Читать книгу "Профессор Мориарти. Собака Д'Эрбервиллей - Ким Ньюман"

Нечасто мне приходилось высказываться по поводу талантов Мориарти в области переодевания и маскировки. На то есть причины. Не будь Стэнт столь поглощён собственной персоной, мигом бы раскусил профессорские накладные бороды, плащи с капюшонами, очки и шапочки. Моего соседа по квартире всегда выдавало змеиное покачивание головой. Он не увлекается шулерством, иначе бы знал о подобных предательских жестах и постарался бы справиться с дурной привычкой. Раз я деликатно предложил ему не прикидываться коброй во время вынужденных маскарадов, а в ответ услышал: «О чём это вы, Моран? Опять баловались диацетилморфин-гидрохлоридом?»

Настаивать не имело смысла. Несмотря на всю свою гениальность, Мориарти даже не подозревает о том, что происходит с его собственной шеей. Быть может, так он подсознательно уворачивается от грозящей петли? Маловероятно. Видимо, просто привычка. Некоторые почёсывают яйца, другие теребят цепочку от часов или жуют ус. При виде подобных фокусов нужно вытаскивать из рукава туз и ставить на кон закладную.

Однако Мориарти довольно сносно изобразил неряху-лавочника К. Кэйва, тонкошеего весельчака-кебмена — любителя зловещих прощаний — и таинственного незнакомца в плаще с капюшоном, через которого изъяснялся наш марсианин королевских кровей (Стэнт так никого и не убедил, что следует называть их «марсианцами»). Вы наверняка узнали по невиловским описаниям достойную миссис Хэлифакс, Полли Надутые Губки, Джо Итальянца (синьор Гальвани), констебля Пербрайта и нескольких павших при исполнении служебных обязанностей vampyroteuthis infernalis. Все они неплохо потрудились на сцене.

Ужасно жаль, что предприятие получилось убыточным. Афера обошлась фирме в круглую сумму: на неё ушли гонорары за пять значительных преступлений. Мориарти оказался по уши в долгах, и мы ещё долго их отрабатывали. Несмотря на нашу репутацию отъявленных мерзавцев, долги Повелителю Загадочных Смертей и подобным ему людям лучше выплачивать. А адские осьминоги в данном случае всего лишь меньшая часть расходов.

Но для профессора предприятие полностью окупилось на лекции Стэнта.

VI

В тот раз Королевское астрономическое общество показалось сэру Невилу слишком скромной ареной. Лекция должна была состояться в Берлингтон-хаусе, где располагается штаб-квартира Лондонского королевского общества. А эта организация задирает нос настолько высоко, что даже не удосуживается называть себя полным именем — Королевское общество по развитию знаний о природе. Мы, разумеется, должны простираться ниц перед священными столпами высокой науки и, мирно проспав лекцию, стремглав бежать за соответствующей иллюстрированной брошюрой на память об этом значительном событии.

Председательствовал Томас Генри Гекели. Вы знаете, какого мнения о нём придерживался королевский звездочёт. Несомненно, Гекели тоже не питал дружеских чувств к Стэнту. Сэр Невил вообще, по вполне очевидным теперь для вас причинам, не пользовался особой популярностью у потрошителей лягушек и любителей пробирок, хотя и снискал некоторое признание в кругах астрономических подхалимов.

Мы уселись на те же места, что и в прошлый раз. Азы маскировки — Стэнт вряд ли заметит нас в толпе, пока не наступит момент истины. Собралась куча народу. Можно подумать, устроители пообещали, что знаменитая Лола Монтес голой пройдётся по канату, а Дженни Линд исполнит все восемьдесят шесть куплетов непристойной баллады об эскимоске Нелл. Были представлены все науки, ибо Стэнт объявил, что его лекция полностью изменит не только астрономию. Ходили разные слухи: якобы после сегодняшнего выступления старые учебники придётся переписать или же попросту сжечь.

По мне, так эти важные шишки более всего походили на пахнущих перегаром школьных учителишек, зато профессор радостно мурлыкал себе под нос, перечисляя собравшихся знаменитостей. Помимо английских умников, присутствовали также янки, лягушатники, любители сосисок и квашеной капусты, макаронники, разодетые туземцы из неведомых земель и даже самый взаправдашний бельгиец. Каждый щеголял таким количеством титулов, званий и регалий, что просто плюнуть некуда. Достойное зрелище — куча измазанных мелом старикашек.

В зале присутствовали и наши люди с корзинами и шляпными коробками в руках. Они явно чувствовали себя не в своей тарелке, будучи одеты в чистое и не рваное. Один писклявый помощник торговца мануфактурой попытался было проскользнуть по железнодорожному билету, но его отправили восвояси как нахального представителя низшего сословия{22}.

Сегодня Стэнт решил прибегнуть к театральным эффектам.

Огни в зале погасли, и луч прожектора высветил кафедру, за которой стоял покоритель Марса в белоснежном долгополом одеянии.

— Господа, мы не одиноки…

Он сорвал покров с «зеркального телескопа», в который было вставлено «хрустальное яйцо». Полли в конце концов пришлось нарисовать ему схематически, как именно она «случайным образом» запустила машину. В перерыве между сеансами требовалось менять ленту с картинками внутри прибора и ввинчивать новую лампу накаливания. А значит, хитростью отвлекать Стэнта от любимой игрушки. По счастью, он не на шутку пристрастился к средству Термори и поэтому часто дремал.

— Представляю вам… планету Марс!

Стэнт дёрнул рычаг и запустил стрекочущий электрический мотор. На белом экране появились красные картины: в ящике с песком ползал в поисках воды осьминог. Аудитория разразилась изумлёнными возгласами, послышались и немногочисленные скептические покашливания. Некоторые сцены снимали задом наперёд: зрелище получилось весьма странным, до нелепости. Хотя, казалось бы, движущиеся картины — куда уж нелепее. Я видел, как их делал Пол А. Роберт из Брайтона.

Его помощники, уличные мальчишки, раскрашивали изображения вручную. В Даунс, в недостроенную студию со стеклянным потолком, меня привезли с завязанными глазами, потому что Роберт опасался происков некоего коварного янки. Якобы тот мог пронюхать о его изобретении и выдать его за своё собственное. Что ж, удачи. Этот, как его там, скоп хорошо сгодился, чтобы задурить мозги королевскому астроному, а в остальном пользы от него никакой — одна головная боль после просмотра. А ещё чёртова штука жужжит, когда картинки прокручиваются перед лампой. По мне, так из-за ужасного шума Робертову устройству для движущихся картин никогда не стать популярным и не вытеснить «волшебный фонарь»{23}.

После показа «картин из хрустального яйца» Стэнта засыпали вопросами. Некоторые спрашивали о «марсианах», но большинство интересовалось устройством Роберта. Кое-кто из зрителей уже о нём слышал, а иные даже видели в действии: изобретатель демонстрировал своё дурацкое «чудо», когда клянчил деньги у спонсоров.

Стэнт настаивал, что это «зеркальный телескоп», и кое-кто из присутствующих обозвал его неграмотным болваном. Королевский астроном оскорбился. Какая-то добрая душа в двух словах описала принципы работы прибора. Парочка юнцов принялась горячо спорить о «последовательных образах» и «картинках Мейбриджа». Никто не обратил внимания на то, что именно было показано, — с таким же успехом это мог быть пыхтящий паровоз или милующаяся парочка. Зато очень многих заинтересовал процесс проецирования движущихся картин на экран. Выступление Стэнта оказалось сенсацией, но совсем не такой, на которую он рассчитывал.