Читать книгу "Истинная для волка - Анна Соломахина"

ей нравились песни! И вдохновлял пример неугомонной Ренаты.

Радостные, что всё так хорошо разрешилось, артисты принялись обсуждать, кого лучше позвать на роль петуха, а Харальд откланялся. Уже по дороге к княжеским палатам его охватила тревога. Непонятная, противная, холодящая желудок. Будто что-то нехорошее должно произойти. Пока он пытался сообразить, что к чему, мимо него проскакал Батыр-хан в окружении небольшого отряда охраны. Да так быстро, что пыль поднялась столбом, несмотря на деревянный настил городской дороги.

Сердце дрогнуло. Подчиняясь инстинкту, он принялся бежать. В волка решил пока не перекидываться — мало ли, вдруг кочевники с этим не связаны. Опять же, чужие земли — чужие правила, но с каждой секундой ему становилось на них всё больше и больше плевать. Ибо уже всё нутро не просто холодило — замёрзло от плохого предчувствия. Ведь зачем-то же спешит Батыр-хан так сильно, что не замечает никого вокруг! И путь его лежит явно за пределы Старограда — вон уже выход виднеется.

«За воротами перекинусь», — решил Харальд и принялся на ходу расстёгивать ремень, стаскивать рубашку, разве что штаны было несподручно снимать.

Но это уже мелочи.

Едва он выбежал за ворота, бросил всё, что было в руках под ближайший куст, и за кочевниками понёсся гигантскими скачками белоснежный волк. Только ошмётки штанов с сапогами летели в стороны, ибо тратить время на их снятие — несусветная глупость. Он спешил изо всех сил! С каждым новым скачком он всё сильнее чуял запах… своей пары. Смазанный, смешанный с какой-то вонью, но совершенно точно её!

Но кони кочевников были быстры, а шаман, прибывший с Ренатой и частью басурман заранее, уже успел поймать сильный ветер и навертел воронку, в которую волокли суженую Харальда. Сопротивлявшуюся из всех сил, несмотря на связанное состояние, но что может сделать хрупкая, хоть и очень энергичная дева против воинов?

Харальд завыл. Гулко, протяжно, леденяще. Он катастрофически не успевал! Ведь шаман, увидев, что Батыр-хан приближается, а за ним мчится погоня, поспешил отправить в воронку причину раздора в первую очередь.

Волк поднажал, но успел лишь ухватить последнего воина, заскакивавшего в «воздушный путь» степного шамана. Харальд слышал о таком — кочевники умели договариваться с ветрами и благодаря им передвигаться очень быстро на большие расстояния. Использовали это довольно редко, ибо ветер всегда требовал человеческую жертву, но тут не поскупились. Перед самым волчьим носом воронка развеялась, словно не бесновался только что могучий воздушный поток. И только тяжело дышащий воин из личной дружины Батыр-хана лежал на земле и смотрел в глаза своей смерти.

Он прекрасно понимал, что выхода у него нет. Его не пощадят, да он и сам не стал бы молить, напротив, достал нож и вонзил себе в горло, ведь до сердца слишком долго добираться — оно скрыто кольчугой.

Ибо нельзя выдавать секретов Батыр-хана чужакам.

Ибо плох тот воин, что боится смерти.

Ибо ждала его Небесная Кобылица, принимавшая в свои объятья всех верных сынов Великой Степи.

Глава восьмая, в которой Ренате приходится разгребать последствия своего предсказания

Ренату несло в потоке ветра с невероятной скоростью. Остатки кос, уцелевших после тревожного дня и страстной ночи, окончательно растрепались. Саму попаданку болтало в разные стороны, и лишь вцепившиеся в неё баусрмане хоть как-то стабилизировали тело. Им-то не впервой такой вид путешествий.

Казалось, что прошла вечность. И вот, когда Рената окончательно плюнула на попытки хоть как-то сохранить ясность мысли, её выбросило куда-то в степь. Жёсткую, пыльную, бескрайнюю.

— Кхе-кхе, — закашлялась попаданка, сплёвывая грязную слюну.

— Девку помыть, прилично одеть и ко мне в юрту, — процедил Батыр-хан и отправился в сторону этих самых юрт.

Серых, местами украшенных полосками красного орнамента, из конусов которых вился дым. Их было настолько много, что казалось, будто всё поле только ими и занято. Вот это подданных у Батыр-хана!

Взгляд этого самого хана выражал откровенное презрение — как так, она посмела спутаться с каким-то северянином?! Подумаешь, тот пёр, как стадо диких коней, это Батыра не волновало. Впрочем, сейчас это не главное — надо найти брата, поскольку остальные шаманы (а их было всего два) не умели оборачиваться в птиц. И без этого он был как без рук!

Привык нападать, зная все сильные и слабые стороны противника. Лазейки в обороне, точное количество всех караульных и прочее, и прочее. А теперь, когда Айтбай пропал, идти в набег становилось страшновато — слишком много павших выходило. Содержи потом их семьи!

Сам Батыр-хан на свою семью не скупился. Всех своих многочисленных жён (пятьдесят две штуки, промежду прочим!) он одаривал золотом и мехами. Каждой уделял внимание хотя бы раз в месяц. И в местном месяце все те же тридцать дней были, да-да, а уж сколько детей они ему рожали… не счесть!

Рената еле передвигала ногами. Туфли у неё слетели в процессе полёта, и сухие обломки засохшей травы кололи ступни.

— Ай-ай-ай! — она, как могла, минимизировала боль — старалась идти на цыпочках и выбирать места получше.

— Что стонешь, небось, с северянином тоже несладко пришлось, — хмыкнул один из воинов, крепко державший её за руку.

— Как ещё живая от него ушла, — вторил ему другой.

Причём с изрядной долей сочувствия. Глянул на растрёпу, вздохнул и таки подхватил на руки. В отличие от Батыр-хана и прочих он не считал Ренату виновной в собственном падении (Харальд попросту не успел всем объявить об официальном статусе Ренаты). Попробуй, скажи «нет» такому бугаю, как глава посольской миссии Архельдора! Хотя… прочие северяне тоже не отставали от него в размерах и казались невысоким жилистым кочевникам удивительными гигантами. На дух не переносимыми, но уважаемыми. Даже странно, что Батыр-хан не побоялся умыкнуть девицу прямо из постели одного из них. Хотя… никто не умеет договариваться с ветрами, кроме детей Великой Степи. Где теперь тому искать её следы? Да и надо ли, подумаешь, очередная девица в постели…

Знали бы кочевники реальное положение дел относительно Ренаты, сами бы принесли на руках с поклонами и клятвами никогда так больше не делать.