Читать книгу "Тайные врата - Эрик Мейер"

Пьер рухнул на постель, оглушенный новостью.

Он попытался сосредоточиться. Марсель, Нью-Йорк… И вот теперь Дэн Баретт! Внезапно он подумал об Эмме. Она, наверное, уже слышала эту новость. Первой мыслью было позвонить ей, но он сдержался. Лучше им больше не встречаться. В конце концов она сегодня ночью сказала: «Первый и последний раз». Ее намерения очевидны.

Пьер вышел на сайт Monde, потом L'Express и La Provence, чтобы попытаться узнать подробности о катастрофе в Марселе.

Вилла, в которой он жил с Кларой уже пять лет, располагалась недалеко от въезда в Марсель. Они построили ее, чтобы дети росли за городом. Уцелел ли дом? Конечно, нет. Клара же сказала. А дома соседей, друзей, коллег? Он почувствовал, как сжалось сердце при мысли о тех, кто мог погибнуть. Пьер разослал несколько писем по электронной почте, зашел на все новостные сайты, но не нашел ничего нового. Только в одном блоге какого-то эколога из Гринписа оказалась толковая информация: он подчеркивал, что последствия взрыва окажутся тяжелее, чем говорят власти, которые привычно стремились все сгладить. В момент взрыва дул мистраль, и токсичные газы дошли до зон, очень удаленных от места аварии. Но как далеко? Пострадал ли его квартал?

Пьер надел рубашку, наскоро привел себя в порядок и спустился в холл отеля.

Там было очень многолюдно. Клиенты толкались, чтобы пробиться к стойке. Несколько служащих помогали гостьям с багажом. Одна приехавшая на конгресс дама нагло пробралась прямо к стойке и пыталась вырвать телефон из рук служащего. В сутолоке Пьер заметил невысокую русую женщину, с которой познакомился вчера. Она рассказала, что организаторы ЕЖК решили довести конгресс до конца, несмотря на то что больше половины участниц хотели покинуть Арроманш как можно скорее. К несчастью, в их распоряжении был только один автобус, который не мог отвезти в Кан больше тридцати человек за один рейс. И, даже прибыв туда, женщинам приходилось запастись терпением, потому что никто не знал, когда отходит поезд: вокзал Сен-Лазар был закрыт из-за повторяющихся сигналов тревоги и сбоя в работе центральной информационной системы – из-за чего вся система железных дорог Франции была парализована.

«Бедные железнодорожники!» – подумал Пьер.

Администрация отеля решила отдать первые тридцать мест в автобусе первым записавшимся женщинам и пожилой американке, которая кричала:

– Я плачу десять тысяч долларов за это место!

У нее был такой высокий голос, что на секунду она перекрыла шум в холле. Пьер заметил одного из своих техников: тот сидел на ковре на полу. Пьер направился к нему, но, не успев и слова сказать, услышал:

– Ты понял, к чему приведет эта бодяга с Интернетом?

Мужчине было за тридцать: глубоко посаженные глаза и телосложение борца; гримаса отвращения скривила его лицо. Пьер подумал, что он выпил и, наверное, немало.

– Ты о чем? Тебе плохо? – спросил Пьер.

– Взрывы электростанций, это, наверное, не по твоей части! Но программирование, Интернет! Я всегда говорил, что все это впустую.

Техник размахивал руками, привлекая внимание окружающих. Пьер ответил как можно спокойнее:

– Срыв Интернета никак не связан с сегодняшними авариями! Вся Сеть заработала заново вчера, и так по всему миру. И нормально работает! Я уже отправил два десятка писем, и все ушли нормально. Проверено! Несешь черт-те что!

– Ну да! Думаешь, что нет связи между сбоем Сети по всему миру и сегодняшним борделем? Месье считает себя выше всего происходящего?

Пьер постарался сохранить спокойствие.

– Наверное, ты прав. «Страшная рука», о которой говорит весь мир, не называя ее по имени, конечно, выросла на поле программирования, но…

Техник перебил его, тяжело дыша:

– Да очевидно, что причина в программе. Не может быть, чтобы террористы забрались в каждую станцию. Их слишком много, и все рванули одновременно!

– Очевидно. Дай договорить. Наверно, вирусы, или «троян» проник в программные системы станций. И не только они. Это «страшная рука», конечно, это она… И факт, что вирус распространился по Интернету.

– А я о чем говорю? Это Интернет все взорвал к чертовой…

Пьер потерял терпение:

– Заткнись! Спокойно. Может, пираты смогли проникнуть на серверы предприятий, лучше всего защищенных, и через Интернет, может быть даже, именно так они и вызвали аварии! Но для этого Интернет должен РАБОТАТЬ! Тот срыв, когда Интернета не было двадцать четыре часа, не мог помочь хакерам: он отложил их атаку!

Ответа не последовало. Человек, с которым он разговаривал, прекратил жестикулировать и откинулся, опершись на стену. Он поднял глаза на Пьера, смотрел на него несколько секунд и ответил опять, теперь уже более задумчиво:

– Хочешь сказать, что электростанции рванули по всему миру сразу после сбоя Интернета в силу чистой случайности?

– В это сложно поверить, но я думаю, да.

Произнеся эти слова, Пьер внезапно почувствовал, что он тупо воспроизводит официальную позицию властей. А если у его техника больше здравого смысла, чем у экспертов? Если действительно есть связь между двумя событиями? Если речь идет о двух последовательных демонстрациях силы: первой – «виртуальной», второй – «реальной», организованных одним источником? Конечно, устроив первую операцию, парализовавшую Интернет, пираты рисковали сорвать вторую, для которой был нужен если не Интернет, то как минимум сетевые программы, без которых вторая акция просто не состоялась бы. Если только… если только они не сами и восстановили Сеть после показательного сбоя. Ее восстановление – тоже их работа. Если эта гипотеза верна, речь идет не об обычных кибертеррористах. И худшее еще впереди – ив виртуальном, и в реальном мире.

Потеряв на мгновение дар речи, Пьер присел рядом со своим коллегой. По большому счету, вирус Big One – ерунда. Могло быть и хуже.

13

Из Экс-ан-Прованса я вернулся в очень решительном настроении. Я был уверен, что смогу, изучив бумаги Костелло, прийти к тем же выводам, что и он. А с моими-то технологиями – спутниковые планы, точные почти до сантиметра, – я мог проверить наконец его расчеты. Я найду Божественную формулу, вписанную в сады. Я чувствовал себя в одной из тех своих составляющих – ты знаешь их, как никто, – когда никто не может меня остановить.

Увы, я ошибался. Мне удалось лишь доказать, наложив снимки Версаля со спутника на планы пейзажиста, что углы, которые он рассчитал, были абсолютно верными, так что Ленотр действительно использовал золотое сечение. Но ни следа божественной теоремы.

Я чувствовал, что мне не хватает спасительной путеводной нити. Вся работа Костелло, все его комментарии насчет статуй и боскетов казались мне лишенными смысла. От меня ускользала их глобальная логика, и, вместо того чтобы позвонить и проверить на тебе свою точку зрения – в процессе одной из наших любимых партий интеллектуального пинг-понга, я застрял, один-одинешенек, в бесплодных вопросах. Что думать, например, о его анализе различных репрезентаций Юпитера в садах? Или о рассуждении насчет расположении статуй вдоль Зеленого ковра? Как относиться к истории со статуей работы Бернини, которую излагает Костелло на листке из школьной тетрадки, ведь она не имеет никакого отношения к той части парка, которая нас интересует?