Читать книгу "Настоящий Спасатель 3. Назад в СССР - Адам Хлебов"

лицо. Острые черты, густые темные брови и глаза сверкающие молниями.

— Отдай сюда, оружие детям не игрушка! — он резко протянул руку к стволу.

Я был готов к тому. Его пальцы поймали воздух.

Отступив так же резво на шаг назад, я опустил ружье и быстро прицелился ему в голову.

— Встал. Гнида! Два шага назад. Ручки держи так, чтобы я их видел. На счет три стреляю. Раз…

Мужчина медленно поднялся с колен, держа на уровне плеч открытые и повернутые ладони.

— Я сказал два шага назад!

— Тих, тихо, пацан. Ты это, смотри не пальни. Успокойся. Отошел я. Вот смотри на два шага, как ты и просил.

Соперник «дяди» Толи, действительно, сделал два шага назад.

Я мотнул Тёме головой в сторону пытающегося встать Анатолия. Мой друг направился, чтобы помочь ему встать.

Из-за спины раздался топот бегущих к нам людей.

— Кто стрелял? Уроды? — услышал я голос кричащего на бегу Бойка.

Противник «дяди» Толи рванул назад, воспользовавшись тем, что я буквально на секунду обернулся в сторону наших друзей прорывающихся к нам сквозь чащу.

Он бежал зигзагами явно опасаясь выстрела в спину.

Я все ещё видел его удаляющуюся в темноте фигуру и прицелился ему в ноги.

Но «дядя» Толя усталым хватающим движением сверху вниз сбил ствол.

— Нет. Не бери грех на душу. Там дробь. Завалишь. Не стоит он того. Потом всю жизнь себе простить не сможешь.

Он тяжело дышал и кряхтя поднялся.

— Здоровый черт!

Через пару мгновен ий нас обступили туристы, друзья и инструкторы. Рыба, Боёк, Элен и Маша, бросившаяся мне на шею.

— Ты в порядке? — она огляделась, — Дядя Толя, что случилось?

— Да вот, девочка моя, лес не подлили. Этого нужно связать. буйный он, бед натворит.

— Нет веревок.

— Ремнем. Лучше тонким, — через силу ответил «дядя» Толя

Боёк и Рыба держали за руки очнувшегося мужика. Тот тряс головой из стороны в сторону, пытаясь широко раскрыть глаза.

К нам успели добежать остальные.

— Может, догнать его? — спросил Тёма обращаясь к нам обоим: ко мне и «одесситу»

— Нет, нет стоит, — «дядя» Толя подошел к одной из сосен и взял прислоненное к ней ружье, — у него может быть еще оружие и он может сдуру стрелять.

— Это не ваше? — я глянул на ствол в своих руках.

Одессит устало покачал головой.

— Нет. Оно принадлежит тому, который сбежал.

Я внимательно посмотрел на него, но не стал ничего спрашивать. Не здесь и не сейчас, когда вокруг столпился весь лагерь.

Я разрядил ружье и протянул его вместе с единственным патроном стоявшему рядом Ване. Они с Саней подбежали одними из первых.

— Трофейное, — двусмысленно пошутил Рыба и похлопал по плечу Бойка, чем удивил многих.

— Да, уж. Точно трофейное.

Одессит попытался сделать шаг, но споткнулся и завалился вперед, не удержав равновесие.

Несколько человек бросились ему на помощь и снова помогли подняться. Видимо, ему здорово досталось и его соперник его порядочно потрепал.

Он согласился принять помощь и положил руки на плечи Рыбе и Бойку.

Мы все толпой направились в сторону нашего лагеря.

Через десять минут мы снова сидели у костра.

Есть красота, созданная руками человека, есть красота, созданная самой природой, а есть еще красота человеческих отношений, которая имеет не меньшую ценность, и наслаждаться которой можно точно так же.

Я понял это со всей ясностью однажды, когда совершенно посторонние люди оказывали мне помощь после аварии. Это произошло в прошлой жизни.

Они делали это с такой заботой и вниманием, что можно было подумать, что я прихожусь, если не сыном, то очень близким родственником.

Сейчас помощь оказывали троим: нашему «одесситу», незнакомцу вышедшему из леса, и тому преследователю с саперной лопаткой, которого вырубил «дядя» Толя.

Правда, Ваня и Саня смотрели на него с некоторым подозрением.

А вот на нашего нового пленника совсем по другому. Они нервничали и не говорили, что не понимают, почему мы его держим связанным.

С ним пытались говорить, но он молчал, как набравший в рот воды.

Анатолий тоже был немногословен. Рассказал, что видел, как преследовали, а потом один из этих двоих целился в парня на камне. Постарался помешать.

Завязалась драка, а дальше мы видели все своими глазами

Это злило горных спасателей. «Дядя» Толя подходил по описанию под «нехорошего» человека в рассказах туристов об отставших товарищах.

Я мог понять их. Они в глаза не видели второго, который убежал.

Еще, по идее, им нужно было утром всех доставлять в милицию, а там уже разбираться. Это, конечно, нарушало планы. Никому не охота было спускаться в город с двумя «конвоируемыми» мужиками и двумя спасенными для дачи показаний.

Мы — те, кто знал Анатолия, все вместе поручились за него.

Он сидел, шутил и улыбался девчонкам, которые накладывали повязку ему на голову.

Оказалось, что ему едва не рассекли череп лопатой: пленник сам напал первым, а потом второй чуть не размозжил голову камнем.

Ему очень повезло. Несмотря на боевой и мафиозный опыт, в наличии которого у Анатолия я не сомневался, его противник был, видимо, не робкого десятка и оказал достойное сопротивление в рукопашной схватке. «Одессит» артистично сетовал на возраст и надвигающуюся зрелость.

— Я потерял свое мастерство, — сказал «дядя» Толя бесцветным голосом, как бы сокрушаясь при этом хитро улыбаясь и щуря глаза — Я не видел, как он схватил и замахнулся каменюгой. Еле увернулся.

— Анатолий, успокойтесь уже. Вы с двумя дрались. Мы же видели второго! Вы его уделали. Как там у вас это называется? Нокдаун? — включилась в игру и утешала его Элен.

— Да? Правда? Думаете я его уделал? — встрепенулся «одессит». — Точно? Вы же не видели самого удара? Мне кажется, что он сам споткнулся и упал.

— Не прибедняйтесь, дядя Толя, — подключилась Маша, — не знаю насчет мастерства, но вы повели себя, как настоящий герой: и меня спасли, и ребят во время метели. И вот теперь еще и с этими негодяями схватились. Это трофейщики? Да?

Анатолий приложил указательный палец к своим губам. Улыбнулся и оглядываясь на людей из первой группы почти шепотом попросил:

— Тише, тише, девочка моя. Молчи! Им не обязательно слышать об этом. Мы сейчас так взбаламутим весь народ, — Анатолий посмотрел на меня, и показал глазами на остальных — Я, если