Читать книгу "Ашшур в гневе. Часть вторая - Вадим Барташ"

на заданный вопрос, Аматтея продолжила:

– Хотя можешь и не пояснять ничего… У меня есть глаза, и я же вижу, что эта девица тебе не посторонняя. Ведь так? И она явно меня ревнует.

 После затянувшегося молчания Красавчик ответил:

– Мы год были в разлуке, и я не мог быть без женщины… Ты должна меня понять.

– Я это понимаю, – Аматтея положила руку на плечо любимого. – Я, конечно, это понимаю. И мне известно, что у вас на Востоке, всё совсем не так, как у нас в Лидии или в той же Греции… У нас нет многожёнства, в отличии от вас. И потом… у вас… Да, у вас это обычное дело. И так у многих ваших мужчин заведено. У вас у всех на содержании находятся по нескольку постоянных женщин и вам привычно заводить для себя целые гаремы… По примеру своих царей. Только тогда ты мне пожалуйста объясни: кто для тебя я, и кто эта Хилина? Я не хочу тебя ни с кем делить!

– Хорошо, ты спрашиваешь: кто она?

– Да!

– Она- несчастная и запутавшаяся женщина.

– Что-то на несчастную женщину она не сильно похожа!– не сдержалась и вспылила в ответ лидийка.

– Однако это так. Она между прочим из знатной семьи.

– Ну, надо же!– всплеснула руками Аматтея.– И что из этого?

– Между прочим, отец её был вельможей.

– Ну надо же!

– Он служил при дворе Великого царя. Причём он был влиятельным и считался одно время самым близким другом Асархаддона, отца нынешнего повелителя империи, и поэтому Хилина от рождения имела всё что пожелает и выросла из-за этого слишком уж избалованной. Вот недавно отошла в мир иной её ближайшая подруга, сестра Ашшурбанапала, Шерруа-этеррит. Которая в последнее время была супругой халдея Бел-ибни.

– А-а, это который был назначен губернатором соседней с Приморьем Урской области?

– Да, это тот самый великан. И которого я долго осаждал вместе с восставшими вавилонянами и синмагурцами в Уруке. Но Урук так и не взял.

– Расскажи про эту девицу. Только ничего не скрывая.

– Хорошо…– Набуэль немного помолчал, и, собравшись с мыслями, продолжил:– Так вот, и Шерруа-этеррит, и Хилина, с самых ранних лет ни в чём не имели отказа, они росли не просто даже избалованными, а совершенно неуправляемыми. А к пятнадцати годам каждая из них начали вовсю распутничать и о них по всей Ниневии распространялась дурная слава. Впрочем, спустя какое-то время, сестра Великого царя влюбилась по уши в великана, а он тогда был всего лишь младшим офицером, кажется пятидесятником или сотником, и умудрилась женить его на себе. Разумеется, он тут же стал генералом, а потом получил в управление целую область. Урскую. Как никак, а этот безродный халдей породнился не с кем-нибудь, а с самими Саргонидами! Ну а вот Хилина… она продолжила катиться на самое дно, в какие-то тартарары, и тогда отец побыстрее выдал замуж эту распутницу, и тоже за военного. Но бывшего… Ну а тот хотя и был знатен и имел генеральский чин, однако оказался очень преклонного возраста, да ещё был и глухим и почти что слепым. А кто бы ещё взял такую распутницу замуж! Этот престарелый и уже впавший в слабоумие вояка, наверное, был единственным в Ниневии мужиком, кто не знал, что Хилина являлась ужасной распутницей. Ну и от всей этой затеи ничего путного не вышло. Хилина своему престарелому мужу сразу же начала изменять. Обозлённая из-за того, что её выдали замуж за никчёмного в постели старца, она стала распутничать напропалую, и не брезговала изменять мужу даже с его рабами. И когда этот старикан однажды застукал её с очередным хахалем, то Хилина со своим любовником задушили бедолагу. Так эта девица стала ещё и мужеубийцей. А это между прочим одно из самых тягчайших преступлений в Ассирии. И Хилине пришлось сломя голову бежать из Ниневии. После чего она нашла убежище у меня в Приморье.

– А почему она сбежала именно к тебе? Ты что же, её раньше уже знал?

– Не буду скрывать…

Аматтея вздохнула:

– Значит знал…

– Ну, да. Когда-то мы с ней дружили.

– Дру-у-ужили?!

– Н-ну…ну не только. Мы были с ней даже в близких отношениях. И ты права- спасаясь от неминуемого наказания, а ей грозила смерть, Хилина стала умолять, что бы я взял её хоть кем, да хотя бы и той же наложницей в свой гарем. Вот и пришлось из-за неё заводить этот самый гарем…– и при этих словах Красавчик иронично усмехнулся.– Хотя мне и не нужен он!

– Ну то есть у тебя теперь всё-таки завёлся гарем, хотя и состоящий всего лишь из одной распутницы, из этой наложницы? Так получается?

– Считай, что так,– и тут же Набуэль пояснил:– Впрочем, это ничего для меня не значит! Я же уже сказал! Больше в свой гарем я не собираюсь никого брать. Он будет состоять у меня из одной этой девицы!

– Ну а почему, а? Ведь лиха беда начало! Может тебе ещё понравится?! – Аматтея не смогла сдержаться и последнюю фразу произнесла уж совсем раздражённо и на повышенных тонах.

– Не понравится! И ты знаешь почему?– примирительно ответил ей князь.– Потому, что я по-прежнему люблю только тебя, а эта девица… О-она…Ну пойми, да, она получила мою защиту и опеку, однако жениться на ней я и не думаю. И знаешь ещё что… А давай о ней больше не будем вообще говорить?

– …Хорошо. Но у меня тогда одна к тебе будет просьба…– откликнулась лидийка.

– Я готов выслушать тебя,– кивнул головой князь.

– Я не хочу находиться с ней под одной крышей.

– Я тебя понял, любимая. И я исполню твоё пожелание,– ответил Набуэль.– Хилина не будет тебе попадаться на глаза. Я обещаю.

***

Дядя очень хотел поговорить с князем с глазу на глаз. Ему необходимо было прояснить ситуацию во всех подробностях. И хотя он ещё год назад поклялся, что будет на стороне племянника до конца, и никогда ему не изменит, но он не поддерживал его решение присоединиться к восставшим с самого начала. И об этом он прямо говорил.

– Ну и как нам теперь быть? – обращаясь к Набуэлю спросил Намтар.

 И князь, и его дядя стояли на верху самой высокой башни Аваля и с неё всматривались в сторону севера, туда, где находилась Месопотамия, являвшаяся сердцем Ассирийской империи.

 Несмотря на то, что восстание Шамашем и его тестем Набу-ката-цабатом много лет и самым тщательнейшим образом подготавливалось, но можно было уже уверенно утверждать, что восставшие проиграли. И главная