Читать книгу "Тигрица - Дженнифер Блейк"

— Вы не будете возражать, если я скажу, что вы не похожи на женщину, которая готова продолжать работать в том месте, где ее оскорбили и где на нее напали?

Джессика молчала, пытаясь осмыслить эти слова. Напоминание об инциденте с Холивеллом явно смутило ее.

— На меня никто не нападал, — возразила она наконец.

— Но тем не менее ситуация была довольно опасной, — безапелляционно заявил Кастеляр. — Таких женщин, как вы, нужно беречь, защищать от грубости и жестокости, окружать множеством прекрасных вещей…

— Мне лестно слышать эти слова, — сказала Джессика, — но, боюсь, в наше время это непозволительная роскошь.

— Роскошь? — переспросил Кастеляр, жестом предлагая ей пройти в кабину подъехавшего лифта. — Как бы там ни было, иногда такие вещи случаются.

— Где? — в свою очередь, спросила Джессика, с трудом скрывая свое недоверие. — В серале?

Кастеляр покачал головой и нажал кнопку лифта. Кабина плавно заскользила вниз.

— У меня дома. В Бразилии.

— Вы не о браке ли говорите? — желчно осведомилась Джессика, презрительно скривив губы.

— Разве я сказал какую-нибудь непристойность? — парировал Кастеляр, но его взгляд оставался серьезным. Он ждал ответа.

— Давайте считать, что в настоящее время это слово — я имею в виду «брак» — не вызывает во мне тех ассоциаций… которые, по-вашему, оно должно вызвать, — медленно сказала Джессика.

Когда лифт достиг первого этажа и распахнул перед ними свои полированные дверцы, Джессика первой вышла в фойе и, немного помедлив, снова позволила Кастеляру опередить себя и отворить перед нею тяжелую стеклянную дверь, ведущую на улицу. Никакого желания соревноваться с ним в знании правил этикета, которые Джессика считала не то чтобы устаревшими, а просто — в некоторых ситуациях — непрактичными, у нее не было, однако, наблюдая за ним, она невольно приняла его игру в джентльмена и леди. Свою галантность Рафаэль Кастеляр расточал, не задумываясь, автоматически, как будто был приучен к этому с детства, и в каждом его жесте сквозила совершенная убежденность в том, что по-другому просто не может быть. И, черт побери, это было приятно!

Элегантный, жемчужно-серый лимузин Кастеляра ждал их у самого подъезда. Завидев выходящих из здания Джессику и Рафаэля, шофер в форменной тужурке проворно отворил им заднюю дверцу, но именно бразилец подал ей руку, помогая усесться на заднем сиденье. Не успела Джессика опомниться, как он уже опустился с ней рядом, и шофер захлопнул дверцу; несколько секунд спустя длинная машина уже отъехала от тротуара.

— Все это очень приятно, — рассеянно заметила Джессика, — но мне почему-то казалось, что вы сами любите водить машину.

По губам Кастеляра скользнула легкая улыбка.

— Вы не ошиблись, — согласился он. — Просто сегодня случай особый. Вести самому — значит следить за движением, а сегодня все мое внимание должно принадлежать вам.

«Очаровательно, — подумала Джессика. — Но в таком случае, когда он нанимал машину с шофером, он не мог не знать, что заедет за мной».

— Как бы там ни было, — заметила она, — мне повезло. Судьба привела вас в наш офис как раз вовремя и, прежде чем мы закроем эту тему, я хотела бы поблагодарить вас за ваше своевременное вмешательство.

— Я же ничего не сделал, — небрежно ответил Кастеляр и ненадолго замолчал.

— Этот человек… — сказал он немного погодя. — Я не ошибусь, предположив, что это еще один претендент?

— Претендент?.. — Джессика почувствовала замешательство, вызванное не столько тем, какое странное слово выбрал Кастеляр, но и тем, как он его произнес.

— Я имею в виду в деловом смысле, разумеется.

