Читать книгу "Оборотень в погонах - Андрей Уланов"

– Я ведь тебе уже рассказывал.

– Так то мне, а молодняк-то еще не слышал, – улыбается Костяной. – Им это знаешь, какой наукой будет! Да и я не прочь по новой послушать. Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой. Это ведь при Катьке Второй было, так?

– Последние годы правления императрицы Екатерины Второй, позднее нареченной Великой, – соглашается Анчарский. – Собственно…

Только эльф, даже такой ассимилировавшийся, может в сорокапятиградусную жару выговорить «собственно».

– Ш! – Поднимает ладонь Аоэллин. – Смотрим.

Около штабного крыльца с гулким хлопком сваливается с небес «хитачи» капитана Глума – потертый трофейный коврик, управляемый старым, опытным камикадзе. Настоящим, из числа тех, кого япошки загоняли в взрывающиеся ступы. Некоторых умудрились ловить по нескольку раз, например этого – он себя называет Мацуси-хрен-дальше-разберешь – ловили трижды во время войны и ухитрились-таки изловить еще раз после. Хитрющий народ эти самураи.

– Ух ты, а это кто несется резво, пыль вздымая? – приподнялся на локте Тиман. – Неужто сам Вадимыч?

– Сам Николай свет-Вадимыч пожаловал? – приподнимает бровь Шар. – Надо же, такие эльфы, и без конвоя.

Мы прячем улыбки. Наш полковой некромант недавно отличился совершенно обаятельным образом. По наводке местного информатора он и два сержанта-эльфа отправились ловить шамана Валяй-Оглы, очень нас всех достающего. Шамана они, правда, не поймали, зато совершенно случайно забили на горной тропе нехилый караван. Трофеев накидалась куча, а связи, как всегда не было.

Вроде бы добро надо бросать, потому как понятно, что два эльфа на себе много не уволокут, а Вадимычу свой инвентарь бы допереть, но некроманта заела жаба. Он соорудил полевую пентаграмму, убил всю ночь, но к утру поднял нескольких, наиболее сохранившихся басмачей. И возвратился назад, ведя за собой череду сгорбившихся от навьюченных грузов зомби.

– Эй! – окликнул сержант Гимли пробегавшего мимо парня из третьей роты. – Чего стряслось-то?

– Рейдовики монстра завалили!

– Типа свежак?

Убегавший махнул рукой, что, в общем-то, могло означать все, что угодно, и понесся дальше.

– Ну-ну, – задумчиво протянул Анчарский. – А не пойти ли и нам, господа, поглядеть на сие диво?

Поглядеть на нового монстра, конечно, стоит. Заодно и послушать тех, кто сумел его завалить. Конечно, потом будет и вскрытие и тэ дэ и тэ пэ, но пока Москва спустит инструкцию…

Хуже всего, если это подарочек из-за Большого Бугра. Чуть полегче, если выяснится, что сие продукт жизнедеятельности местных шаманов. Ну а лучше всего, если выяснится, что это стихийное порождение, очередная жертва побочных эффектов. Как-никак война идет седьмой год, и местность, даже в пустыне, загажена преизрядно.

Грузовой ковер появляется минут пять спустя. Он идет низко, над самой землей, и приходится щуриться, чтобы разглядеть его на фоне барханов. Приподнимается, чтобы перевалить через ограду базы и шипением приземляется на плацу.

– А ну, разойдись! Разойдись!

Толпа – ну и нехило же у нас бездельников! – неохотно раздвигается, давая проход высокому начальству.

– Ну, чего стоим! На раз-два – взяли! Потащили.

Закутанную в брезент тушу стягивают с ковра и разворачивают.

– Ё-ох! – восхищенно выдыхает кто-то.

Монстр велик. В нем не меньше четырех локтей, если считать от широких, обильно оснащенных длинными когтями лап до кончиков остроконечных ушей. А если с крыльями, то и все шесть.

– Явно не местная птичка.

– Изделие французское либо итальянское. – Анчарский говорит медленно, словно бы растягивая слова. – Скорее французское – любят галлы с каменными горгульями возиться. Взят, судя по ране, «ледяным кулаком».

Ну да, монстры на каменной или, по-ученому, кремневой основе малочувствительны к огню и пулям, а вот с холодом у них отношения неважные – заморозка делает камень хрупким.

Я проталкиваюсь поближе к ковру.

– Потери есть? – осведомляется начштаба.

– Лехе-третьему руку оторвало. – Командир дозора кивает на тушу. – Чисто так – чик, и нету. Хорошо хоть, сожрать не успело. Ну, мы рану сразу геликом зажали… Лекари сказали, что обратно присобачить сумеют.

– Хорошо, коли так.

Глава 3, или О вреде невежества

Всеволод Серов, среда, 16 июня

– Кажется, – Марина неуверенно оглянулась на эстраду. – Скоро начнется выступление.

– Ну и что? – спросил я. – Ты-то ведь сегодня не выступаешь.

– Да, но… – чуть замялась она, – понимаешь, я бы не хотела… ребята будут работать, а я тут, в зале, веселюсь.

– Не вопрос. – Я поднял руку, пытаясь привлечь внимание официанта. – Эй, человек. Счет, пжалста.

– Я надеюсь, – вполголоса сказал Зорин младшей сестре, помогая ей подняться, – вы позволите мне вас проводить. Время, конечно, не столь позднее, но…

Фраза не предназначалась для моих ушей, но я ее услышал. И возмутился.

– То есть как это «проводить»? Не-ет, так дело не пойдет. Я требую продолжения банкета!

– А что, у вас, – Зорин уставился, точнее, попытался холодно уставиться на меня. Получилось у него неважно, я не зря весь вечер бдительно следил за его бокалом, – имеются конкретные предложения?

– Н-ну. – Пробормотал я. В голове вертелось столько сакраментальное «Извозчик, к Яру». «А где-то там к Яру проносятся тройки…»

– Можем поехать кататься. По ночной Москве… реке… на этом… «Майском жуке»… то есть «Майском цветке»!

– Ой, – радостно воскликнула Марина, – я слышала про это. Кораблик, который плавает без помощи магии, да? – Кажется, она хотела захлопать в ладоши, но в последний момент устыдилась столь детского порыва. – Давайте, поедем, ну пожалуйста, – обратилась она к нашим спутникам – когда еще получиться так выбраться, всем вместе, – «ого», подумал я, – раз уж Сева приглашает.

И платит за всех, закончил я, мысленно пытаясь устроить содержимому своего кошелька ревизию. По идее, должно было хватить, впрочем, сейчас принесут счет и я смогу убедиться в этом. В крайнем случае, придется делать крюк ко мне домой, за заначкой.

Валентин Зорин, среда, 16 июня

Ковер в шашечку мчался едва ли не над самой водой, низко-низко, так что отражения городских огней сливались в рябящие полосы, оранжевые и голубые на смоляно-черном, точно ленты в косе хохлушки. Все ароматы перебивал илистый запах реки. Незаметно от спутниц я вцепился в болтающийся ремень безопасности – никто, конечно, не пристегивался, это недостойно гусар, как заявил гордый собой Серов… Вообще-то я заметил, что он ведет себя гораздо более разухабисто, чем можно было объяснить количеством выпитого. Зато я за один вечер ухитрился влить в себя больше алкоголя, чем обычно позволяю себе за месяц – с подачи, сколько мне помнилось, брата аквариумиста, доливавшего мой бокал, стоило уровню жидкости в нем опуститься хоть на палец.