Читать книгу "Американец - Григорий Рожков"

К импровизированному рингу постепенно начали стягиваться рейнджеры со всего батальона, то тут, то там заблестели знаки различия на погонах офицеров. Бесплатный цирк — это всегда интересно. Представление «Геракл против всех» продолжалось недолго: пограничники втроем быстро свалили капитана. Все-таки слаженная командная работа круче мышечной массы, пусть даже качественно укрепленной дзюдо.

— Ну, почем у нас нынче идет интерес? И знаешь, если градусом будешь пренебрегать — бери литражом! — Аверьянов захохотал, алкаш тайный!

— Ну да, ну да! Интерес нынче больно дорогой пошел! — смеюсь я и через мгновение становлюсь серьезным. — А вообще я не пьющий.

— Я тоже, — с непроницаемой лицом поддерживает меня Аверьянов.

Очередной взрыв хохота со стороны «офицерья» привлек рейнджеров и инструкторов, стоявших в стороне. А в череп мне словно льда насыпали, аж по позвонку мурашки пробежали. Кто-то так пристально сверлил меня взглядом, что я его физически ощутил. Медленно обернувшись, ищу взглядом источник «холода».

Нашел… В стороне стояли двое: командир третьей роты и старый знакомый — подполковник со страшной улыбкой, пришедший за мной в казарму погранотряда.

— Что такое, Майкл? — Леха уловил направление моего взгляда. — А! Это подполковник Карпов, помнишь его? — Киваю, давая положительный ответ. — Он теперь курирует деятельность нашей группы инструкторов. А кто с ним рядом?

— Командир третьей роты, имени его не знаю, извини, — пробурчал я в ответ.

— Да ничего. Познакомимся еще, полтора месяца нам вместе тут обучаться.

— Точно… Точно… — В глубине подсознания что-то тренькнуло — показалось, что истина где-то рядом. Пред глазами мелькнул ответ на некий важный вопрос об этом мире, но уловить его не смог.

— Hell yeah![17]— Гримвэй, дольно кряхтя, подошел к нам. На лице написано: «Доволен!» — Вот это я называю разминкой! — Леха быстро пожал мне руку в знак прощания и отправился к своим ребятам.

— Если я не ошибаюсь, вы дзюдоист, сэр? — что-то внутри подсказало задать этот вопрос.

— Да. — Гримвэй все с прежней довольной улыбкой на лице взглянул на меня. Зараза! А глазами прямо сверкнул, словно меня оценил. — С тридцать третьего года начал заниматься дзюдо у Томито Цунэдзиро, потом брал уроки у Василия Ощепкова.

— У Томито Цунэдзиро? Одного из четырех Королей Кодокана? А потом учились у создателя САМБО?

Мое восхищение померкло на фоне довольно неприятного, злого блеска глаз капитана. Нехорошо это, ой нехорошо. Ты за языком следи, Артур!.. Удивление — одно, а спалиться на слишком больших познаниях — другое.

— Да, именно у них, — спокойно, с малой долей удивления ответил капитан. — А ты хорошо разбираешься в этом вопросе, Майкл… Знаешь ли ты вот какую вещь…

Мы с кэпом почти час разговаривали о боевых искусствах Востока и Запада. Гримвэй говорил об этом с упоением, а я слушал и время от времени задавал вопросы. Пару раз так ответил на автомате да задал несколько вопросов по теме, что хотелось язык откусить, — уж слишком они светили мою просвещенность в боевых искусствах. Собеседник прямо сжигал меня взглядом, но делал вид, что все нормально, и отвечал на все вопросы, с интересом поддерживая беседу. Было видно, что он борется с самим собой, его грыз главный вопрос: «Откуда ты все знаешь, первый лейтенант?»

После довольно обстоятельной беседы мы с кэпом разошлись по своим делам. Командир пошел в сторону штаба, а я, мечтая как можно быстрее отвалить и не напрягать больше свои мозги, умчался к себе в комнату.

