Читать книгу "Алые перья стрел (трилогия) - Сергей Петрович Крапивин"

сказал, что шагов пятнадцать. Тогда майор вывел ребят в коридор, отмерил на линолеумной дорожке расстояние и велел Михасю лечь на пол и сказать несколько фраз таким тоном, как говорил экспедитор. Михась конфузливо хмыкнул, повалился на бок, подумал и хрипло произнес:

— Я жулик, а не бандит!..

Майор улыбнулся в конце коридора. Фразу он услышал отчетливо.

Картина вырисовывалась четко: кто-то следил за Петуховским, заподозрив, что тот решил податься в милицию. Преследователь дождался ухода мальчишек и задушил спящего. Но был он совсем близко, не дальше пятнадцати шагов, потому что слышал весь разговор Петуховского с ребятами.

Неужели ребята совсем его не заметили?

Мальчишки растерянно пожимали плечами. Лешка добавил, что он не видел появления даже самого экспедитора. Тот вышел из-за Лешкиной спины, когда Михась щелкал «лейкой».

— Щелкал, говоришь? — задумался майор. — Дай-ка мне аппарат. Хороший прибор. «Цейсс». Просветленный объектив. Светосила один к двум. Вот что, хлопцы, я достану из него пленку и отправлю в лабораторию. Ты, Вершинин, не волнуйся: музейные кадры будут целы. И проявим мы их тебе на высшем уровне.

В кабинет без стука влетел разгоряченный капитан Голуб.

— Докладываю: собака след не берет — чихает. Там на два пальца махры насыпано. Несколько пачек не пожалел, мерзавец. Вот обертки от пачек.

Он положил на стол порванные желто-серые клочки бумаги.

Майор покрутил их в пальцах и разочарованно положил обратно: самая обыкновенная упаковка местной фабрики. Таких пачек полно в каждом киоске.

— Можно, товарищ майор? — спросил вдруг Михась и придвинулся к столу. Он разгладил и внимательно осмотрел каждый клочок.

— Нету, товарищ майор, — испуганно сказал он.

— Чего нету?

— Штампа ОТК нету. Значит, они не из магазина, а прямо с фабрики. Еще и контроль не прошли, а их уже свистнули.

Майор поднес клочки бумаги к своим глазам:

— Верно, парень. Соображаешь. Это уже ниточка. Выходит, пачки были в кармане у человека, который работает на фабрике. Или связан с кем-то из тамошних леваков. А, Дубовик?

Он глянул на Михася. Мальчишка побагровел. Антон Голуб шагнул к столу и твердо сказал:

— Исключается, товарищ майор. Кто старое помянет…

Смутился и майор:

— Ладно. Я не то имел в виду. Вообще-то вы молодцы, ребята. С головой. Но…

Домой, то есть на квартиру Сони Курцевич, их не отпустили. В той же закрытой машине капитан Голуб отвез мальчишек в отдел милиции и с рук на руки сдал дежурному сержанту. Приказание было коротким: кормить, поить и никуда не выпускать. До отбоя.

О каком отбое идет речь, ребята не поняли. Антон ехидно хмыкнул:

— Перехвалил вас майор насчет голов. Убийца вас видел? Видел. Известно ему, что вы болтовню Петуховского слышали? Известно. Экспедитора он придушил, а вы-то остались. Радостно ему вас живыми наблюдать? То-то.

У друзей забегали под рубахами полчища мурашек.

Письмо

«Здравствуй, мама. Я здоров и пишу из милиции. Но я здесь не почему-то, а так надо. Нас не пускают отсюда, пока не поймают того, кто убил, а то и нас могут убить, но у них не выйдет, потому что нас караулит дядя Костя — сержант, который кормит нас перловкой, которую здесь дают разным жуликам, но, кроме нас, здесь никого нет, и я уже наелся, а Михась все еще ест, потому что мы с утра не ели и вечером, может, тоже есть не придется, потому что мы отсюда убежим и пойдем на одно интересное дело, о котором я Мите говорил, но он уехал в командировку, и я остался у его тети Сони, а она на работе, но мы слово сдержали и ни с кем не разговаривали, и майор нас похвалил и велел нас спрятать в милицию.

Твой сын Алексей».

Они уснули на широком топчане в двенадцатом часу, измотанные впечатлениями суматошного дня и так и не дождавшись обещанного отбоя.

8

Проснулись они от возмущенных интонаций в голосе старшины:

— Гражданка-а! Не положен-но!

В ответ гремел колоколом громкого боя хорошо знакомый ребятам грудной альт:

— А спать детям не раздевшись, не разувшись — это положено?! Стихни. Это мои ребята, и я их заберу. Кому говорю, стихни! Лешка, Михась, вставайте, пошли домой. Быстро. Лешка, завяжи шнурок. Михась, штаны падают. Идем.

— Гражданка-а! — вновь заголосил дежурный. — Я вынужден буду оружие применить!

— Чего-о! — на две октавы возвысился альт. — Чего применить? Да ты его в глаза видывал? А ну убери руку с кобуры — там у тебя ложка немытая. Ах ты…

Затиснутый в угол дежурный в последний раз подал голос:

— Гражданка, вы хоть в журнале распишитесь, что забрали вверенных мне пацанов…

— Это я могу. Давай свой талмуд.

Соня размашисто начертала что-то в затрепанном журнале милицейских дежурств и вытолкала мальчишек на улицу.

По дороге она их ни о чем не расспрашивала, зато сама залпом выложила новости. Главной из них было то, что судьба Михася решена: он определен в спецдетдом для партизанских сирот. Завтра за ним приедет директор, и все будет оформлено, включая обмундирование, и осенью Михась пойдет в школу.

— До свидания, — сказал Михась и шагнул в сторону. В темноту переулка. Он моментально растворился в ней, но Соня и Лешка услышали: «Ни в какой детдом я не поеду».

— Глупо! — сказала Соня, ставя перед Лешкой тарелку с пирожками. — Он что, псих?

— Он не псих. Но в детский дом он не поедет.

— Да почему, черти вы полосатые? — чуть не заплакала Соня.

— Ну… не знаю. Он уже большой. Он работать будет.

— Ему учиться надо, это ты понимаешь? Он что, действительно ненадежный? Я в нем ошиблась?

Соня сидела, грустно подпершись кулаком, и походила на большую печальную матрешку.

— Кто ненадежный? Михась? — ахнул Лешка. — Да вы что?!

…У них в этом году появилась в классе новая учительница географии Евгения Евгеньевна. Она сразу сказала: «Меня вообще-то зовут Женей, и мне девятнадцать лет. А вам сколько?»

Это так всем понравилось, что через два дня ребята назубок знали столицы государств Европы, Азии и даже Латинской Америки. А когда один дурак попробовал назвать учительницу действительно Женей, то получил пощечину. Это сделал Лешкин сосед по парте. Он учился в их классе всего лишь неделю, как многие ребята, которые возвращались нынешней зимой на Запад и транзитом останавливались в их городе. Сейчас Лешка не помнил даже имени того парня. Но самого его запомнил. Он тогда спокойно поднялся, обогнул два ряда парт, подошел к нахалу и съездил ему по физиономии. И не получил сдачи. Всего забавнее было