Читать книгу "Тень в воде - Ингер Фриманссон"

– Не бойся, не бойся, он больше испугался, чем ты.

Как будто могла знать, насколько он испугался.

Через некоторое время они все-таки разговорились. Ведь он пришел поговорить. Узнать побольше. Женщина рассказывала о тиграх. Что Натан, несмотря на нож, мог не справиться с раненым, напуганным слоном.

Нет. Такое бы они услышали. Их же было много. Если разъяренный слон нападет на человека, это невозможно не услышать. Всхрапывание, какие-то трубные звуки. Смерть в джунглях не может быть беззвучной. Затем она произнесла слащавую речь о том, что Натан был любителем приключений и все такое. Что он умер счастливым, в седле, так сказать. Счастливым? В седле? Да откуда ей знать, пронеслось в голове у Микке. И тут он разревелся. Он всхлипывал и подвывал, как сопляк. Теперь Микке вспоминал об этом со стыдом. Но в ту минуту ничего не мог с собой поделать. Тогда она спустилась по лестнице – как-то скрючившись, полубоком, – и, добравшись до Микке, прижала к себе.

– Я никогда никого не любила так, как любила твоего папу.

А после сделала нечто совсем уже странное и безумное: притащила откуда-то рожок – самый настоящий старинный почтовый рожок – и стала в него дуть.

Только тогда Микке успокоился.

Как же он узнал? Как до него дошло, что Натан, скорее всего, больше никогда не вернется домой?

Обрывки слов и фраз.

Священник. Да, черт побери, священник, которого Нетта пригласила домой, чтобы смягчить удар. Он был ее знакомым, но как они познакомились, Микке не знал. Просто однажды вечером священник уселся в кожаное кресло у них дома. Звяканье чашек на подносе. Крошечных, кукольных чашечек, которые они почти никогда не доставали, потому что обычно пили из кружек. Этих кружек у них было море, даже запретить их пришлось. В качестве подарков на всякие праздники и Рождество.

Под ногами Микке что-то тонко скрипело, точно сахар рассыпали.

– Присядь на минутку, нам надо поговорить.

Нетта собрала волосы на затылке, уши торчали, длинные серебряные сережки позвякивали, на шее светло-голубой шарфик.

– Микаэль! – повторила она ясным, резким голосом. – Хватит слоняться по комнате, сядь! Этот человек – священник. Он пришел сюда, чтобы мы его выслушали.

Деваться было некуда, Микке стреножили, как теленка на скотобойне, и священник протянул свою лапу, в которую Микке и вцепился изо всех сил. Щеки священника свисали двумя мятыми мешками.

– По просьбе твоей матери я связался с МИДом и посольством в Куала-Лумпур, – произнес он.

Нетта вскочила, выбежала на кухню, глянула в окно.

– Девочки скоро придут. Надо их дождаться.

– Твои сестры? – спросил священник, хоть и знал заранее. – Твои сестры-близнецы, как их зовут? Я слышал, но забыл… Плохая память на имена… Для человека с моими обязанности это, конечно, дурное качество.

Он фыркнул – наверное, это означало смех, чтобы разрядить обстановку, чтобы оттянуть момент оглашения невыносимой вести, которую Микке хотелось вынести вон, вытащить на улицу, взять с собой в метро – если бы он решил поехать на метро, – увезти подальше как досадное недоразумение.

Тут пришли сестры. Однояйцевые близняшки, отличающиеся лишь прическами. Одна острижена под мальчика, у другой непослушные кудри. Белые джинсы и пиджаки. Парфюмерные запахи наполнили комнату, и Нетта вышла на балкон покурить. Близняшки уволоклись следом. Затем и священник туда же сгинул, а потом и Микке вышел на балкон, ему вдруг отчаянно захотелось узнать все – до мельчайшей подробности, до последнего слога.

– Как я уже сказал, я связывался с посольством, – начал священник, доставая носовой платок: от табачного дыма он расчихался. Пролетел голубь, шумно хлопая крыльями. В углу стояла елка, оставшаяся с Рождества, – лысая, с одинокой ниткой мишуры на нижней ветке.

– Нет, пойдем внутрь! – воскликнула Нетта, перепугавшаяся, что священник простудится, – что она вообще за хозяйка!

Компания вернулась в комнату, с минуту смущенно потолкавшись в проеме балконной двери. Священник уселся обратно в кресло, Нетта – на диван, скрестив ноги, сестры – на стулья, принесенные с кухни. Микке стоял, прислонившись к косяку.

– Конечно, мы не можем быть абсолютно уверены, – продолжал священник. – Но пропавший в джунглях… если он не возвращается так долго…

В сознании пронесся образ: Натан бьется с напавшими на него дикарями. Может, он стал их рабом? Ведь черные поколение за поколением жили в рабстве – вдруг им захотелось отомстить?

Нет. Микке прогнал видение прочь. Натан скорее уж стал бы их предводителем.

Близняшки прикрыли глаза – совсем одинаково. На щеках осыпавшаяся тушь. И – надтреснутый голос Нетты:

– Он вернется. Ваш папа выживет в любых условиях. Правда же? Ведь он из таких? Правда?

Священник молчал. Потом пробормотал:

– Надежда умирает последней.

Глава 28

Вспоминая позже, Ханс-Петер удивлялся своей реакции – своей силе. Она наполняла его, точно кипящая лава. Сначала он почувствовал, как его окатил жар, рубашка прилипла к потной спине. Но через секунду слабость уступила место ледяному самообладанию. Он дернул к себе стул, словно намереваясь швырнуть его в Томми Ягландера, но тут же поставил на место и со скрежетом толкнул к столу. Что-то сжало грудь, ребра, выдавливая короткое, резкое дыхание. От бешенства слова Ханс-Петера стали неразборчивыми, но не слабыми, не слабыми!

– Уходите!

Ягландер неспешно поднялся, опустив на стол руку – кулак, которым наверняка избивает жену.

– Не горячись. Мы так думали, – произнес он, раздувая ноздри. – Я не сказал, что это так. Это всего лишь подозрения.

– Прошу вас покинуть гостиницу. – Ханс-Петер слышал собственный голос, тон четкий и официальный, но на грани. Вспоминая позже, он удивлялся и этому: отдавать распоряжения полицейскому! Неповиновение должностному лицу. Или как бы это называлось, если бы его решили прижать к стенке?

Ягландер криво ухмыльнулся:

– Ладно. Ухожу. Все понял. Спасибо за кофе.

Он набросил на плечи пуловер, все это время лежавший на стойке портье, и снова завязал рукава. В его движениях было что-то умоляющее, будто он раскаивался и был готов взять свои слова обратно.

Убила человека.

Дверь захлопнулась, металлически щелкнул замок. Ханс-Петер остался стоять на месте, сцепив пальцы так, что костяшки побелели, и вдруг в голове взорвалась боль, белыми вспышками рассыпавшись перед глазами.

Убила человека.

Как они познакомились… Первые встречи после того, как он обнаружил ее без сознания поблизости от мыса Темпелудден. Она поскользнулась и упала во время пробежки. Одна нога у Жюстины была слабая – последствия детской травмы. Он помог ей добраться до дома, и после они много раз говорили друг другу, что это была любовь с первого взгляда. Оба немолоды – подумать только, встретить настоящую любовь еще раз, какой дар небес!