Читать книгу "Да, орки мы! - Геннадий Борчанинов"

шепчущих духов или потоков энергии я не ощущал и не видел, но туча, которую вызвал колдун, исчезла без следа. Всё-таки иллюзия. Зато посох, выдерживающий добрый удар палицы, был весьма и весьма реален. Вытертый, отполированный словно сотнями и тысячами рук, узловатый, крепкий, будто сделанный из корневища какого-то древнего дуба. Выбеленный временем птичий череп, неизвестно каким образом прикреплённый к навершию, хищно взирал на округу пустыми глазницами. Интересный трофей. Пусть будет.

Путь в деревню Белых Ястребов теперь был свободен, и я, как подобает вождю, первым отправился к ней. Орки хищно переглядывались, но некоторые уже понимали, что привычного грабежа и насилия, скорее всего, не случится. Мы пришли подчинять, а не грабить. Но парней всё равно нужно было подбодрить и вознаградить за старание.

— Орки! — взревел я, обернувшись к своему воинству. — Мы победили! Мы их постукали!

— Ур-ра! — хором отозвались орки.

— Победили их колдунство! — продолжил я, потрясая трофейным посохом в воздухе.

— Да-а-а! — заорали они.

— А значит, победим и эльфийское! — проревел я и с размаху стукнул посохом о камень под ногами. — Постукаем весь мир!

Из глазниц птичьего черепа сорвались две молнии и устремились прямо в небеса, в воздухе запахло озоном, и я понял, что всё-таки ошибался насчёт иллюзии. По спине пробежал неприятный холодок.

Глава 31

Мы вошли в деревню как победители, преследуемые хмурыми и мрачными взглядами местных баб и подростков. Примитивные хижины, чумы и вырубленные прямо в скале жилища выглядели бедно и непримечательно. Взять у Белых Ястребов было нечего, наоборот, самое высокогорное племя отчаянно нуждалось во всём, начиная от стройматериалов и заканчивая банальной пищей.

Самым паршивым в сложившейся ситуации было то, что я убил вождя и шамана в одном лице, и Белым Ястребам срочно нужен был новый вождь, достаточно сговорчивый, чтобы подчиниться моей орде, и достаточно авторитетный, чтобы удержать племя в повиновении. А все орки мужского пола куда-то попрятались, зализывая раны, и мы шли строем через опустевшую деревню, пока за нами наблюдали враждебные взгляды, полагающие себя незаметными. Но я видел, как при нашем приближении одёргиваются пологи чумов, как мелькают белые перья в причёсках орчих, когда они пытаются резко спрятаться, как замирают дети и подростки, завидев нас.

Я демонстративно поднимал посох и высоко вскидывал голову в уборе из перьев, чтобы каждый видел, что их вождь погиб в бою со мной.

— Белые Ястребы! — громко проревел я, когда мы добрались до центра деревни. — Я объявляю себя вождём этого племени!

Внутри я ожидал, что хоть кто-нибудь выйдет, чтобы оспорить моё право, вызвать меня на бой за титул вождя, но нет. Никто не осмелился, видимо, зная, на что способен посох. Не удивлюсь, если и Горхобу никто никогда не бросал вызова. Мне такое казалось не совсем честным и правильным.

— Как вождь Белых Ястребов, я приказываю всем выйти сюда, ко мне! — прокричал я.

Несколько долгих минут тянулись, как расплавленный солнцем гудрон, но вскоре первые из орков начали выходить из своих укрытий. В основном, подростки, но глядя, что мы не хватаем их и не убиваем, вскоре начали выходить и остальные, женщины с детьми и немногочисленные оставшиеся воины. Они мрачно смотрели на построившееся войско, ожидая моего решения и полностью понимая, что их дальнейшая судьба целиком зависит от меня.

Всё-таки жаль, что Горхоба пришлось убить, и мирного решения не получилось. Всё было бы гораздо проще, если бы между нами не пролилась кровь.

— Меня зовут Ундзог! — снова объявил я. — Вождь Ундзог! Вождь племён Кривых Копий, Каменных Когтей и Белых Ястребов!

Орки молча ждали, что будет дальше. Открытого неповиновения никто не выказывал, но я видел их молчаливое сопротивление и не сомневался, что стоит только нам вернуться в свои земли, как они тут же выберут себе нового вождя и начнут против нас партизанскую войну.

— Вы смелые и храбрые воины! — громко сказал я. — Мне нужны такие, как вы!

Белые Ястребы заметно напряглись.

— Но вы живёте в нищете и голоде! Я же хочу, чтобы каждый орк мог позволить себе достойную жизнь! — продолжил я. — И я намерен постукать всех, кто пытается этому помешать!

