Читать книгу "Фильма пятая. Фильма шестая - Борис Акунин"

Как ни странно, подействовало. Мешок снова лег на палубу.Шпион устало вытер рукавом лоб, опустил руку с револьвером.

Князь восхищенно фыркнул у Романова за спиной:

– Ну ты, Лёшка, психолог!

Потом фыркнул еще раз – как-то очень уж громко. Алексейудивленно обернулся. Фыркнуло еще раз. Это был не подполковник – звук доносилсяоткуда-то снизу.

Вдруг двигатель затих. Некоторое время катер по инерции ещерассекал волны, но скорость стала снижаться.

– Капитан!!! – в ужасе завопил Романов. – Вы с ума сошли!Что с мотором?!

Из трюма высунулась белая физиономия.

– Виноват… Сейчас разберемся… Новейший американский дизель…Не приобыклись…

– Я вам дам «не приобыклись»! Я же спрашивал, проверили илинет?!

– Проверили, а как же, – лепетал капитан «Молнии». – Всёбыло в порядке…

В общем, произошла настоящая, форменная катастрофа.

Подпоручик обернулся на удаляющийся «Бычок», приставил кглазам бинокль.

Увидел – крупно – лицо Черномора. Шпион догадался, чтопроизошло, но его черты выражали не радость, а смертную тоску. В первый миг Романовне понял, что это означает. Потом сообразил…

– Он возится в мешке! Кажется, что-то поворачивает! – кричалКозловский. – Лёша, он хочет взорваться вместе с мостом!

Руки Алексея задрожали. В окуляре мелькнула плачущаявеснушчатая физиономия Саньки.

– Прыгай за борт! Может, выплывешь! – прошептал Романов.Хотя какое там «выплывешь». До берега далеко, вода плюс десять…

– Делать нечего, – схватил его за плечо Козловский. –Командуй «огонь»!

– Все наверх! – закричал Алексей. – По буксиру целься!

Высыпавшие из трюма жандармы залязгали затворами,приложились.

До «Бычка» было уже больше ста метров, из «браунинга» палить– пустое дело.

Если бы Романов догадался опустить бинокль – тогда, может, ихватило бы решимости дать команду «пли!». Но в стеклянном кружке по-прежнему,будто пойманный в прицел, маячил конопатый Санька из Матросской Слободки.

– Ты что?! – выл Козловский. – Уйдут! Там ведь мост!

– А мальчик? Попадем в него. Или в мешок, а в немвзрывчатка… – постыдно лепетал Алексей.

Князь тогда скомандовал сам:

– Ребята, огонь! Пли!!!

Загрохотали карабины. Романов разжал пальцы – бинокльвывалился, качнулся на ремешке, ударил в грудь.

Через секунду на поверхности реки с треском распустилсяогненный бутон. В стороны полетели обломки, какие-то черные куски. Вскинулсядымный столб кипящей воды…

 

Потом у них с Козловским состоялся разговор, вспоминаякоторый Алёша всякий раз мучительно краснел.

– Думаешь, мне мальчишку с дедом не жалко? – хмуровыговаривал ему подполковник. – Еще как жалко. Мне всех жалко. Но они так илииначе погибли бы. Только с ними сгинул бы и мост. А знаешь, что для нас сейчасзначит этот мост? «Старик» (так в штабе называли командующего фронтом) менятретьего дня вызывал. Едет в Ставку. Будет добиваться санкции на наступление. Абез моста армиям паралич. Ни подкреплений, ни боеприпасов. Понимаешь ты это илинет?

Романов убито ответил:

– Понимаю…

– Черта лысого ты понимаешь! – Князь покачал головой. – Какбыл студентом, так и остался… Это в частной жизни ты можешь руководствоватьсясердцем. А тут обязан: сердце в кулак, слушать только разум. Ты ключевойсотрудник контрразведки фронта! На тебе ответственность за миллион человек. Идаже больше – за судьбу России… Ничего не попишешь. Иногда приходитсяпереступать через всё, чему нас учили в детстве. Через собственную душу! Иначепрофессионалом не станешь. А если мы с тобой не будем в нашем делепрофессионалами, то фрицы с австрияками нас переиграют. Они-то умеютруководствоваться умом, а не сердцем. И одолеют они не нас с тобой, не ЛавраКозловского с Алексеем Романовым, а всех нас, Россию. И не будет больше России.Потому что эта война – на вылет. Либо их империи сгинут, либо наша. Запомниэто.

Подпоручик Романов запомнил.

Совещание в Ставке

Первого апреля в могилевской ставке проходил, как выражалисьштабные остроумцы, «Большой гав-гав». Так они именовали военный совет, вкотором участвовали главнокомандующие фронтами. Непочтительный «гав-гав»образовался не потому, что стратеги собачились между собой, а из-за новомоднойстрасти к аббревиатурам, охватившей всю державу и сильно покорежившей русскуюречь. В историческом совещании участвовали: Главковерх (верховныйглавнокомандующий), Главсев (командующий Северным фронтом), Главзап(командующий Западным фронтом), Главюгзап (командующий Юго-Западным фронтом),Главштаб (начальник Главного штаба) и Главарт (главный инспектор артиллерии).Устроитель подобных мероприятий, Главштаб, картавил на букве «л» – у негополучалось: «Соедините меня с Г'авзапом» или «Отправьте это Г'авсеву». Отсюда ипошло.

Вызванные в Ставку «гавы» прибыли еще накануне, всобственных салон-вагонах, но из-за двух царских поездов места на ближних путяхне нашлось, и генералы поселились кто в «Бристоле», кто в «Метрополе» – двухмало-мальски приличных гостиницах захолустного Могилева.

Правда, за месяцы, миновавшие с тех пор, как государь личнопринял обязанности Верховного, городишко, по сути дела, стал второй столицейимперии и заметно преобразился. На Большой Садовой и Дворянской появилисьнедурные рестораны, скромно именовавшиеся «столовыми». Цены в магазинах сталитакими, что фронтовые офицеры только диву давались.

Распорядок дня венценосца был следующим.

В девять ноль ноль его величество поднимался со своейпоходной кровати, делал гимнастику и завтракал. Потом выслушивал докладГлавштаба по карте фронтов. С одиннадцати до часу принимал посетителей. Обедал,часок спал у себя, на той же койке. В три отправлялся на «роллс-ройсе» восвежающую автомобильную прогулку по окрестностям. В семь неспешно ужинал,после чего смотрел новую фильму, а если таковой не поступало, читалпо-английски что-нибудь легкое.

Но ради важного совещания обычное расписание было изменено.

Ровно в одиннадцать утра перед запертыми дверями кабинетавыстроилась шеренга адъютантов.

Главштаб начал с доклада об общем положении дел.

Самые интересные события в последнее время происходили вЗакавказье, где войска Южного фронта били турок под Трапезундом, но посколькуГлавюг, единственный из командующих, на совете отсутствовал, про успехи «южан»сказано было коротко.