Читать книгу "Один коп, одна рука, один сын - Аманда Линд"

— Я тут случайно заснула, — объяснила она. — Ты только приехал?

— Недавно.

Они сели в разные кресла и стали друг друга разглядывать. На Пере был серый деловой костюм, в котором он становился одним из толпы анонимных офисных зануд. Его пепельно-светлые волосы стали седеть на висках, а прическа была все та же — самая обычная, ничего не говорящая о человеке. Так он стригся с тех пор, как они познакомились. Синие глаза такие добрые, но улыбаться стали все реже. За последние два года он сильно постарел. Кожа бледная, морщинки стали глубже.

Ему так хотелось простой, нормальной жизни, семьи, которую бы он любил, о которой бы заботился и рос вместе с ней.

Он хотел бы, чтоб Фрэнси завязала со своим бизнесом, закрыла Фирму и стала работать, чтобы жить, а не жить, чтобы работать.

Пер уверял ее, что она на самом деле не такая, как ее отец, Юсеф, она — яблочко, которое далеко упало от яблоньки. Она делала то, что делала, против воли и была создана отнюдь не для этого.

Но что же ей тогда делать?

Что она умеет?

— Я думал сегодня пораньше отпустить Наташу, чтобы провести вечер семьей, только мы четверо, — сказал Пер.

У Фрэнси была запланирована встреча с Крошкой Мари, Джимом и Луизой, она собиралась показать им новое оружие, которое она купила. Она уже хотела сказать об этом Перу, но он положил ей руку на затылок. Фрэнси закрыла глаза и поплыла, — она так любила это ласковое прикосновение, — и она сдалась, хотя прекрасно знала этот его прием.

— Да, замечательно, — согласилась она. — Я могу приготовить ужин.

Обычно она не готовила. Это делала Наташа или в редких случаях Пер, а сама она обычно ела не дома.

Приготовила Фрэнси спагетти с мясным соусом — единственное, что хорошо умела. Потом они провели чудесный вечер в домашнем кинозале, где она, Адриан и Пер лежали каждый на отдельном диване и сюсюкали с Бэлль, передавая ее с рук на руки. Они посмотрели «Тупого и еще тупее» с Джимом Керри в главной роли, хохотали до колик, были одной семьей. Но когда Адриану пришло время ложиться спать, он стал хныкать, что ему нужна Наташа, которая обычно пела ему особую колыбельную.

Фрэнси оставила Адриана с Пером и ушла к себе в офис с Бэлль на руках. Села на офисный стул и дала дочери высосать из груди молоко, которое наверняка стало горьким от расстройства. Она так много делала для Адриана. Так много работала, чтобы он жил очень хорошо и имел все, что ни пожелает. А он ее наказывал, неблагодарный ребенок! Наказывал тем, что льнул к Наташе. Тем, что стал жертвой травли в классе. Тем, что смотрел на нее обвиняющим взглядом. Да, уж она видела этот взгляд. Совершенно осознанный. С намерением обидеть. Потому что он считал, что она его обижает. И ей всегда хотелось дать ему пощечину, когда она видела этот взгляд. Довести его до слез, чтобы он попросил прощения и…

Она сразу же раскаивалась в таких мыслях. Однако не могла сдержать их натиск. Они кипели в ней, как пары серной кислоты. Тут Бэлль заплакала, и уже ни грудь, ни пустышка, ни ласковые слова не могли ее успокоить. Наконец Фрэнси сдалась и позвонила Наташе.

После этого она уже не могла уснуть. Около двух часов ночи она села в кровати и составила план мероприятий на раннее утро, потом пошла в свой тир и несколько часов пристреливала новое оружие.

Как она любила запах пороха! Обожала секунды сильнейшей концентрации перед выстрелом. Ей нравилось то ощущение власти и контроля, которое возникало при соприкосновении с оружием.

Она смогла бы убить кого угодно.

Загрузив все оружие в спортивную сумку, она села в машину и уехала. В животе бурлило. Она чувствовала себя не очень хорошо из-за таблеток для сжигания жира.

