Читать книгу "Птицелов - Юлия Остапенко"

Королевский солдат, шедший первым, прикончил последнего наёмника, находившегося между ним и Лукасом, и вскинул голову. Несмотря на всю паршивость положения, Лукас почувствовал, что расплывается в улыбке. Не горькой — скорее восхищённой. Что за мальчишка! Нет, ну право слово, надо в самом деле обладать бешеным темпераментом, чтобы после всех недавних приключений сохранить такой блеск в глазах. «Или ты, как всякий волчонок, расцветаешь, когда убиваешь? Как это похоже на таких, как мы… Держу пари, я сейчас тоже не выгляжу зажатым в угол цыплёнком. Да и не чувствую себя таковым».

— Какая встреча! — протянул Лукас, пригласительно шевельнув клинком. — Впрочем, простите, учитывая расстановку сил, сию банальность полагалось бы произнести вам.

Марвин остановился в нескольких шагах от него. Он смотрел жёстко, исподлобья, без злорадства, но и без удивления. Интересно, подумал Лукас, он знал, что я здесь? Хотя откуда…

— Вижу, вы воссоединились с товарищами по оружию, мессер. Что ж, мои поздравления. Я, признаться, беспокоился, как вы доберётесь до своих — в одной рубахе-то на снегу. Ну, что вы так на меня смотрите? Не верю, что вы не рады нашей встрече, вернее, её обстоятельствам…

Марвин продолжал молча смотреть на него. Он уже не напоминал общипанного воробья, как тогда в лагере, но и до самоуверенного петушка, окидывавшего презрительным взглядом ристалище Балендора, ему было ох как далеко. Взгляд серо-зелёных глаз стал твёрже, из него исчезла неистовость, но осталась решимость. Неужели правда чему-то успел научиться? Это была бы такая приятная неожиданность…

Остальные солдаты поравнялись с ними. Подходя, они стискивали вокруг Лукаса полукруг, а за спиной у него был овраг. «Проклятье, — думал Лукас, глядя в непроницаемое лицо Марвина, — неужели мне правда придётся тебя убить?» — Он вдруг понял, что не хочет этого делать — отчаянно не хочет. Было рано, слишком рано. Или… может, поздно уже? И хотел бы он знать, что кроется за этой непроницаемостью. Сомнительно, что за две недели мальчишка настолько овладел выражением своих чувств…

— Ну что, сэйр Марвин из Фостейна? — проговорил Лукас, не меняя позиции. — Настал ваш час? Здесь десяток свидетелей, столько же, сколько было в нашем лагере. Используйте свой шанс.

Марвин медленно покачал головой — и Лукас мгновенно понял, что это не было ответом на его слова, скорее, внутренним подтверждением принятого решения. Словно в эту минуту он обдумывал что-то, и тут же возражал сам себе.

Марвин выпрямился, опустил меч, предостерегающе поднял руку. Солдаты взглянули на него с удивлением.

— Оставьте этого человека, — сказал Марвин. Его голос звучал низко и хрипловато. И из глаз ушёл блеск. Этот счастливый охотничий блеск зверёныша, добравшегося до свежей крови. Как будто зверёнышу тут поживиться нечем.

Солдаты переглянулись, но спорить не стали.

— Всех добили? — не оборачиваясь, спросил Марвин.

— Вроде бы всех, мессер.

— Прочешите тут ещё всё на полмили. Кого найдёте — убить.

Солдаты разбрелись, некоторые из них оглядывались, другие — нет. Лукас снова перевёл взгляд на застывшее лицо Марвина.

— Так, значит, всё-таки маловато свидетелей? — приподняв бровь, усмехнулся он. — Ваше тщеславие меня умиляет.

— Три тысячи, — сказал Марвин.

— Простите? — вежливо переспросил Лукас, прекрасно понимая, о чём он говорит.

— Три тысячи. В… — как же трудно ему даётся это слово. — …Балендоре. Три тысячи, мессер, и не меньше, будет наблюдать, как вы заплатите… за всё.

— А вы безжалостный человек! — ужаснулся Лукас. — Всерьёз хотите, чтоб я умер от старости?! Да, жестокая месть… Ведь нынче нечасто собирают турниры, война, знаете ли. Но если передумаете и обойдётесь меньшим числом — дайте мне знать.

Он вогнал меч в ножны, развернулся к Марвину спиной, легко соскочил в овраг и заскользил по откосу вниз. Удара в спину он не опасался — как известно, сэйр Щенок из Балендора бьёт в спину лишь при условии наличия многотысячной толпы наблюдателей. Ну и когда чувствует себя побеждённым. А сейчас он думает, будто победил.

И, что самое смешное, он почти прав. Если говорить о раунде. Но в масштабе войны — это чудовищное, сокрушительное поражение Марвина из Фостейна. Глупый мальчишка решил, что не место и не время для сведения счетов. Воображает, что дал себе отсрочку. Он не ждал этой встречи — теперь Лукас в этом не сомневался — и опешил, поняв, что не может придумать достойной мести. Унижать он не умеет… хотя это тоже дело наживное. Впрочем, вполне возможно, он придумает кое-что посерьёзнее.

«Но только, — мысленно сказал ему Лукас, — нельзя отпускать врага, чтобы выиграть время для себя. Врага можно отпустить, лишь если ты сознательно хочешь дать ему фору, — впрочем, это значит, что слаб твой враг, а не ты, и тебе неинтересно сражаться с детёнышем, а не со зверем. Ты не подумал об этом, Марвин из Фостейна, и отпустил меня в тот первый и последний раз, когда и правда мог одолеть — пусть численным превосходством, но какое это имеет значение? Уж кто-кто, а я бы точно не стал являться тебе призраком в кошмарных снах и упрекать в бесчестии. Нет уж, я скорее заявлюсь к тебе живёхонек и упрекну совсем в другом… В глупости, например. Потому что ты увидел волка, попавшего в капкан, — и выпустил его, вместо того чтобы добить.

И очень скоро придётся тебе понять, какую жестокую ошибку ты совершил».

Нога Лукаса соскользнула с сорвавшейся ветки, нырнула по щиколотку в ледяной ручей. Лукас выругался и, перейдя на твёрдую почву, зашагал вдоль ручья. Пройдя полторы сотни шагов, он увидел на склоне сжавшуюся фигурку Илье. Тот узнал хозяина и засиял от счастья.

— Сэйр Лукас, вы живы!

— Куда я денусь, — вздохнул тот. — Давай выбираться отсюда. Не знаю, как тебе, а мне до смерти надоела эта война.

Глава 4. Мир

— Сэйр Дуглас из Боллеро, преклоните колена!

И дважды — удар глашатайской трости о каменный пол, почти без паузы, так, что два звука сливались в один, протяжный и гулкий. В общей торжественной тишине парадного зала, битком набитого людьми, эти звуки, как и грудной голос глашатая, отражались особенно громко. У Марвина раскалывалась голова.

Сэйр Дуглас из Боллеро преклонил колена. Снова двойной удар трости об пол. Потом голос короля — тонкий и слабенький после всего этого громыхания:

— Сэйр Дуглас из Боллеро, за особые заслуги в борьбе с мятежниками жалуем вас земельным наделом Таннетри, что в северной доле Плеча, и замком Таннетри со всеми его людьми и угодьями.

— Жизнь за его величество! — рявкнул сэйр Дуглас из Боллеро, видимо весьма довольный наградой, дождался очередного двойного удара, встал и вернулся в толпу придворных. Пауза длилась не более нескольких секунд, потом виски Марвина снова взорвались болью от отдающегося в них монотонного звука: ба-бам! — словно молотом по голове.