Читать книгу "К черту моральные принципы - Алина Лис"

Нет, больше он меня так не поймает.

— Если ты мне дашь подглядеть в твою шпаргалку, я назову точный год.

— Ах, я бы дал, но у меня нет никакой шпаргалки! — Сева демонстративно взмахнул пустыми руками. — Да и не нужна она, пока я помню школьные уроки истории. Итак, дорогие радиослушатели, Алиса ответа не знает. Давайте примем звонок, может быть, кто-нибудь из вас окажется более эрудированным.

С этими словами он нажал какую-то кнопку на пульте. Я услышала в наушниках длинные гудки, потом густой мужской бас:

— Алле!

— Здравствуйте, вы в эфире! Представьтесь, пожалуйста.

— Меня Володя зовут.

— Здравствуйте, Володя. Скажите, что вы думаете по поводу Восьмого марта?

— Дурь все это. Дурь и одни траты. — Даже по голосу было ясно, что мужик аж лучился праведным гневом. — Я вот владелец бизнеса. Это просто вредительство —- такие праздники устраивать. Сначала все неделю пьют, потом неделю пьют. Две недели нормальной работы нет. Этот праздник только бабам выгоден, чтобы серьги и шубы выколачивать из мужей. Еще всякие Гиви, которые цветами торгуют, наживаются...

— Спасибо, я понял вашу мысль, — перебил его Сева. — А как вы считаете — когда Восьмое марта отпраздновали в первый раз?

— Да когда-то в начале века. То ли в десятом году, то ли в пятнадцатом. Точной даты не помню, но это социалисты придумали.

— Да, вы совершенно правы, Володя. Спасибо.

— А двадцать второго апреля мой тезка Владимир Ульянов родился. Скажите вашей девочке, что стыдно не знать таких вещей! Знаете, Сева, — тут он заволновался, заговорил быстро и даже немного заискивающе, — я всегда с таким удовольствием вашу передачу слушаю. Но вот зачем вы все время каких-то идиоток в эфир пускаете? Что Марина ваша, что Катя, теперь вот Алиса. И не я один так думаю, все мужики так считают.

— Ничего не поделаешь, Володя, это требование компании. Спасибо за теплые слова, оставайтесь с нами.

В наушниках раздались короткие гудки.

Хммм... Интересная информация про «идиоток в эфире», стоит обдумать на досуге.

— Прав, совершенно прав оказался наш радиослушатель. Впервые Восьмое марта отпраздновали...

Сева углубился в историю, а я — в свои невеселые мысли. Роль моя была понятна совершенно: «баба-дура», над которой прикалываются и Сева, и мужчины-слушатели.

Ладно, ради расследования можно побыть и дурой.

Мой коллега распинался еще минут двадцать. Иногда он обращался ко мне с вопросами или подпихивал локтем в бок, намекая, что пора бы мне прорезаться. Рассказывал Сева здорово, но события, связанные с забастовкой текстильщиц и Кларой Цеткин, были настолько далеки от предмета моих размышлений, что выпасть из образа «дуры-блондинки» так и не получилось. Я то и дело ляпала глупости, отвечала невпопад и вообще всячески радовала как Севу, так и мужиков-слушателей.

Наверное, женщины, которые слушали программу (если такие вообще имелись), успели меня возненавидеть. Я и сама изрядно взбесилась от происходящего. Сева не просто включал меня в беседу, он ставил ловушки, поддевал, хохмил. Я тупила, опаздывала с ответами и смотрелась (точнее — слышалась) полным тормозом. Как назло, остроумный ответ приходил в голову через пару секунд после того, как я ляпала очередную глупость.

Злость как-то мобилизовала. Если вначале я мысленно согласилась с ролью дуры, то теперь решила обломать им малину. Благо, прямого запрета достойно отвечать на Севины наезды от начальства вроде бы не проступало.

Рассказав напоследок бородатый анекдот, Пухов объявил:

— Ну а теперь прослушаем рекламу и примем несколько звонков от радиослушателей. Позвоните нам, чтобы рассказать, как лично вы относитесь к этому празднику и были ли у вас забавные случаи, связанные с ним?

Слушатели, конечно, не заставили себя долго ждать. Сева принял один за другим целых пять звонков. Первые два оратора, правда, ничего нового и интересного нам не сказали. Только проблеяли какие-то банальные фразы и пожелали побольше счастья женщинам.

Третий поведал забавную историю, как он подарил жене на Восьмое марта вибратор, и та устроила скандал.

Зато потом начался настоящий цирк с конями. Судя по тому, как обрадовался мой коллега, он только этого и ждал. Очередной собеседник со всей уверенностью хорошо информированного человека заявил, что данный праздник — жидомасонские происки с целью отвлечь честных людей от поисков мирового заговора. В доказательство своих слов он привел какую-то невнятную цитату, по его словам, из Платона. А когда Сева вежливо, но с ехидцей в голосе поинтересовался, при чем тут Платон, наш собеседник обозвал то ли Севу, то ли Платона жидом и бросил трубку.

Последний звонивший все пытался рассказать, какую его жена готовит замечательную селедочку под шубой и как хорошо потребить ее под водочку за здоровье всех женщин. От вопросов по существу мужик уклонялся с ловкостью профессионального лжеца, упорно возвращаясь к селедке. В конце концов его пришлось отключить прямо на том месте, где он перешел от процесса разделки селедочной тушки к особенностям приготовления шубы.

На этом обсуждение Восьмого марта закончилось. После очередного рекламного блока я зачитала свежие новости, и Сева предложил поговорить о личном оружии и превышении пределов самообороны. Немного поразглагольствовав о современном законодательстве в этой области и сравнив наш опыт и опыт США, он снова решил вовлечь меня в разговор:

— Алиса, скажи, у тебя есть какие-нибудь любопытные соображения?

О, еще бы у меня их не было. Два трупа кого хочешь убедят, что пистолет — предмет первой необходимости.

— Я считаю, что полиция не всегда в состоянии защитить меня, поэтому хочу иметь возможность защитить себя самостоятельно.

— Необычная позиция для девушки. То есть ты за свободное распространение оружия? Чтобы его покупали всякие преступники, психопаты, малолетняя шпана...

Подлый, но эффективный полемический прием — довести высказывание собеседника до крайности и осудить. Защититься от такого трудно.

Я вспомнила, как в институте посещала факультатив кафедры телевизионщиков. Там учили в том числе и методике общения с демагогами.

— Угу, а еще я за то, чтобы оружие раздавали детям в детском саду вместо гуманитарной помощи. Также хорошо было бы, если на улицах поставили терминалы с бесплатной выдачей населению взрывчатки и боеголовок. И обязательно нунчаки.

— Я серьезно...

— Так ведь и я серьезно, Сева. О какой самообороне можно говорить, когда в хозяйстве нет нунчаков?

Очень трудно доказать, что ты, на самом деле имел в виду, когда оппонент доводит высказывание до крайности. Любые возражения смотрятся как оправдания. Гораздо действеннее довести крайность до абсурда.

Сева знал это не хуже меня.