Читать книгу "Славянский «базар» - Сергей Зверев"

– Хорошо, – сдалась девушка.

Мужчина толкнул плечом дверь пожарной лестницы, и вот уже каблучки Клары звонко застучали по голому бетону. С ней не церемонились, стоило ей на секунду задержаться, как ее уже волокли. На нижней площадке мужчины ненадолго задержались, пришлось повозиться с замком двери запасного выхода из гостиницы. Наконец замок, которым давно не пользовались, поддался. Даже Клара, завсегдатай гостиницы, раньше никогда не бывала в хозяйственном дворе. У сетчатой ограды стояли переполненные контейнеры с мусором, облезшие ворота гаража подпирали машины работников гостиницы. Стайка голубей вспорхнула на карниз, оставив на произвол судьбы надкусанную сдобную булочку.

– Чего вам от меня надо? – Клара решила, что для разговора может подойти и это безлюдное место.

Но притащившие ее сюда мужчины так не считали. Один из них сел за руль темно-синей «Волги», второй втолкнул Клару на заднее сиденье, ручка с ее стороны была предусмотрительно отвинчена, вместо нее торчал короткий рифленый штырь. Об него Клара больно оцарапала руку и теперь сидела, забившись в угол, зализывая кровоточащую царапину.

В сумочке у нее лежал баллончик с полицейским газом, и девушка прикидывала, есть ли смысл попытаться им воспользоваться. С одной стороны, ее словили за недозволенным занятием. С другой, она не могла понять, кто ее похитители. На ментов они не походили. Менты, если приходится переодеваться в штатское, отдают предпочтение грубым китайским кожаным курткам, кроссовкам и спортивному трико, в крайнем случае, джинсам. На мужчинах же были не самые дешевые костюмы, хорошие туфли, свежие рубашки, галстуки. Менты молчаливостью никогда не отличались, чуть что, одновременно сыпали сальными шутками, угрозами и матом. Мужчины же, сидевшие в машине, казалось, никаких эмоций по отношению к Кларе не испытывали, просто делали свою странную работу без лишних слов. Вот это-то и пугало. Человек без эмоций способен на все.

– Ну, ладно, – напустив на себя циничное безразличие, сказала девушка, – выкладывайте, чего вам надо.

На нее посмотрели снисходительно, мол, ты и сама не понимаешь, в какое дело вляпалась.

– Ты дура или прикидываешься?

Двигатель машины завелся легко, и они выехали на оживленную улицу.

– Куда мы едем?

– Тебе знать необязательно.

– Я хочу знать.

– Для тебя это ничего не изменит, – усмехнулся сосед Клары и, достав пачку, предложил закурить.

Если бы к Кларе на улице пристали два подобных типа, она бы не задумываясь пустила в ход баллончик с газом, но сейчас, прежде чем запустить руку в сумочку, стоило поразмыслить. В гостинице ее знали, знали, где она живет. Это на улице можно убежать от незнакомых!

Проститутка приняла сигарету безо всякой благодарности, склонилась над язычком пламени бензиновой зажигалки, глубоко затянулась и откинулась на спинку сиденья. Казалось, о ее существовании забыли. Мужчины между тем вели странный разговор.

– Куда? – спросил сидевший за рулем.

– К Петровичу, он пусть решает.

– Петрович может быть недоволен.

– Я не хочу брать на себя больше, чем нужно.

– Вы обо мне говорите? – спросила Клара, пытаясь улыбнуться, улыбка выдала испуг.

– О Петровиче, – ответили ей не слишком любезно и тут же продолжили прерванный разговор, – я не стал бы ему предварительно звонить…

Клара приоткрыла сумочку, баллончик лежал на самом верху. Сидевший рядом с ней оказался предусмотрительным, он уже не сводил глаз с ее рук. Напрягся, когда пальцы Клары исчезли внутри сумки, и расслабился, когда девушка вытащила на свет пудреницу.

– Не окажется на месте – тогда и решим, что делать.

Пудреница сухо щелкнула. Клара вернула ее на место. Взять баллончик она так и не решилась. Машина уже проехала с десяток кварталов. Наконец «Волга» завернула во двор, остановилась у невзрачной двери в глухой стене довоенного дома.

– Выходи и не вздумай пытаться бежать.

Клара выбралась из машины. Пока с ней обходились вполне сносно, если не считать эпизода на пожарной лестнице в гостинице. Но тогда она сама была виновата, вела себя нервно. Облезлая, давно не крашенная дверь отворилась. Крутые кирпичные ступеньки вели в подвал. Перил не было, и кирпичи на уровне плеча отполировались до блеска. Клара шла первой, у себя за спиной она чувствовала дыхание, мужчина не отставал от нее ни на шаг. Дверь за ними закрылась, щелкнул замок. Спускаться было неудобно, ступеньки, выложенные из кирпича, были короче и выше привычных, стандартных.

Чисто подметенная площадка с бетонным полом, дверь за ней – самая что ни на есть обыкновенная, но, когда она отворилась, Клара зажмурила глаза. Навстречу ей ударил яркий свет мощных галогенных лампочек, усыпавших потолок из звукопоглощающих плит. Коридор оказался нешироким: расставишь руки – упрешься в стены. Три двери из деревянного массива, лишенные каких бы то ни было табличек, прерывали однообразие ровной, выкрашенной белой краской стены. Клару поставили лицом к стене.

– Сумочку, – услышала она властный голос и без колебаний рассталась с ней, затем сильные мужские ладони прошлись по ее телу. – Можешь повернуться.

Клару провели в странную комнату: письменный стол, абсолютно пустой, два стула, умывальник в углу, такие же, как и в коридоре, яркие лампочки на потолке.

– Располагайся.

Она села на стул, забросила ногу за ногу.

– Спрашивайте, чего вам надо.

Ей не ответили, дверь закрылась, в замке провернулся ключ.

– Какого черта? Я что, убегать собралась?

Девушка поднялась, шагнула к двери, но не успела еще коснуться блестящей медной ручки, как погас свет.

– Эй, уроды, – крикнула она и хотела ударить ногой в дверь, но вместо этого угодила в стену.

Боль пронизала ступню. Заскулив, Клара опустилась на корточки, всхлипнула и принялась разминать ушибленные пальцы. Вначале она почувствовала не столько страх, сколько обиду и унижение. Страх пришел позже, когда девушка позвала, для начала негромко, потом она крикнула, а ее голос даже не вернулся эхом, просто растворился в глубоком подвале. Было непонятно, сколько еще здесь придется сидеть. Когда и кто явится ее вызволить. Неопределенность – самое страшное наказание.

«А если никто и никогда…» – закралась леденящая мысль, и на душе стало тоскливо и одиноко.

Предложи сейчас Кларе кто-нибудь обменять все ее московские «достижения» на прежнюю спокойную жизнь в провинции, она не задумываясь согласилась бы, та жизнь была до конца ей понятна и предсказуема. Вышла бы замуж за прапорщика или сверхсрочника – в городке располагалась воинская часть, и в женихах, пусть и незавидных, недостатка не было.

Хотелось плакать, хотелось, чтобы кто-нибудь пожалел ее. Но если с первым можно было помочь себе – сиди и реви, сколько влезет, то со вторым – пожалеть, приходилось ждать лучших времен.