Читать книгу "Старосветские убийцы - Валерий Введенский"

– А где их искать?

– Я здесь.

В проеме стоял управляющий Северских Петушков.

– Вызывали?

– Вы что, родственник Анастасии Романовны? – удивился Терлецкий.

– Дядя. Доигралась девка! – Петушков бросил быстрый взгляд на пол, где лежала племянница, и сокрушенно покачал головой, будто всегда знал, что именно так Настина жизнь и оборвется.

– Не возражаете против вскрытия? – решил взять быка за рога Тоннер.

– Вскрывайте. Ей без разницы… – Петушков тяжело вздохнул.

– Когда вы ее в последний раз видели? – поинтересовался Терлецкий.

– После фейерверка в анфиладе встретились. Она к Анне Михайловне шла, а я в кабинет князя.

– Понятно. Распорядитесь насчет гробов.

– Видите ли, – немного помявшись, начал Петушков, – уволили меня вчера.

– Кто?

– Хозяйка новая. Сказала, не подхожу. Думаю, из-за Насти. Узнала, что я ей дядей прихожусь, и выгнала. Я уже и вещи собрал…

– Поместье покидать никому нельзя. Займитесь гробами, ну и прочим, сами все знаете…

– Что ж, как прикажете, – ответил Петушков. Тяжело шаркая, он пошел отдавать распоряжения.

– Здесь еще балбес рвется. – Николай еле сдерживал Данилу, битый час пытавшегося передать барину альбом с карандашами.

– Пропустить балбеса, – скомандовал Терлецкий. – Угаров, зарисовывайте побыстрей. Николай, зови слуг! Будем Анастасию Романовну выносить!

Глава десятая

– А что с вороной делать? – спросил Денис.

На протоколе валялась мертвая птица.

– Как что? Выкинуть! – Глазьев взял беднягу за лапки, намереваясь швырнуть в кусты.

– Не стоит. – Тоннер надел кожаные перчатки. – Прикажите слугам, чтоб закопали. А то съест какая-нибудь борзая – и поминай как звали!

Слуг поблизости не было, и Антон Альбертович так и остался стоять с птицей в руке.

"А не эта ли ворона вчера Сашке жизнь спасла?" – подумал Денис. В череде сегодняшних событий он на время позабыл про Тучина. Сашка, Сашка! Интересно, вернулся ли он со своих амуров? Наверняка расстроится, что пропустил анатомический театр. Страсть как любопытен до этаких зрелищ. А так ему и надо! Меньше задирайся да за юбками волочись, тогда везде успеешь.

Денис предполагал, что Тоннер желудок обратно к кишкам пришьет, а доктор просто бросил орган в чрево, как в помойное ведро, взял в руку иглу наподобие портновской, вдел туда толстую нитку и начал крупными стежками стягивать живот.

"Шов больно некрасивый получается, – почему-то расстроился Угаров. – Впрочем, зачем теперь Насте красота?"

Глазьеву надоело держать ворону, и он бросил ее на другой конец стола.

– Птиц летать учите? – сострил подошедший Веригин.

Глазьев хихикнул:

– Отлетала свое. – И пояснил генералу: – Еще одна жертва отравления!

– Все-таки отравление? – обратился Павел Павлович к Тоннеру. Тот кивнул. – Вот черт!

– Осмелюсь спросить, ваше высокопревосходительство, – откашлялся Терлецкий, – как восприняла княгиня известие о смерти мужа?

– Никак, – ответил генерал. Все сразу уставились на него, даже Тоннер. – Не нашел я Северскую.

– Как не нашли?

– В свое имение она не приезжала.

– Может, конюх врет? Или день спьяну перепутал? Может, вчера она лошадь просила? – подал голос Киросиров.

– Я на обратном пути пастуха приметил и расспросил. Он рано утром чагравого мерина видел. Издалека, правда, но говорит, перепутать не мог, Султана знает хорошо. А управляющий, Павел Игнатьевич, крайне взволнован. Поляк-то не врал, княгиня действительно с ним в Петербург собиралась, карета с утра готова. Самое интересное, что еще вчера днем она таких планов не имела! Хотела сегодня с нотариусом встретиться – деловые бумаги какие-то подписать, да гостям вчерашним визиты отдать. Поблагодарить, что на свадьбу пришли.

– Когда княгиня решила в Петербург ехать? – спросил Терлецкий.

– Вечером! Вызвала управляющего, сказала, что дело срочное в столице. С ней, мол, Шулявский поедет и князь. Северский как закричит: "Что я там забыл?" Наотрез отказался. Мол, гостям охоту обещал. А княгиня заявила, что все равно поедет, дело большой доход обещает, и упускать его она не намерена. Василий Васильевич разозлился и дверью хлопнул.

Тоннер не сомневался: Елизавета собралась в Петербург после разговора с Шулявским. Но рассказывать об их тайном свидании доктор пока не хотел. Связана ли встреча под деревом с отравлением – еще вопрос, а на репутацию княгини тень кинет несомненно.

Тоннер поинтересовался у Николая, пришедшего вместе с генералом:

– Шулявский проснулся?

– Не видел, – затараторил адъютант, – в столовую и трофейную не спускался.

– Может, поляк с княгиней уже в Петербург укатили? – в раздумье проговорил Терлецкий.

– А Тучин появился? – спросил Угаров.

– Да! Злой, наорал на своего слугу, позавтракал наскоро и пошел спать, – четко, по-военному доложил адъютант.

"Амур, кажись, не удался", – решил Денис.

– Господа, я закончил, – объявил Тоннер.

Тело прикрыли простыней, подождали, пока доктор снимет фартук и рубашку с ржавыми пятнами, и не спеша двинулись в усадьбу.

– Жаль, что не удалось допросить княгиню. Судя по всему, она уехала в Петербург с Шулявским. – Киросиров ухватился за предположение Терлецкого. – Следствие можно закрывать, князя отравила любовница Настя, а потом и с собой покончила. Мир их праху.

Урядник бросил злобный взгляд на Тоннера: испортил Насте загробную жизнь! Кабы не он, похоронили бы девицу честь по чести на кладбище. А теперь только за оградкой. Киросиров вспомнил могильный холмик на въезде в имение Северских. Там, кажется, похоронена племянница Василия Васильевича. Можно и Настю положить рядом. Вот семейка! Коли так дальше пойдет, кладбище самоубийц придется устраивать.

– По-вашему, княгиня с Шулявским на одной лошади в Петербург поскакали, так? – спросил у Киросирова Тоннер.

– Представляется очевидным, – урядник старался говорить как можно спокойнее, – что к делу об угаре, тьфу, об отравлении, сие отношения не имеет.

– Может, и не имеет, – пробормотал Тоннер. – Но боюсь, связь все-таки есть! Федор Максимович, вы не помните, бричка Шулявского на станции оставалась?

– Да, до имения поляк доехал в нашей, – подтвердил Терлецкий.

– Вот видите! – У Киросирова на душе полегчало. – До станции можно и на одной лошади доехать, а там в бричку – и тю-тю.

"Да, я любила тебя, Анджей, а ты…" – быстро пронеслось в голове Ильи Андреевича.