Читать книгу "Жажда смерти - Кирилл Шелестов"

Робкий Сырцов даже вздрогнул и зачесался. Ему не приходилось слышать, чтобы кто-то обращался к Храповицкому с подобным напутствием. Обычно шефу желали здоровья и процветания.

Между тем все дело было именно в этом. Разумеется, не в хрене и даже не в заде, а в том, кто займет место Храповицкого после того как он перейдет в «Уральсктрансгаз», если подобное назначение вообще состоится. Виктор был, по сути, единственной кандидатурой. Хотя, если говорить о руководстве большим предприятием, отнюдь не лучшей. Но Вася был бы еще хуже. А хуже Васи — только потоп. Все это понимали, включая Васю. Но смириться с этим было выше его сил.

Поэтому Вася, четыре года поддерживавший Храповицкого во всех его начинаниях, сделался в данном вопросе его главным оппонентом. А Виктор, у которого еще недавно доходило с шефом до резни, горячо одобрял его идею захвата «Трансгаза».

— Ну, хочешь, сам здесь оставайся, — насмешливо предложил Виктор. — Будешь генеральным директором. Или даже президентом. Я в начальники не рвусь.

Собственно, это не было правдой. В начальники рвался как раз Виктор. А Вася — нет. Вернее, Вася не хотел командовать холдингом. У него были дела поважнее. Тачки, телки, ногти в конце концов. Но Вася хотел командовать Виктором.

Неизвестно, чем бы закончилась эта перепалка, если бы к нам вдруг не ворвался Пахом Пахомыч. Расхристанный и всклокоченный.

5

— Вот ты где! — с порога набросился он на Храповицкого. — А я возле твоего дома два часа караулил. В машине сидел. Меня же Олеська твоя внутрь не пустила. Сказала, ты запрещаешь ей мужчин в твое отсутствие принимать! Второй день тебя ищу, между прочим! У тебя телефон, что ли, отключен?!

Храповицкий с трудом сдержался.

— Извини, Пахом Пахомыч, — с издевкой ответил он. — Впредь постараюсь докладывать тебе о своих передвижениях.

То, что Пахом Пахомыч по глупости разбалтывал тайны уклада интимной жизни Храповицкого, шефа явно взбесило. Свой гарем он содержал с восточным деспотизмом, но никогда в этом не признавался.

Пахом Пахомыч не заметил допущенной бестактности. Не обращая на остальных никакого внимания, он с протянутой для приветствия рукой направился прямо к Храповицкому, оставляя на светлом пушистом ковре грязные следы от своих перемазанных башмаков.

— А ты с нами не хочешь поздороваться? — насмешливо осведомился Виктор.

Пахом Пахомыч рассеянно посмотрел на нас, небрежно бросил «здрассьте» и снова отвернулся. В присутствии Храповицкого других людей для него не существовало.

— Вы тут отдыхаете, — продолжал он, адресуясь непосредственно к шефу, — а у меня, между прочим...

Про отдых ему упоминать не следовало. Это была вторая оплошность подряд. Даже такому шуту, как Пахом Пахомыч, следовало бы знать, что Храповицкий никогда не отдыхал. Предполагалось, что даже по ночам он не спал. Просто лежал с закрытыми глазами и думал о работе.

Он тут же взорвался, не дав Пахом Пахомычу договорить.

— Сними ботинки, кретин! — рявкнул он. Агрессивный тон разом слетел с Пахом Пахомыча. Он опешил и съежился.

— Что? — испуганно пробормотал он. — В каком смысле?

— Сними ботинки, урод! — сквозь зубы повторил Храповицкий. — А не то я тебя эту грязь языком вылизывать заставлю!

Видя, что Храповицкий в гневе, остальные сразу притихли. Пахом Пахомыч тут же шлепнулся на пол и торопливо принялся стаскивать ботинки. Оставшись в одних носках, он взял свою перепачканную обувь в руку. Но, засуетившись со страху, вместо того чтобы отнести их куда-нибудь в угол, опустил их прямо на низкий стол с вином и фруктами, возле которого мы сидели. Грязная жижа тут же растеклась по полированной поверхности и закапала на пол. Сырцов принялся вытирать ее белой салфеткой.

Храповицкий сорвался с места, схватил грубые грязные башмаки Пахом Пахомыча и с яростью запустил их в него, один за другим.

— Сука! — выкрикнул он в бешенстве. — Придурок долбанный!

Пахом Пахомыч сделал попытку увернуться, но успел только прикрыть голову руками и подставить тыл. Один ботинок с глухим чмоканьем ударил его в плечо, а другой в спину. Виктор захохотал.

— Че дерешься-то? — все еще втягивая голову, запричитал Пахом Пахомыч. — Родственник называется!

— Убью когда-нибудь этого идиота! — пообещал Храповицкий.

Впрочем, выпустив пар, накопившийся за последние Дни, он начал потихоньку остывать. Пахом Пахомыч мгновенно почувствовал перемену в его настроении.

— На меня и так налоговая наехала! — обиженно начал он перечислять свои невзгоды. — Бухгалтерша забеременела как назло! В декрет ушла и не появляется. А тут еще ботинками кидаются! Убить обещают! Я от вас к Плохишу уйду, если вы так со мной будете! Он давно меня зовет.

— Скажи уж честно, что не к Плохишу, а к обезьяне, — вставил Виктор. — Скучаешь, небось, по большой и чистой любви.

Все с облегчением засмеялись. Не потому что шутка была удачной, а потому что она разряжала напряжение.

— При чем тут обезьяна? Я вам про налоговую твержу, а вы даже слушать не хотите!

Видя, что Пахом Пахомыч чуть не плачет, Храповицкий сжалился и обреченно вздохнул.

— Ладно, рассказывай, что там у тебя приключилось.

— Налоговая проверка у меня, вот что! — приободрившись, заговорил Пахом Пахомыч. — Вчера днем заявились. В мой головной офис. Толпа целая. Часов пять в бумагах рылись, работать не давали. Документы изъяли по всем магазинам!

— Денег, что ли, не мог им дать? — усмехнулся Виктор. — Они, поди, за этим и пришли. Как будто первый раз с инспекцией дело имеешь.

— Да не инспекция, а полиция! — оскорбленно поправил Пахом Пахомыч. Видимо, то, что им заинтересовалась столь важная организация, при всем его смятении, придавало ему значимости в собственных глазах. — Они денег не берут.

— Это кто же тебе сказал? — состроил гримасу Виктор и покачал головой. — Вот, жмот, ей-богу.

— Да что там у тебя проверять-то? — недоумевал Вася. — Три бутылки водки, пять пачек сигарет? Что они вообще тебе сказали?

— Сказали, что по оперативной информации, — топорща усы, ответил Пахом Пахомыч. Васина оценка возглавляемого им бизнеса его задела. — А обороты у меня очень даже большие. Они, кстати, не товар проверяли, а бумаги! Говорят, все перетрясут. Все наши фирмы, какие на меня записаны. И турбазы и рестораны наши. А со мной вообще как с собакой обращались. Как будто я вор какой.

— Ну, то, что ты вор, у тебя, допустим, на роже написано, — рассудительно возразил Храповицкий. — Но все равно, как-то странно. Почему именно у тебя?

— Стукнул кто-нибудь, — пожал плечами Виктор. — Он же сам говорит, что бухгалтерша забеременела. Поди, от него же и залетела. А он за алименты удавится. Так ведь, Пахомыч? Вот она и донесла. Меньше надо баб брюхатить!