Черт бы побрал этого дзюдоиста! О чем он, интересно, думал? Знать бы… Столько раз я засветился на деталях, а он только глазами сверкал. Сейчас дойдет капитан до штаба, кликнет бойцов из охраны — и меня пойдут вязать. Влип я по самое ай-ай-ай. Тьфу! Хотел помочь знаниями, дабы приблизить победу, а по ходу дела помогаю компетентным органам меня раскусить. Хотя какая тут помощь? Мир совершенно другой. США с СССР дружат! Видали? Кто бы мог подумать? А нате вам, это неоспоримый факт здесь. Война идет здесь по-другому. Из сводок по радио еще в госпитале слышал, что немцы вяло так размазались об укрепрайоны на старой границе, что гарнизон Брестской крепости своевременно вышел на оперативный простор и избежал плачевной участи крепости из моего мира. Вот утром слышал до совещания такую информацию по радио: «В течении 13 июля положение на Западном фронте остается без изменений… Противник предпринял несколько неуверенных попыток прорвать оборону Минского, Слуцкого, Полоцкого укрепрайонов…» И то же самое на Северном и Южном фронтах — оборона либо дошла до линии УРов, либо и вовсе не дошла до нее, а встала в десяти-пятнадцати километрах от границы. И враги, и наши предпринимают время от времени попытки изменить положение дел, но все без особых успехов…

Вроде бы неплохо это — фашисты встали, упершись лбом в советскую оборону, и тычутся, как кутята в стенки коробки. Наши, похоже, не просто знали, а верили, что скоро война и времени терять нельзя. И, основательно подготовившись, не позволили немцам сыграть в их любимую игру — «блицкриг», а постепенно устраивают ночной кошмар фюрера — позиционную войну. Только есть в этой ажурной картине тонкая нить, выбивающаяся из общего строя. И я эту нить уловил — немцы, поляки и все их европейские «друзья» еще не настолько слабы и глупы, чтобы после трех недель войны растерять все силы и потерять инициативу, а следовательно, не суметь прорвать оборону УРов. Все вкупе это значит, что замышляют фашисты нечто очень гадкое и идиллия продлится недолго. Хватает же им сил держать со своей стороны всю ситуацию в том виде, в котором она сложилась на данный момент. Сами не идут вперед, но и нас с мест не отпускают…

Хм, а может, при таком раскладе моя ценность, несмотря на полное отсутствие знаний о ЗДЕШНЕЙ войне, все же существует? Возможно. Но я хочу понять одно: знают ли окружающие о моем иновременном происхождении или мне это кажется? Если знают, то почему я до сих пор свободен?.. Сейчас для меня это вопрос номер один.

Сидя на койке в своей комнате, я стал ждать. Чего ждать? Чего угодно. Вот подумалось мне, что если сегодня не придут меня арестовывать, то не придут вообще. Придут — арестуют, не придут — тогда буду играть по правилам этого мира. Продолжу делать вид, что все так и должно быть. Буду для всех Майклом Пауэллом, американским офицером. Служить буду, воевать, помогать в меру сил, и будь что будет. С чего я так решил? Не знаю. Но уверенность была нерушимой… Не буду голову себе морочить всякой фигней — найду ответы на свои вопросы, тогда и подумаю.

Никто так и не пришел, а значит, с завтрашнего дня — You in the army NOW! То есть опять в армии… А за сегодняшний день есть один интересный плюс — я договорился с кэпом о занятиях по рукопашному бою…

Завертелась моя жизнь юлой. С раннего утра до позднего вечера занятия, занятия и еще раз занятия! Дурная голова ногам покоя не дает? Верно… Мне, больному на голову, одних офицерских тренировок (ввело командование все же особые занятия для командиров) не хватало. Я сразу после них вливался в дружные ряды недоумевающих рядовых и сержантов и отправлялся вместе с ними на их занятия. Поначалу инструктора при мне впадали в ступор — привыкли обращаться к ученикам на правах старших по званию, а равный или даже старший по званию в рядах учеников выбивал из колеи. Но ничего, постепенно привыкли к моим выкрутасам. Бойцы моего взвода стали усерднее заниматься — присутствие командира подстегивало их: «Офицер ведь, а кроме своих занятий еще и наши посещает. Трудится изо всех сил. А мы что, хуже?»