Читать книгу "Мамочка в законе - Наталья Александрова"

— И ничего мне не надо, — тут же добавила женщина,подумав, что я могу усмотреть в ее действиях корысть, кому она квартиру своюоставит, меня нисколько не касается!

Я ей на это ничего не сказал, и Лида продолжила:

— Недавно пришло тете Шуре письмо. Я его из ящикадостала, принесла, потому и видела, а так бы и глядеть не стала, у меня неттакой привычки. Письмо потертое, будто долго его таскали, и адрес рукой тетиШуры написан, а поверх адреса — штамп фиолетовый: «Адресат неизвестен». Такчто, выходит, тетя Шура кому-то письмо послала, а оно ей вернулось. Я письмо-тона тумбочку положила и забыла про него, а тетя Шура меня попросила в магазинсходить за чаем и сахаром. Только возвращаюсь я из магазина, а из квартирыкрики несутся, будто там двое ругаются. Слышу, вроде Вовкин голос. Кричит: «Всеравно расскажешь! Я тебя заставлю!» Не успела я дверь открыть, а навстречу мнеВовка выскочил, злющий, как собака б??шеная. Морда вся красная, а глаза горят!Оттолкнул меня, чуть с ног не свалил, и поскакал по лестнице как козел. Яиспугалась, в комнату вбежала — а тетя Шура на полу лежит, глаза выпучила, нагубах пена, и левой рукой так вот шевелит, как и сегодня. Рядом с ней конвертлежал, тот, что я из ящика принесла, только уже разорванный. Я-то на него и непосмотрела, бросилась скорее к тете Шуре, на кровать ее подняла, помочьпыталась, а она уж и не говорит. Вызвала тогда «скорую», еле дождалась — самизнаете, как они к старухам ездят. Но все-таки приехали, посмотрели и говорят,что инсульт у нее был и надо в больницу. Но я-то знаю, как в больнице состарухами обходятся, и не отдала. Сказала врачу, что сама буду здесь за нейухаживать. Ну, он под мою ответственность и оставил, ему-то что, только заботменьше. Уж когда «скорая» уехала, я догадалась, как дело было: Вовка небось ктете Шуре притащился, увидал то письмо и по подлости своей прочитал. Абабушка-то его заметила, рассердилась очень, что письма ее читает, и вышла уних большая ссора. Ну, а старому-то человеку много ли надо? От расстройства унее паралич-то, видно, и приключился. Я даже, грешным делом, подумала, непристукнул ли Вовка старуху, да доктор, когда ее осматривал, ничего такого несказал. Видно, просто от расстройства ее разбило. Ну вот, а потом уж, дня черезтри, тетя Шура стала беспокоиться, словно чего-то просить. Я догадалась дать ейбумагу и карандаш, она и нацарапала кое-как, чтобы пригласить адвоката… Ядумала, насчет квартиры своей хотела распорядиться… — И Лида выжидающепосмотрела на меня.

Я выслушал Лиду и спросил, сохранила ли она то письмо,которое послужило причиной роковой ссоры.

— Нет, — она пожала плечами, — видно, Вовкаэто письмо унес, на полу только пустой конверт остался. А вообще, если выхотите что-то про тетю Шуру узнать, вам надо с мамой моей поговорить.

На всякий случай я спросил у нее, где можно найти ее маму.Судя по ее собственному возрасту, мать ее была уже глубокой старухой инуждалась в постоянном уходе.

— Мама моя на даче, — с тяжелым вздохом ответилаЛида, — ей на воздухе лучше, вот она до самого снега с дачи и непереезжает. В городе ей все не то — и душно, и тесно, и с соседями не ладит…

— Как же она одна на даче управляется?

— Да ничего, она у меня еще крепкая, да и дача нашанедалеко, в Еловом, если что — сосед, отставной майор, с которым мы знакомымного лет, обещал позвонить, я сразу и приеду..

