Читать книгу "Страшная тайна смартфона. Продолжение - Алла Озорнина"

Теперь Рита знала, что собирается делать бабка Марфа.

И знала, что должна делать она.

Только бы успеть!

Рита кубарем скатилась по лестнице на первый этаж, выбежала в сад – неужели опоздала? Неужели бабка ушла?

Тихо. С разных сторон сада слышатся голоса гуляющих.

Пройдя вдоль аллеи, остановилась.

Хлопнула дверь, и в темноте прозвучало шамкающее:

– Ну, что еще?

Подкралась к огромной сосне, спряталась за ствол, хотя можно было и не прятаться – небо затянуло огромной тучей, стало так темно, что даже в пяти сантиметрах ничего не было видно. Начал накрапывать дождь.

– Барышня просит, чтобы вы заодно присушили к ней Митю.

Барышня! Митю! Так это, выходит, ангел все устроил! Так вот почему ангел весь вечер был с такой счастливой улыбкой! Мол, кузину в могилу, а я – с Митей! К тому же есть, кому его присушить!

– Присушить недолго, – прошамкала бабка, – лишь бы заплатили хорошо.

– Вот, она уже передала. Да, еще, от меня вот аванс.

– А тебе чего?

– А мне бы это… Петьку присушить. А?

– Ну что с вами девками делать? Не живется вам спокойно! Ладно, сделаю, а пока другое важнее. Ну все, жди меня. Встретишь на крыльце, землю передам, а дальше ты уже знаешь. Не впервой!

Ничего себе, что тут творится! Митю присуши, Петьку – присуши, Лизу в могилу сведи!

Теперь уже у Риты не оставалось никаких сомнений, что делать дальше. Шаги бабки Марфы удалялись. Следом пошла она.

Глава 32

Праздничный стол почти опустел – все, за исключением тех, кто был в возрасте, да компаньонов Ильина, вышли в сад. «Наконец-то он сможет подняться на третий этаж – подумал Юрий Николаевич, – во время ужина так и не смог этого сделать». Огляделся: Евстафия Митрофановича за столом не было! Неужели опоздал?

В зале появился встревоженный Петр Кириллович, подскочил к Юрию Николаевичу, зашептал:

– Ильин рвет и мечет. Что-то с бумагами. Сказал, чтобы ты немедленно был там.

Учитель пулей взлетел на третий этаж, вбежал в кабинет. Ильин стоял посреди бумажного кошмара. Мимолетного взгляда Юрия Николаевича было достаточно, чтобы понять, что для него все кончено.

– Это что же такое, любезнейший? – тихо, но таким тоном, что стало зябко и страшно, спросил Ильин. – Как все это понимать, любезнейший?

– Да я…

– Да вы уволены, любезнейший, и никаких оправданий я даже слышать не хочу! Сколько я о вас сегодня узнал! Оказывается, по вашей милости чуть было не разбилось зеркало, потому что вы даже не удосужились проверить веревки! Из-за вас чуть не упал с крыши рабочий! А сегодня, говорят, перед самым приездом гостей вы еще пытались и здание спалить! Браво, браво! Какое счастье, что все это вскрылось именно сейчас, а не завтра! Как хорошо, что я не успел утвердить вас в должности управляющего – представляю, каких бы дел вы понатворили, пока я был бы в отъезде! Вон из моего дома!

Юрий Николаевич только собрался объяснить все, как было, но Ильин продолжал:

– Конечно, вы можете сказать, что за состоянием моего кабинета, как и моих личных вещей следит камердинер, Петр Кириллович. Но я не давал ему сегодня поручения что-либо сделать в моем кабинете. Стало быть, это ваши проделки, любезнейший, ведь ключ-то у вас! Правда, не понимаю, чего вы этим безобразием хотели добиться, да мне и не надо этого. Вот из моего дома!

Юрий Николаевич вышел из кабинета, спустился по лестнице. От того, что через какие-то полтора часа они с Ритой уже будут в своих телах и в своем времени, легче не становилось. Наоборот, было еще паршивее.

И дело даже не в том, что мнение Ильина о нем изменилось. Дело в том, что он не сумел предостеречь Евстафия Митрофановича о приближающейся беде. Ведь пока Ильин будет отсутствовать, план, приведенный в действие Игнатьевым с помощью ссыльного поляка, осуществится. И хотя Юрий Николаевич не знал в деталях, что именно ими задумано, ясно одно – ничего хорошего Ильина не ждет.

«Надо попросить Петра Кирилловича, чтобы он срочно посвятил Евстафия Митрофановича в ночной разговор в саду. Только вот – где он?»

Камердинера нигде не было.

Учитель вышел на улицу. Стемнело. Первые капли дождя упали на лоб и на щеки. Заходить в здание не хотелось. До возвращения в свое тело (он был почти уверен, что с Васильичем придется расстаться) оставалось сорок минут. Юрий Николаевич настроился все это время пробыть здесь, подышать свежим воздухом, подумать, разобраться, понять, что он сделал не так.

Дождь разошелся не на шутку. Учитель встал под навес рядом с входной дверью и смотрел в обступившую дворец темноту. Она казалась безграничной, бескрайней – в Заречинске конца XIX века уличных фонарей не было и в помине. Только над крыльцом Ильинского дворца, словно маяк, горел керосиновый фонарь.

Юрий Николаевич и забыл, что собирался произвести себе разбор полетов. Ему вдруг вспомнилась вчерашняя ночь, когда он, высунувшись из окна, вывалился в сад. Представил себя со стороны, невольно рассмеялся. И вдруг… То ли Вселенная решила все-таки ему помочь, то ли сыграла какая-то особенность психики, но он явственно услышал слова, которые произносил удаляющийся тонкий голос.

– Поляк изменит в этой бумаге несколько цифр да так, что никто не придерется, а я натравлю на него проверяющих. Ничего, что его не будет – достанут документики, и все поймут, что рабочих на приисках недокармливают, что им недоплачивают, начнут проверять дальше – ну, к этому времени еще можно будет что-то изменить. Главное – начать, и начать именно сейчас! Вернется он из этой Америки – а компаньоны отвернулись: кто захочет работать с обманщиком. Начнутся судебные разбирательства, еще немного, и он – полнейший банкрот! Вот тут я тебя к себе и заберу!

«Нет, вряд ли это помощь Вселенной», – подумал Юрий Николаевич. Просто в тот момент, когда он выпадал из окна, внимание переключилось на то, чтобы получше сгруппироваться. Он все слышал, но не осознавал, и мозг, спасибо ему за это, не удалил информацию как ненужную, а просто перебросил ее в подсознание. Возможно, будь сегодняшний день поспокойнее, он выдал бы ее гораздо раньше. Зато сейчас, когда он, Юрий Николаевич, под шум дождя впал в своеобразный транс, весь этот разговор из подсознания перешел в сознание.

«А что, если таким же образом попытаться узнать, кто же был второй? Может, удастся все-таки «услышать» и его голос», – подумал Юрий Николаевич.

Вдруг открылась дверь, и в свете фонаря на какое-то мгновение стал виден… Яшка! Он быстро сбежал с крыльца, и вот уже слышны его удаляющиеся шаги.

Не раздумывая, Юрий Николаевич бросился следом. Возможно, да, скорее всего, так и есть, он направлялся к тому поляку, о котором шла речь в саду ночью – поляку, который подделывает документы. Первым порывом было догнать лакея и заставить рассказать все, как есть. Возможно, это и удастся, но все-таки лучше застать его на месте преступления: когда он будет забирать бумагу. Так надежнее.