На орочьих лицах начали появляться задумчивые выражения, некоторые согласно закивали. Ещё бы, все хотят жить хорошо. Даже орки.

— Поэтому я, как вождь Белых Ястребов, приказываю вам! Взрослые воины и юноши отправятся учиться новой войне! Вниз, в племя Кривых Копий! — окидывая собравшихся взглядом, произнёс я.

— Тогда мы умрём от голода! Без охотников! — крикнула какая-то орчиха с огромным животом, держащая на руках младенца.

Об этом я не подумал. Но решение нашлось моментально.

— Вместо тех, кто уйдёт учиться — останутся мои воины! Самые сильные и умелые воины в этих горах! — объявил я.

Рискованно, могут и потравить, и перерезать ночью всех до единого, но если мои орки не сглупят, всё должно пройти гладенько. Заодно и деревня подчинится, и орки научатся действовать самостоятельно. Само собой, будет нужен пригляд, и я знал, что мне ещё не раз придётся снова подниматься на это плато, но это было единственное разумное решение.

— Добровольцы, шаг вперёд, — я обернулся к своим воинам.

Несколько орков вышли из строя, довольно озираясь по сторонам. Перспектива остаться в чужой деревне на несколько недель, к моему удивлению, их не тяготила, а даже наоборот, радовала. Наверное, эффект новизны.

Зато Белые Ястребы были не в восторге. Это было видно по глазам, по выражениям лиц, в позах и шепотках. Но колдовской посох в моей руке не оставлял им выбора. Здесь, судя по всему, не принято было спорить с вождём, пусть даже этот вождь был чужаком.

Жаль, что не с кем было поговорить и разузнать вообще обстановку в деревне, чем живут здешние орки и какие проблемы их волнуют. Хотя везде одно и то же. Дичи всё меньше, орков всё больше. Молодые орки не слушаются старших, старшие не понимают молодых, и всё прочее.

— А как нам знать, что ты не врёшь, вождь? — спросила та же орчиха.

Похоже, у неё яйца больше, чем у всех оставшихся воинов вместе взятых. Я подошёл к ней, и она с вызовом глянула мне в глаза.

— Как тебя зовут? — спросил я.

— Гедза! — высокомерно ответила она.

Как японские пельмени. Легко будет запомнить.

— Если бы я хотел навредить оркам, Гедза, от вашей деревни и следа бы не осталось, — сказал я. — Как от деревни Чёрного Утёса. А то, что пролилась кровь… Я предлагал Горхобу решить всё миром.

— И когда вернутся наши мужчины? — спросила она.

— Когда будут готовы. Я научу их сражаться так, чтобы мы, орки из разных племён, могли бить любого врага. Вместе, — я демонстративно сжал пятерню в кулак. — А скорость зависит только от них. Клянусь этим посохом, я хочу только того, чтобы наши племена стали жить лучше.

— Это сильная клятва, — сказал один из Белых Ястребов.

— А кормить нас будут? — спросил другой, тощий орк.

— Будут, как и всех остальных, — ответил я.

— Мы согласны! — за всех ответил тощий, и другие орки из племени Белого Ястреба поддержали его кивками и нестройным ворчанием.

Похоже, на этом плато совсем нечего жрать. Ничего, когда мы все спустимся в предгорья и поохотимся в тамошних лесах, то обязательно устроим пир, какого не видел ещё ни один орк. Ну и гуманитарную помощь этим голодающим Поволжья надо будет организовать как можно скорее, всё-таки здесь останутся мои воины, которые нужны мне сильными и здоровыми.

— Тогда собирайте необходимые вещи, — приказал я. — А ты, Гедза, покажешь мне деревню. Я хочу знать всё.

Орчиха удивлённо посмотрела на меня, прижала младенца к широкой груди и неловко повела плечами.

— Я? — протянула она.

— Да, ты, — стараясь держать себя в руках, произнёс я.

Оставшиеся в живых взрослые орки и молодёжь собирала пожитки, готовясь убыть в тренировочный лагерь, и я отдал своим сержантам приказ дождаться всех и потихоньку спускаться назад. А раненых оставить здесь, на излечение местным орчихам. Началась суета, и я сумел из этой суеты ускользнуть вместе с Гедзой, которая до сих пор не понимала, чего именно я хочу.

— Вождь… Тут и смотреть-то нечего… — бормотала она. — Деревня как деревня…

Но мне было интересно. Вырубленные прямо в камне хижины, костры из сушёного кизяка, примитивные инструменты типа скребков, ножей и топоров.