Читать книгу "Проклятие темной дороги - Александр Золотько"

— Или местным с нами… — добавил Гартан.

— Думаете, ваша милость, это кто-то из местных мертвячеством балуется?

— Некромантией, Коготь, некромантией. И думаю, что кто-то из местных. Не селяне, нет. Ты ведь сам говорил, что в этих местах много всяческих колдунов поселилось за пять веков… Вот они — точно не в восторге от нашего прихода.

— Что да, то — да, — кивнул Коготь. — А тут еще инквизитор гуляет. Сегодня к вечеру снова кого-то жег. Или что-то. Как бы не поселок — уж больно дым был густой. А колдуна нам нужно найти, ваша милость. Если у самих не получится, то за инквизитором, не к ночи будет помянут, посылать придется… Только как бы нам, как говорится, из огня да в полымя не влететь. У инквизиторов с огоньком, сами понимаете, просто.

Гартан промолчал.

— Ладно, — сказал Коготь. — Пора спать. Завтра с утречка работы много и у меня, и у вас…

Коготь встал, покрутил головой.

— Стрекач! — негромко позвал сотник.

— Я, — из темноты вынырнул егерь, видимо, охранявший стену.

— А прогуляйся-ка ты, сынок, вниз. И часовых с собой от ворот захвати… Ну, хоть к конюшне сходите. Я тут за вас погляжу. Только особо там не расслабляйтесь, я вас мигом обратно кликну…

Егерь сбежал во двор, что-то сказал часовым, и они вместе ушли в глубь двора.

— Я сказать вам хотел, ваша милость, — как-то неуверенно произнес Коготь, будто смущаясь.

Гартан вздохнул. Не хватало еще выслушивать благодарности от сотника. Тот, наверное, весь день себя переламывал, убеждал, что можно и нужно спасителя поблагодарить.

Спасителя…

Гартан хотел сразу оборвать сотника, но в последний момент сдержался — Коготь, в конце концов, не виноват ни в чем. Он бросился спасать Канту. Значит…

— Ну раз уж мы по-свойски так поболтали… — все так же неуверенно произнес Коготь. — Раз уж так получилось… Можно, я по-простому скажу? Без церемоний?

— Говори, — обреченно вздохнул Гартан.

— Значит, так… — Коготь подошел к наместнику вплотную, словно собирался обниматься.

Гартан невольно попытался отступить, но Коготь вцепился в его ремень и удержал на месте.

— Значит, так, — жестко начал Коготь. — Если ты, сопляк, еще раз такое выкинешь… даже если только попробуешь… я, мать твою, слезами от жалости изойду, но рожу твою неумную начищу так, что блестеть будет — куда там медному тазу. Ты, придурок высокородный, сюда послан людей охранять да порядок блюсти, так вот блюди и охраняй… В следующий раз увидишь что-нибудь такое — не вздумай лезть. Последний раз предупреждаю, твоя милость…

Гартан потрясенно смотрел в лицо сотника. Собственно, лица не было: была мешанина красных отсветов факелов и теней, отбрасываемых морщинами и складками кожи на лице Когтя. И огоньки, вспыхивающие время от времени под его густыми бровями.

— Да ты… — задыхаясь, начал Гартан, но Коготь снова тряхнул его за ремень.

— Это я по-свойски, — ощерился неприятно Коготь. — Если думаешь, что я теперь тебе по гроб благодарен буду — даже и не надейся. Если мне выбирать придется — ты или мои парни… или даже арбалетчики, то я выберу их. Усек?

— Я…

— Усек. И самое последнее… — губы Когтя оказались у самого уха наместника. — Чтобы совсем по-свойски. За бабой своей следи, дурило! Это в столице мужик — голова, а баба — шея, куда повернется, туда голова и пялится. И все довольны. Здесь, твоя милость, чтобы голову срубить, по шее бьют. Топором, мечом, ножичком или просто петельку захлестнут — и нет головы, сдохла. Так ты уж думай, голова, и шею охраняй. И лучше ты сам по ней врежь, чем дождешься такой услуги от других…

Кровь бросилась в лицо его милости наместника Гартана из рода Ключей. Рука легла на рукоять меча, сталь скрипнула о ножны.

— Не дергайся, сопляк, — Коготь все так же стоял, почти прижавшись к Гартану. — Это тебе не турнир.

Холодное лезвие ножа прикоснулось к шее наместника.

— Тут никто в позицию становиться не будет, парень! Тут ты даже меч вытащить не успеешь. И тут не обижаться нужно, а думать. Ты ведь наместник, а не герой доблестный. Думай.

Коготь сунул нож за пояс, отошел на два шага в сторону и поклонился, впрочем, не слишком низко.

— Какие будут распоряжения на завтра?

Гартан разжал пальцы, отпустил рукоять меча.

— Значит, как вы и велели, я людишек завтра прямо с утра отправляю, — сказал Коготь.

— Да, — кивнул Гартан.

— Значит, пошел я… — Коготь еще раз поклонился и спустился во двор, кликнув часовых.

Глава 5

Деревня называлась Дикий Угол. Большая деревня, жителей в ней было почти четыре сотни — старики, дети, женщины. Они стояли перед своими домами, старательно отводя взгляды от брата Фурриаса.

Инквизитора это нисколько не заботило. Ему было неинтересно смотреть в глаза селян, наполненные страхом и ненавистью. Пустым страхом и бессильной ненавистью. Они не пытались бежать — и это было хорошим знаком. Даже до местных дикарей стало доходить, что от инквизиции не сбежишь и не спрячешься.

Раньше селяне пытались прятаться.

Выставляли вокруг деревень в дозор мальчишек и, как только те замечали приближение отряда инквизиции, пускались наутек, прихватив с собой самое ценное. Но брат Фурриас в погоню не бросался. Войдя же в опустевшую деревню, он приказывал забить весь скот, от коров до кур, затем его люди поджигали дома и уходили прочь.

А вот в деревне Смоляки брат-инквизитор поступил по-другому. Ему не пришлось в пустой деревне жечь хибары и убивать скот, он, прежде чем направиться к Смолякам, расставил арбалетчиков и монахов-воинов так, чтобы те перекрыли пути к отступлению. А потом, не таясь, пошел в эту самую деревню.

Люди побежали от инквизиторов и натолкнулись на засаду. Полтора десятка селян были убиты стрелами, еще три десятка погибли от мечей и рогатин. Пленным — Фурриас особо приказал схватить как можно больше пленных — отрубали кисти рук, выжигали по одному глазу и отправляли в соседние поселки, с посланием. С предупреждением, что так будет с каждым, кто попытается уклониться от расследования Ордена инквизиции.

Людям предписывалось ожидать инквизиторов, выдать все заговоренные, зачарованные предметы и не мешать наказанию виновных. Остальные, пообещал брат Фурриас, не пострадают. И слово свое держал.

Поселяне быстро поняли, что лучше подчиниться. И теперь было достаточно предупредить очередную деревню или поселок, заодно потребовав, чтобы никто не смел покидать своего двора под угрозой наказания соседей.

Вот сейчас обитатели Дикого Угла больше всего на свете хотели бы оказаться подальше от своих домов, но тем не менее стояли неподвижно, позволяя себе разве что время от времени переминаться с ноги на ногу.