Читать книгу "Этрусская химера - Лин Гамильтон"

Теперь я в точности знаю, что именно ощущали римляне. Я оставила отель в угольной тьме и выползла на дорогу между Ареццо и Кортоной. В то утро дорогу также укрывал густой туман, и время от времени из него выглядывали фары встречных автомобилей, всякий раз пугая меня. Я прозевала поворот к городу, и мне пришлось совершать обратный разворот, мероприятие, не совсем безопасное даже в самую лучшую погоду, а в подобной обстановке просто самоубийственное: я едва сумела уклониться от столкновения с красной спортивной машиной, следовавшей в обратном направлении.

Когда машина моя направилась по холму вверх к городу, туман рассеялся лишь отчасти. Знак, указывающий на Танелла ди Питагора, я опять едва не проскочила, но успела вовремя заметить его. Осторожная и чуточку испуганная безлюдьем, я все-таки доехала до следующего разворота и только потом оставила автомобиль на обочине.

Я вернулась к знаку, указывающему на археологическую достопримечательность, и по тропке направилась вверх по склону, стараясь двигаться по возможности спокойно и бесшумно. Было темно, еще не рассвело, но небо уже начинало светлеть. Танелла, странной формы арочное каменное сооружение, устроилось на просторном каменном фундаменте сбоку холма — в окружении кипарисов, под охраной забора. Ворота были заперты, возле них располагался звонок для вызова смотрителя, однако никого не было видно.

Я обогнула ограду, чтобы скрыться от глаз тех, кто мог бы подниматься по склону холма. Как и предсказывала Лола, скоро я обнаружила место, где забор отходил от земли, и лицо, наделенное умеренной гибкостью, могло пролезть под ним к гробнице. Я преднамеренно оказалась здесь на несколько минут раньше, чем следовало бы, и отыскала для себя уголок — увы, излишне сырой — откуда можно было незамеченной — как я надеялась — следить за окрестностями, и устроилась ждать. Я постаралась забыть о собственном положении. Всю ночь я провела в мыслях о Лоле, о вазе и о том, что именно скажу Лейку, когда он попросит предъявить ее.

— Где она? — это был один из многочисленных вопросов, на которые у меня не было ответа. Начнем с того, каким именно образом ваза попала в мою комнату? Может быть, ее доставил в отель и поместил в мою комнату персонал? После исчезновения Лолы я спустилась вниз, чтобы навести справки, однако дневного швейцара уже не было, и появиться на работе он должен был только спустя пару дней. Это сделал Антонио? Но зачем? Да и вообще, как мог он попасть в номер? Последним, кто располагал ею, был неприятный мне Пьер Леклерк, не знаю, как его звали на самом деле. Если гидрия была нужна Лейку и Антонио располагал ею, почему он просто не передал вещь своему патрону? Потом, какую именно роль во всех событиях играла Лола? Воспользовалась ли она представившейся возможностью унести гидрию, понимая при своих познаниях в этрусском искусстве, что имеет дело с реальной вещью, невзирая на мою смешную выдумку о студенте-художнике, или же более или менее активно вовлечена в цепь событий?

Настало семь часов, однако никаких признаков появления Лейка я так и не обнаружила, и вскоре легкий ветерок принялся ворошить туман. Вместо того чтобы рассеяться, он сделался еще гуще, так как с рассветом к нему присоединился и туман из долины. Вскоре поле моего зрения ограничилось несколькими футами вокруг меня. Оливковые деревья, которые я четко видела буквально за несколько мгновений до этого, превратились в повисшие надо мной тени. Звуки сделались глухими, стало невозможно понять, с какого направления они исходят.

Меня охватило чувство нереальности происходящего, я словно бы оказалась в потустороннем мире, полном чуждых мне и злобных существ.

Наконец мне показалось, что я слышу шаги, однако уверенности я не испытывала. Потом я услышала голоса, негромкие, нашептывающие, однако не могла поручиться в том, что это не ветер нашептывает в кипарисах и не первые птицы перекликаются в их ветвях.

Минуту другую спустя можно было уже не сомневаться — рядом со мной кто-то находился. Поскользнулась чья-то нога, негромкий кашель нарушил тишину.

— Ее здесь нет, — послышался голос. Кажется, я разобрала именно эти слова.

— Она будет здесь, — ответил ему другой голос.

— Тогда подождем, — отозвался первый. Наступило полнейшее молчание. Я сидела на сырой земле, не зная, подавать ли мне голос или подождать до тех пор, пока рассеется туман и я смогу увидеть, с кем имею дело. И вдруг словно захлопали крылья, и кто-то крикнул. Может быть, птица? Или пораженный ужасом человек? Я не знала этого.

Я просто не могла оставаться на этом месте ни минуты. Я встала, и, не думая о том, сколько шума произвожу, направилась назад к дороге. Я могла видеть лишь на несколько футов перед собой и даже не соображала, спускаюсь ли по склону или поднимаюсь вверх. Я все твердила себе, что благодаря поворотам рано или поздно выйду к дороге. И уже решив, что достигла безопасности, я вдруг снова увидела перед собой Танеллу. Туман клубился вокруг камней, и сооружение, еще несколько минут назад казавшееся мне примечательным архитектурным памятником, вдруг сделалось холодным и грозным. На какую-то секунду мне показалось, что я вижу мужчину в нижней части холма, шедшего спиной ко мне, однако фигура его — если она не пригрезилась мне — немедленно растворилась в тумане.

Танелла вернула мне присутствие духа, и я повернула вверх по склону — подальше от мужчины, которого я то ли заметила, то ли нет. Передо мной лежало нечто похожее на тропу, и я пошла по ней, стараясь вглядываться вперед. Скоро на тропе появился бугорок. Всего через секунду-другую стало ясно, что бугорок этот образован человеческим телом, что тело это принадлежит Пьеру Леклерку и что он мертв и удушен гарротой. Проволока еще оставалась на горле. Не замечая пути, я прошла остававшиеся до дороги несколько ярдов, расцарапанная и испуганная, села в машину и бежала с места событий.

Уже спускаясь, я заметила впереди полицейскую машину, сверкавшую синими огнями. Взволнованная, я принялась размышлять, не стоит ли остановить ее и рассказать о Леклерке. К счастью, мне не пришлось этого делать. Огибая следующий поворот, я заметила, что этот автомобиль остановился возле начала тропы, уходящей к Танелле, и выбравшиеся из него два карабинера направились вверх по склону.

Я вернулась в отель, уложила вещи, расплатилась и отправилась дальше — на сей раз уже в Кортону. И теперь я оставила только номер своего сотового телефона на автоответчике у Антонио.

Глава восьмая Кортона

Укрытое капюшоном от дождя лицо на мгновение заглянуло в окошко остерии, и темная фигура оправилась дальше по булыжной мостовой крохотной улочки. Отойдя на несколько ярдов, она проверила дверь дома, потом обернулась к началу улицы. Под моим внимательным взором она вновь повернулась направо, потом еще раз направо, нырнула в церковь, откуда появилась спустя пару минут, и вновь повторила в обратном направлении весь путь до остерии.

— Привет, Лола, — проговорила я. — У тебя осталась одна моя вещь, которую мне бы хотелось получить обратно.

Она вздрогнула и повернулась, чтобы бежать, однако я перекрыла ее путь к отступлению.