Не бросить ли ей вообще их принимать и не вернуться ли к простому и проверенному, хотя и скучному, способу поддерживать форму — диета и спорт? Черт, почему медицина так и не продвинулась в этой области? Все люди любят пожрать. Так почему не изобрести таблетку, которая снимала бы нежелательные последствия приема пищи? Это точно всех осчастливит. Ешь сколько влезет, но не толстеешь! Люди перестанут превращаться в вечно недовольных ворчунов из-за того, что им приходится сидеть на диете. А сколько возникнет новых рабочих мест в индустрии общепита! Хотя ясно, что сразу разорятся все фирмы-мошенники, обманывающие отчаявшихся похудеть, продавая им свои липовые диетические программы.

И тут Фрэнси пожалела о том, что не сделала еще и липосакцию, когда была у пластического хирурга. Но ведь это должно быть так неприятно, когда у тебя под кожей ковыряют толстой трубкой, которая с хлюпаньем отсасывает жир. К тому же она слышала, что у некоторых пациенток потом весь живот становился каким-то бугристым, ну, и плюс, конечно, боялась боли. Нет, надо все-таки взять себя в руки и начать заниматься спортом.

В пять утра она позвонила в заднюю дверь дома Крошки Мари, у которой рассчитывала попить кофе и получить моральную поддержку для грядущих дел.

Открыл какой-то тип. В одних трусах. Да, в одних трусах, весьма приличных, темно-синих, фирмы «Gant», но все равно. Фрэнси уставилась на него в изумлении. Она его отлично знала. Его называли Машиной смерти. Нельзя сказать, что его подвиги ее сильно впечатлили. Ребята из «Бандидос», которых он положил, были кучкой тупых неуклюжих обезьян, которых мог ликвидировать любой новичок.

Но что эта чертова Машина смерти делает дома у Крошки Мари?

— Ты, как я понимаю, Фрэнси? — с улыбкой сказал Эрьян. — Заходи. Мари будет рада.

— А что ты здесь делаешь? — без улыбки спросила Фрэнси, не сделав ни малейшей попытки переступить порог.

— Сплю и трахаюсь.

— Здорово! А где Мари?

— Привет, Фрэнси! — поздоровалась Крошка Мари, неохотно вылезшая из постели, где провела последние сутки. — Ты прямо с петухами. Не спится?

Крошка Мари протиснулась между Эрьяном и дверным косяком, и Фрэнси увидела, что та вся светится, хотя и не улыбнулась в ответ.

— Дайте мне кофе, — сказала она.

Вскоре все трое в тишине пили крепкий «Суэгас». Фрэнси разглядывала то Крошку Мари, то Эрьяна. Когда они успели? Почему Крошка Мари не поставила ее в известность? А вдруг Эрьян шпион, подосланный Заком? Неужели она об этом не подумала? Как это на нее непохоже!

— Я собираюсь купить специальную лампу для свето-терапии, — объявил Эрьян, чтобы разрядить тишину. — А то от этой темени сплошная депрессия.

Он посмотрел в окно. Кромешная тьма. У него по-прежнему бегали мурашки по телу, когда ему приходилось ходить в темноте. Он только к двадцати годам перестал спать с включенным светом.

— Он свой, — успокоила ее Крошка Мари. — Нас свели Джим с Луизой. Ты же знаешь, они тщательно проверяют людей.

После первого свидания Крошка Мари интенсивно встречалась с Эрьяном. Ходили в кино, подолгу гуляли, пару раз ужинали в ресторане, бродили по музею, долго трепались по телефону и, наконец, позвали друг друга в гости. Эрьян жил в трехкомнатной квартире около Слюссена. В доме восемнадцатого века потолки были такие низкие, что в некоторых местах ему приходилось нагибаться, чтобы не стукнуться головой. По стенам квартиры висели картины из разных уголков света, на полу афганские ковры, на потолке либо восточные лампы, либо дизайнерские светильники самого высокого качества. Кроме того, в квартире было безупречно чисто, все стояло на своих местах. На Крошку Мари это произвело приятное впечатление, особенно когда она открыла здоровый деревянный шкаф, который оказался забит такими же сувенирами, что и в ее собственном «музее». Глаза. Зубы. Скальпы. Забальзамированная ступня. Чья-то голова. Множество натянутых кусков кожи с татуировками. Старые банки из-под печенья, доверху забитые ювелирными украшениями, часами, иностранными монетами и фотографиями его жертв. Там были и многочисленные тетради, в которых он записывал все, что знал о тех, кого убил. Для него это было чем-то вроде покаяния. Чтобы не забыть их. Это был его способ воздать должное тому, что они все-таки были людьми (хотя большинство были натуральными свиньями).