Читать книгу "Пожар любви - Эмма Радфорд"

— Позвольте мне объяснить. — Дамьен протянул руки и шагнул к ней. — Я хотел все рассказать вам вчера вечером. Я… я не знал. Кажется, я никогда не спрашивал, в какой фирме вы работаете!

Но Фредерика не могла думать ни о чем, кроме собственной глупости. Почему она не узнала? Почему не поняла сразу?

— Нет, — произнесла она. — Нет.

— Фредди, послушайте, когда я говорил, что моя фамилия Берже, я… я только хотел, чтобы вы узнали меня настоящего. Чтобы на вас не подействовали ни моя репутация, ни все остальное…

Настоящего. Настоящего Дамьена. Ди Эй Бержера. Она покачала головой.

— О Боже…

— Фредди, милая, вы должны понять…

— О Гос-по-ди…

— Я собирался рассказать вам. Если бы вы не были заняты вчера вечером, я…

— Как вы могли?

Бержера опустил голову, и Фредерика ощутила всю тяжесть его лжи. Он никогда не любил. Ни ее, ни Эме, ни команду. Что значат для него деньги? Тысячей больше, тысячей меньше… Он — Ди Эй Бержера, гений розничной продажи, король электроники. Плейбой. Все это было для него хитрой азартной игрой. Сможет ли Дамьен Берже так же легко покорять женщин, как это делает Ди Эй Бержера? Сумеет ли заставить приемную мать, адвоката с чувствительным сердцем влюбиться в него? То, что он смог и сумел, тяжелее всего. Окаменевшая Фредерика повернулась и вышла из комнаты, стараясь оказаться как можно дальше от лжи. Позади остались работа и карьера, но это ее не волновало.

Он догнал ее у секретарской. Сильные руки схватили и развернули ее.

— Милая, вы должны выслушать меня.

Гнев, о существовании которого она не подозревала, вырвался наружу.

— Уберите руки! — Она освободилась и обхватила ладонями плечи. — Не прикасайтесь ко мне!

Руки Дамьена повисли в воздухе.

— Милая, я виноват. Я должен был рассказать вам. И собирался это сделать.

— Оставьте меня. — Дымясь от негодования, она повернулась и пошла к своему кабинету. Ее работа! Внезапно она поняла, что собирается бросить работу как раз тогда, когда нуждается в ней больше всего. Скоро слушание дела об усыновлении. Эме! О Боже, как ему сказать?! И что сказать? Отчаяние когтями терзало ее душу, переполненную гневом, стыдом, обидой и горьким разочарованием.

Фредерика понимала, что стоит перед своим письменным столом, но зачем? Потом она заметила сумочку. Там лежали ключи от машины. Она схватила сумочку, и тут в кабинет ворвался Дамьен, Ди Эй или как его там…

— Фредди, я люблю вас, — сказал он.

Она не то засмеялась, не то заплакала и повернулась к нему лицом.

— Прекрасно… И вы слыхом не слыхивали ни о какой Рене Шапюи.

Дамьен задохнулся. Дверь ударила его в спину и заставила сделать несколько шагов вперед. В кабинет вошел Жорж Палотен, мельком посмотрел на Дамьена, а затем мрачно уставился на Фредерику.

— Это еще что за чертовщина?

— Я ухожу, — сказала Фредерика, гордясь тем, что ее голос дрожит лишь слегка. — Пусть этим делом занимается кто-нибудь другой.

— Может быть, вчера я недостаточно ясно выразился? Ваша работа зависит…

— Речь идет не о ее работе, — решительно прервал его Дамьен.

Палотен посмотрел на него с удивлением.

— Останется она здесь или уйдет, работа для нее найдется, — резко продолжил он. — Но если попробуете ее уволить, меня будет защищать другая контора.

Палотен грозно прищурился, шагнул к Фредерике и прошипел:

— Ну это вам даром не пройдет!

— Замолчите, Палотен, — велел Дамьен.

Адвокат захлопнул рот как аквариумная рыба, поймавшая дафнию.

— Фредди, я не жду, что вы займетесь этим делом. Я даже не знал, что вы здесь работаете.

— Не сомневаюсь, — бросила она. Конечно, этот тип не хотел, чтобы она знала про Рене Шапюи.

— Может быть, вы и говорили, где работаете, но, даже если и говорили, я этого не помню. Я думал только о любви.

— О любви! — как попугай повторил Палотен.

— Вы еще здесь? — Дамьен обернулся и бросил на него такой взгляд, что бедняга невольно попятился.

— Но, месье Бержера… — заикаясь промолвил он. — Вы не понимаете… Это Фредерика Шариве.

— Идиот! Я знаю, кто она такая.

— Чего я не могу сказать о вас, — дерзко напомнила ему Фредерика. — У меня нет привычки скрывать свою личность.

— У меня тоже, — буркнул Дамьен.

— Значит, вы лгали только мне?

Дамьен провел рукой по волосам.

— Стали бы вы со мной разговаривать, если бы с самого начала узнали, кто я такой?

— Не больше, чем сейчас, — парировала она и повернулась к двери.

Дамьен поймал ее за руку, тут же отпустил и проникновенно сказал:

— Фредди, я понимаю, почему вы сердитесь, и не жду, что вы будете представлять меня в суде, но дайте мне возможность объяснить случившееся.

— К чертовой матери вас, ваше дело и ваши объяснения, месье Бержера, — ровно сказала она.

Дамьен молча отвернулся; на его щеке забилась какая-то жилка.

Но тут опомнившийся Жорж Палотен закрыл собой дверь.

— Вы не можете уйти! — воскликнул он. А потом повернулся к Дамьену и сказал: — Вы не понимаете. Нужно, чтобы это дело вела именно женщина, а другой женщины у нас в штате нет!

— Нет другой женщины? — скептически переспросил Дамьен.

— Другой женщины-адвоката, — поправился Палотен.

— Так наймите другую, — приказал Дамьен.

— Он не может, — нахально сказала Фредерика, сложив руки на груди. — Ни одна уважающая себя женщина-адвокат не станет работать в этой фирме. Их женоненавистничество вошло в пословицу. Правда, нужно отдать Тавернье должное: он пытается изменить это, но, к сожалению, безуспешно. И я бы тоже здесь не работала, если бы Французская ассоциация женщин-юристов не затеяла против них процесс. Конторе была нужна женщина в качестве символа, и они уже потеряли надежду ее найти, но тут подвернулась я. Я сама была в отчаянном положении и не нашла в себе смелости отказаться, когда они сделали мне «щедрое» предложение.

— Оно было бы более щедрым, если бы вы приносили конторе прибыль, — бросил Палотен и снова обратился к Дамьену: — Она отличный адвокат, но все фирмы в городе знают, что у нее зуб на клиентов, которые способны платить. Зато на ее стол ложится каждое безнадежное и грошовое дело в этом городе!

— Закон дороже денег! — с жаром возразила Фредерика.

— Нельзя ли ближе к делу? — прервал их Дамьен. — Ребята, я думал, что вы в таких делах собаку съели, — сказал он Жоржу Палотену.

— Съели, — сказала Фредерика, — но обычно они выступают на стороне истца, а не ответчика.