По поведению Александры Никодимовны я сделал вывод, что тане хотела показывать содержимое своей папки Лиде. Поэтому я попрощался и поехалдомой, чтобы спокойно ознакомиться с полученным предметом.

У себя в кабинете я открыл папку, но она оказалась пустой.Все происшествие в целом показалось мне глупым и бессмысленным, должно быть,вышедшая из ума, разбитая параличом старуха сама уже не знала, чего ей нужно.

Однако как профессиональный юрист я несу ответственностьперед любым клиентом, кроме того, меня немного беспокоила история с письмом.Поэтому я набрал номер телефона Александры Никодимовны, чтобы попытаться ещечто-нибудь выяснить. Трубку сняла Лида, и по ее голосу я понял, что опоздал слюбыми расспросами.

Она подтвердила мою догадку и сообщила, что АлександраНикодимовна только что умерла.

Я еще раз открыл потертую папку. Мне показалось, что с однойстороны под подкладкой что-то шуршит. Я вооружился пинцетом — как уфилателиста, у меня есть некоторые специальные инструменты — и, действительно,вытащил из-за подкладки пожелтевший клочок бумаги. На нем выцветшими, блеклымичернилами была сделана какая-то странная надпись. Какой-то бред, что-то вродеинструкции по отысканию клада из детской приключенческой книжки. Пойди направо,отсчитай десять шагов… в общем, совершенная ерунда. Я спрятал бумажку обратноза подкладку и убрал папку к себе в стол.

Меня не оставляло смутное беспокойство. Я все думал о томстранном письме, которое не нашло адресата, и о ссоре, из-за которой стараяженщина лишилась речи и движения, а затем умерла. Я решил, что не успокоюсь,пока не поставлю в этой истории последнюю точку, и поехал в Еловое, благо это недалекоот города и дорога хорошая.

Поселок Еловое небольшой, расположен в живописном местенедалеко от города и еще не застроен безвкусными краснокирпичными домами «новыхрусских». Дело в том, что Еловое — часть большого старинного парка,объявленного в пятидесятые годы заповедником, и строиться в нем могли толькосотрудники этого самого заповедника. Дома там довольно старые, но крепкие.Увидев бравого пенсионера, сгребающего листья на своем участке, я спросил, какмне найти Анну Алексеевну Миронову — так звали мать Лиды. Пенсионер, судя повсему, тот самый отставной майор, о котором говорила Лида, показал мне насоседний дом и сообщил, что Анна Алексеевна дома.

Я действительно застал ее в избе. Анна Алексеевна топилапечь. Выглядела она крепкой и энергичной, несмотря на более чем преклонныйвозраст. Когда узнала от меня о смерти своей старинной подруги — оченьогорчилась, конечно, но не впала в истерику, проговорила со сдержанной грустью,что в их возрасте нужно быть готовыми ко всему и каждый лишний прожитый деньпринимать как подарок.

Потом она, совершенно меня удивив, достала из шкафачетвертинку водки и предложила вместе с ней помянуть подругу. На мойневысказанный вопрос ответила, что держит водку на случай простуды или другойнеприятности, а от стопки хорошей водки ей ничего плохого, несмотря на возраст,не будет.

После таких слов я подумал, что отказываться помянутьпокойницу, ссылаясь на то, что я за рулем, просто неприлично, от одной стопки имне ничего не будет, а если, не дай бог, остановит машину гаишник — деньги навзятку у меня найдутся.

Мы выпили по стопке не чокаясь, как принято на поминках,закусили солеными груздями и крепенькими маринованными огурчиками. После этогоАнна Алексеевна отставила стаканчик, посмотрела на меня чрезвычайно проницательнои сказала:

— Ведь не для того вы, занятый человек, приехали загород, чтобы рассказать старухе о смерти подруги. Вы хотели о чем-то меняспросить, что-то узнать… так спрашивайте!