких. Не стоило мне искать эту книгу. Будут теперь предсказания будущих горестей и неминуемой кончины в конце жизненного пути давить, подобно дамоклову мечу, нависавшему на конском волосе над главой древнегреческого героя во время пира… Правда, Дамоклу было еще хуже — ему не было дано знать, когда оборвется волос. Однако и ожидание грядущей опасности куда тягостнее ее самой…

Первой мыслью было: «Сжечь ее?» Нет, поспешное решение. Надо спокойно поразмыслить. А вот что я сделаю — подарю-ка я ее настоятелю Савве. Про себя я уже все узнал, пусть теперь он сон потеряет… Слишком сильны впечатления.

Гляну-ка я еще раз. Я открыл книгу вновь, но все страницы были девственно чисты. Да что за непонятки такие? Я перелистал еще раз — пусто! Исчезли буквы и слова, словно их и не было. Книга-то действительно не простая!

Я положил книгу обратно в сундучок, оседлал коня и галопом помчался в Спасо-Прилукский монастырь.

На стук в ворота открыл окошко знакомый монах.

— Не вызывал настоятель.

— Я сам, без вызова. Подарок настоятелю привез.

— Проходи тогда, дорогу знаешь.

Я прошел в палату к настоятелю и застал его коленопреклоненным перед иконой. Увидев меня, настоятель кивнул и, завершив молитву, встал.

— Здравствуй, Георгий! Неожиданно появление твое. Случилось чего?

— Случилось, отец Савва.

Я поставил сундучок на стол и вытащил из него книгу.

— Сегодня в подземелье нашел! Прочти, но помни — сможешь это сделать только единственный раз, — предупредил я настоятеля.

Настоятель взял книгу в руки, зачем-то понюхал, поставил поближе свечи. Провел ладонью по обложке, открыл книгу и начал читать.

Лицо его по мере чтения менялось — сначала приняло удивленный вид, потом побледнело. Странно! Обычно лицо его остается невозмутимым и никакие чувства на нем не отражаются.

Настоятель захлопнул книгу, посидел, закрыв глаза. Видимо, то, что он прочел, сильно его потрясло.

Наконец, он открыл глаза, раскрыл книгу еще раз, стал листать — страницы были пусты.

Охрипшим враз голосом он спросил:

— Читал о себе?

— Да!

— Удивлен?

— Сильно!

— Вот и я немало. Оставишь книгу мне?

— Дарю. Страшно читать о себе и близких.

— Да, не каждый, прочитав о своей судьбе, останется в твердом разуме. Больше ничего в подземелье не было?

— Немного злата-серебра, — ответил я, снова утаив до поры от Саввы наличие древнего манускрипта.

Настоятель помолчал.

— Книгу не иначе, как ангелы писали, под водительством Всевышнего.

— Не могу сказать, не знаю.

— Я знаю! — неожиданно рявкнул Савва. — Я не спрашивал, я утверждал.

— Прости невежество мое, святой отец, виноват.

— Да не виноват ты. Редкостную книгу мне доставил, хвалю. Но о том — молчок.

— А то ты меня не знаешь, настоятель!

— Людей хорошо знаю, потому и прошу. Ступай, устал я что-то.

Я поклонился, настоятель осенил меня крестом, и я удалился.

Ехал домой уже в сумерках и размышлял. Нельзя ли как-то обмануть судьбу? Получалось ли эхо у кого-нибудь? Наверное — нет. И спросить не у кого, даже Савва не ответит на этот вопрос.