Читать книгу "Соединенные Штаты от Уотергейта до Буша против Гора - Автор Неизвестен"

голосовать".1 Это было характерное для 1976 года кислое мнение об американской политике. Другой гражданин прорычал: "Я не апатичен к тому, чтобы не голосовать, я категорически против этого".2 Другие прислушались к совету Мэй Уэст, которая говорила: "Если вам приходится выбирать из двух зол, выбирайте то, которое вы еще не пробовали". Многие люди, которые все же пришли на избирательные участки, ворчали, что голосуют "за булавку для одежды" - зажимают нос, голосуя за одного или другого плохого кандидата. Явка в 1976 году - 54,8 процента избирателей, имеющих право голоса, - была самой низкой с 1948 года. Картер пришел к власти, набрав 50,1 процента голосов, а Форд - 48 процентов. Он победил в коллегии выборщиков с перевесом 297 голосов против 240, что стало самым маленьким перевесом с 1916 года.3

Политический мир, в котором жили Форд и Картер, отражал более масштабные тенденции, которые развивались с 1960-х годов и сохранялись еще долгое время после 1980 года. Одной из них стало фактическое исчезновение радикальных левых как организованной политической силы. В 1970 году распалась организация "Студенты за демократическое общество" (SDS), которая в конце 1960-х годов была крупнейшей левоцентристской студенческой группой в истории США. После того как Никсон вывел американские войска из Вьетнама и отменил призыв в армию, на слуху осталось лишь несколько очень маленьких радикальных групп. Одна из них, крайне левая Weather Underground, приписала себе около двадцати взрывов в период с 1970 по 1975 год. Другая группа, Движение американских индейцев (AiM), вела активную агитацию за самоуправление индейцев и возвращение к племенному укладу. В 1973 году около 200 приверженцев AIM захватили деревню сиу Wounded Knee в Южной Дакоте, что привело к семидесятиоднодневному противостоянию с федеральными агентами. Симбионезская армия освобождения (САО), среди основателей которой были идеалистически настроенные антивоенные молодые люди, превратилась в калифорнийскую банду убийц, грабителей и самопровозглашенных революционеров, которая в начале 1974 года захватила всю страну, похитив девятнадцатилетнюю наследницу газеты Патрисию Херст. Ее лозунг гласил: "Смерть фашистскому насекомому, которое охотится на людей". После того как Херст два месяца продержали в чулане, она присоединилась к своим похитителям и назвалась Таней - так звали подругу бывшего кубинского революционера Че Гевары. Вооружившись карабином, она была сфотографирована, помогая своим бывшим похитителям совершить вооруженное ограбление банка в Сан-Франциско.

Однако противостояние в Вундед-Кни закончилось патовой ситуацией, которая не улучшила положение американских индейцев, многие из которых продолжали сталкиваться с необычайно высоким уровнем бедности и болезней в своих резервациях. В последующие годы AIM сильно раскололась.4 Все члены небольшой бредовой "армии", похитившей Херста, могли бы поместиться в "Хамви" с запасом места для заложников. Шесть хорошо вооруженных членов банды, включая ее лидера, погибли в пожаре и телеперестрелке с полицией Лос-Анджелеса в 1975 году. Остальные, включая Херста, были схвачены, осуждены и заключены в тюрьму.5 Несбыточные мечты ОАС, как и мечты "Синоптиков", стали в середине 1970-х годов предсмертными вздохами радикального активизма в Соединенных Штатах в стиле шестидесятых годов.6

Либералы, гораздо более мощная политическая сила, также столкнулись с тревожными тенденциями в 1970-х годах и в последующий период. Этим тенденциям способствовали устойчивые демографические и экономические силы, в частности, перемещение миллионов людей после Второй мировой войны в средние классы и пригороды. По мере того как американцы продвигались вверх и наружу, они ослабляли свои связи с демократической избирательной коалицией, состоявшей из групп "синих воротничков" и городских политических машин, которые помогли избрать Рузвельта и Гарри Трумэна в 1930-1940-х годах, а также Кеннеди и ЛБДж в 1960-х годах. Рабочие профсоюзы, которые были мощными союзниками Демократической партии, потеряли силу. По этим причинам классовые проблемы, которые были сильны в американской политике в 1930-1940-е годы, к 1970-м годам несколько утратили свою значимость.

По сравнению с некоторыми странами Западной Европы, где социал-демократические, основанные на труде политические партии продолжали пользоваться различной поддержкой населения, Соединенные Штаты были нацией относительно консервативных людей, которые ценили индивидуализм и неоднозначно относились к широкомасштабному центральному государству. В 1970-е годы и позже пыл и политическая сила американцев, выступавших против контроля над оружием, абортов и преподавания дарвиновской теории эволюции, ошеломили и возмутили многих наблюдателей в Западной Европе. Многие из этих наблюдателей приравнивали смертную казнь, отмененную в их обществах, к варварству и считали гарантированное государством медицинское страхование - также широко распространенное на континенте - непременным условием развитой цивилизации.

Изменения в расовых пристрастиях особенно грозили навредить демократам. Когда в 1960-х годах Л. Б. Дж. выступил за гражданские права, белые избиратели с юга, которые до этого были надежными демократами, массово покинули партию и стали голосовать за республиканцев. Очень высокий процент афроамериканцев, которые еще в 1930-х и 1940-х годах отказались от партии GOP, после 1964 года поддержали кандидатов от демократов. Хотя чернокожие помогли избрать либеральных демократов в северных городах, всплеск правых настроений среди белых избирателей, особенно мужчин, на Юге стал благом для Республиканской партии. Демократы оставались конкурентоспособными во многих частях Юга - особенно на выборах в штатах и местных органах власти, - но со временем подъем GOP в Дикси был неумолим. Расовые проблемы, как никакая другая сила, изменили партийные предпочтения американцев в 1970-х годах и в последующий период, сделав ядро Республиканской партии более консервативным, а демократов - более либеральными, чем они были раньше.

Тем временем все большее число жителей равнинных и горных штатов стали воспринимать либералов в Демократической партии как поборников восточных, городских интересов, которые обслуживают чернокожих, получателей социального обеспечения и профсоюзы. Несмотря на то, что жители Запада получали огромную выгоду от федеральной помощи - плотин, ирригационных проектов, оборонных контрактов и т. п., - они все больше принимали консервативную критику большого правительства. Они осуждали защитников окружающей среды, "элитистов" и "далеких бюрократов", которые владели огромными участками их земли и регулировали их жизнь. Как и белые южане, они были более консервативны в отношении ряда горячих вопросов политики конца XX века - таких, как контроль над оружием, смертная казнь и аборты. Подобные чувства, как и расовые разногласия, менявшие политику на Юге, привели к тому, что ядро базы Демократической партии все больше смещалось в городские районы северо-востока, Средней Атлантики и Среднего Запада. Они показали, что страстная региональная лояльность, которая, как ожидалось, должна была уменьшиться по мере того, как телевидение и другие средства массовой коммуникации все теснее связывали нацию, с годами более чем сохранилась.

Подобные события отнюдь не уничтожили ни Демократическую партию, ни американский либерализм. Уже было ясно, что бурная культурная война 1960-х годов наложила политический отпечаток на многих молодых людей, достигших совершеннолетия в те годы.