Читать книгу "Рубеж веков - Ludvig Normaien"

отказывались есть), сытные каши, грубый хлеб, разбавленное вино. В общем – отлично Лемк отдохнул!

Лёжа, он читал сочинение Маврикия, заучивая некоторые моменты, которые ему особенно нравились, предавался мечтаниям, размышлял. Всё было бы вообще отлично, но стоны тех, кому менее повезло, чем ему, омрачали общий ход мыслей и утягивали с небес, где он уже был богатым и уважаемым комитом, на землю, показывая, что война не закончена и в следующий раз он может оказаться на месте очередного испустившего дух товарища. Поэтому при первой же возможности, как только начал чувствовать себя вообще хорошо, показал лекарем свои начинающие затягиваться раны и убеждая, что, так как он декарх, без него десяток совсем распустится и натворит немало дел в лагере, потому что там такие драчуны и сорвиголовы, что ему лучше за ними присмотреть. С чем его быстро и отпустили восвояси.

За то время, что он был в лазарете, ситуация с городом изменилась. Кстати, одним из вопросов, над которым он размышлял – как правильно, лазарет или госпиталь? Пришел к выводу, что это одно и то же, но у них лазарет, так как с ними есть рыцари из ордена святого Лазаря. Так вот, ситуация в городе изменилась. Они уже не осаждали город. Штурмом его тоже не брали, хотя к этому всё уже было готово, так как и ожидаемый флот тоже подошёл, полностью заблокировав город. Но он и не сдался. Вернее, не совсем сдался. Так как там проживали крупные «миллеты», то есть общины армян, греков, то они сумели между собой сговориться и послать человека к командирам осаждающей армии с предложением о том, что они помогут им взять город, в обмен на неприкосновенность жизни и имущества членов общин. На что Русворм ответил, конечно же, согласием. Хоть и всячески постарался показать, что они бы и сами справились, но лишь человеколюбие и заветы Мессии толкают его на путь того, чтобы воспользоваться помощью горожан. И накануне ночью несколько тысяч бойцов просто вошли в город, благодаря распахнутым греко-армянскими войскам сераткулу (ополчение) воротам, устроив там погром и резню, уничтожив почти полностью гарнизон исмаилитов, который не ожидал такого коварства. Но обещания не трогать кварталы и склады (основную часть складов, так как в суматохе захвата порой не разобрать – где чьё) тех, кто решил перейти на сторону правых сил всё же сдержали.

Кстати, так как исмаилиты всех иноверцев объединяли в общины по религиозному признаку, то миллет греков и армян должен был быть единым, но у них во всех сарацинских городах они всегда были разные. А во главе таких общин ставили самого старшего по иерархии священника, спрашивая с него за все деяния членов общины.

Пока в городе офицеры и представители тех кругов, которые финансировали войско и вообще являлись кредиторами ромеев, подсчитывали прибыль от конфискованных в счёт долгов ромеев перед ними складов, кораблей, домов и прочего имущества местных джелепов (купцов), эминов (чиновников), кади (судей), мухтесибов и наибов (помощников судей), сердара (начальник гарнизона), глав эснафов (гильдий) в основном именно исмаилитов, Лемк, который вернулся в расположение своей кентархии, тоже занялся подсчётом прибыли.

Его ждала добыча из лагеря юрюков. Первым трофеем шла телега с палаткой. Её взяли в качестве общей добычи, и вмещала в себя десяток человек, а в упакованном виде, на телеге ещё оставалось достаточно места. Груда одеял, войлока, овечьих шкур, посуды, котёл прилагались. Пара шестидесятифунтовых мешков ячменной муки, немного вяленого мяса. Шерстяные халаты, кожаные шапочки, ношенное исподнее, стоптанные сапожки (неподходящие по размеру), платки, пару отрезов ткани с кушаков, плети, какие-то обмотки. Несколько кавалерийских пик, лук, куча стрел, ржавая сабля и несколько кривых ножей. То есть ничего такого, что бы Теодор себе захотел оставить. Немного женских украшений: пара серебряных, четыре медных колечка, подвески из медных монет.

Когда Лемк пришёл к своей прежней палатке, то увидел увидел уже установленную новую палатку, и встречающих его товарищей. Хоть и недолго его не было с ними, но Теодор успел соскучиться, а потому был рад обнять их всех. Когда он вошёл внутрь и увидел Верни, натачивающего нож, хотел обняться и с ним, но тот лишь хмуро махнул рукой в сторону:

- Вон твоё барахло.

Лемк, сбившийся, лишь пожал плечами и пошёл разбирать добычу. Мардаит, вошедший следом, свистнул ему и перекинул полотняной мешочек с серебром.

- Твоя добыча монетами. И за тех пленных с бабами. Их всё же продали. Правда вытянули с купцов меньше, чем хотели. Гораздо меньше. Но и так получилось неплохо.

Верни встал и держась неестественно прямо для него, вышел.

- Что это с ним?

- Да завидует он. Тому, что добыли всего. Мы тут теперь одни из самых богатых голодранцев! – рассмеялся он Сид. – У тебя тут на три остмаркских талера серебром.

Лемк присвистнул и взвесил и развязав мешочек, заглянул внутрь. Серебряные монеты лежали холодными плотными кругляшами разных чеканок.

- Да тут денег больше, чем за год службы мы бы получили!

- А то! Наш путь к исполнению наших желаний начат! – подмигнул Сид.

- Кстати, тут шепотки пошли – продолжил он, - пока между нашими, из полулоха спрашивают, не язычник ли ты?

- А ты?

- А я им – да какой он язычник? Он же с нами, из воспитанников и трудников церковных! Но вот это твоя выходка с установлением трофея уже у всех на слуху, имей это в виду.

- Вот же… Да я не хотел ничего плохого сделать! Я только…

- Да всё нормально, многим понравилось. Говорят, там такое зрелище, что штаны испачкать можно получилось. А шапка того бея – вообще щедрый жест! Кстати, жаль что он не успел одеться, так бы всё ты себе забрал, а так вроде же не выпало ничего? Ну покопайся в куче, увидишь. Так вот, ты всем показал, что убил знатного воина. То есть мы не стали его брать в плен. Да, не могли взять, но кто там об этом знает? Никто. Так вот, смотри, у нас получается как говорят Глёкнер с другими – «плохая война». То есть смотри, они теперь дважды подумают, прежде с нами связываться. А если их погонят, то будут драться и думать, как бы слинять. Хотя, может быть и так, что если уж они попадут в ситуацию, когда сдаться или биться, то выберут