— Да, конечно, — откликнулась Джессика и чуть-чуть покраснела. — Я… Да, можно сказать и так.

Губы Кастеляра снова дрогнули, и даже в полутьме затененного салона Джессика разглядела его улыбку. «Как часто он улыбается, — удивилась она. — Вот никогда бы не подумала!»

— Мы с вами ведем себя, словно на дипломатическом рауте, — сказал Кастеляр. — Впрочем, наверное, так и должно быть. Если вы не хотите говорить о том, что предлагал вам этот человек, я не стану настаивать.

Как ни странно, его сдержанность подействовала на Джессику сильнее, чем безапелляционная напористость Холивелла, и ей захотелось довериться Кастеляру. В конце концов, почему бы и нет, подумала Джессика, прежде чем вкратце пересказать ему содержание беседы с директором «Гольфстрим Эйр».

— А этот Холивелл… он впервые обращается к вам с подобным предложением? — прищурившись, осведомился Кастеляр.

— Насколько мне известно — да, — кивнула Джессика.

— Но условия его брачного контракта пришлись вам не по душе?

— Если выражаться точнее, то его предложение меня не заинтересовало.

— Как не интересует вас и мое предложение, — сказал Кастеляр, как будто подводя итог. — Похоже, нам обоим следует постараться, чтобы смотрины не закончились таким печальным образом.

Джессика бросила быстрый взгляд на президента «Компанья Маритима Кастеляр». Действительно ли его глаза довольно блеснули, или ей показалось? Интересно, как долго будет продолжаться этот ее психоз?

Претендент. Предложение. Смотрины. Брачный контракт. Матримония какая-то!

Ну почему, спросила себя Джессика, говоря о слиянии двух компаний, бизнесмены предпочитают использовать слова, которые в обычной жизни относятся к взаимоотношениям между мужчиной и женщиной, решившим создать семью? Почему нельзя говорить об этом нормальным, деловым языком без всех этих двусмысленностей и полунамеков?

Но, прежде чем Джессика успела придумать, как ей лучше ответить, лимузин круто повернул на перекрестке. От этого элегантная кожаная сумочка, лежавшая у нее на коленях, соскользнула сначала на сиденье, а потом — на застеленный толстым ковром пол. Как только машина выровнялась, Джессика наклонилась, чтобы поднять ее. То же самое сделал и Кастеляр, их плечи на мгновение соприкоснулись, и оба замерли, напряженно глядя друг на друга.

У него были густые черные брови и густые, длинные ресницы. Прямой нос с чуть заметной горбинкой, высокие бронзовые скулы. В уголках рта залегли легкие морщинки, свидетельствующие о неизменной готовности улыбаться, а в глазах — в его бесконечно глубоких глазах — светилось удовольствие, смешанное с легкой озабоченностью. Зрачки Рафаэля были такими большими и темными, что янтарно-желтая радужка была почти незаметна, и чем дольше они смотрели друг на друга, тем все более изумленными становились их взгляды. Кожа на лбу и щеках Рафаэля была чистой и гладкой, и от нее исходил легкий запах дорогого мужского лосьона — что-то растительное, чуть-чуть отдающее мускусом.

В следующее мгновение Джессика словно вернулась на несколько дней назад, в темное патио, где шелестели пальмы, музыкально журчала вода и пульсировали приглушенные звуки самбы. Ее кожи как будто снова коснулся прохладный ночной бриз, освежавший ее пылающие щеки, пока незнакомец сжимал ее в сильных и нежных объятиях. Кровь отхлынула от ее лица так стремительно, что Джессика почувствовала легкое головокружение. Одновременно в животе возникло уже знакомое ощущение приятной тяжести и тепла. Почти не отдавая себе отчета в своих действиях, Джессика машинально качнулась к Рафаэлю, к его чувственным губам, которые — она помнила! — были ласковыми, горячими, чуть солоноватыми на вкус.