Читать книгу "Город-Поезд - Джон Голд"

После этого разговора я стал обращать внимание на косые взгляды и время от времени оборачиваться, проверяя, не идет ли никто за мной следом. И уже дойдя до шестого вагона наконец заметил женщину, идущую параллельно со мной по другой стороне холла-галереи. Она неотрывно смотрела на меня, так что ошибки быть не могло. Дойдя до следующего моста, соединяющего разные стороны холла, я сам направился к ней.

А когда подошел, сразу спросил:

— Скажите, а ваша дочь, Вика Скворцова, могла вытащить из своей собственной руки кость? Потом превратить ее в кинжал и убить им четырех человек?

Женщина сбившись с шага чуть не оступилась. Услышанные слова сбили ее с мысли. Она отшатнулась от меня. А я, напирая, сам сделал шаг вперед.

— А потом Вика воткнула эту кость мне в спину! Говорила грубым мужским голосом и двигалась, как опытный боец. Вы уверены, что это была ваша дочь, госпожа Скворцова?

Я кивнул на правую руку женщины. Она что-то прятала в ладони.

— Что у вас там? Нож из столовой? — подняв голову, я встретил упрямый взгляд женщины. — Я от вас не прячусь. Если захотите поговорить, приходите в шестой вагон к панорамным окнам. И чтоб вы знали! Магия Корзы не убивает, а похищает душу, забирая ее в Каркозу. Это что-то вроде города для похищенных душ. Мне рассказали об этом жившие в Учебке герои незадолго до нападения Корзы. Так что в каком-то смысле душа Вики Скворцовой и Олега Кольчугина еще живы. Есть ли шанс их спасти, я не знаю. Но уверен, что вы найдете ответ в Тальзеуре, когда Поезд прибудет на конечную станцию.

Последняя новость явно добила мать Вики. Она выронила нож и сделала шаг назад.

— А …. А если ты врешь?

— Проверьте. Найдите господина Константина Нагорного, прежнего станционного смотрителя Учебки. Он едет с нами на Поезде, и как минимум подтвердит мои слова. Ему тогда в бою тоже досталось. Я повторю еще раз! Да, это я убил того, кто вселился в тело вашей дочери. Но душу вашей дочери я не трогал.

И мы разошлись. Я просидел у панорамного окна весь день, отлучаясь только на приемы пищи, но мать Вики так и не пришла. На следующий день меня навестил отец Вики и поблагодарил за то, что я дал их семейству хоть какую-то надежду. Как и говорил Фрол, он оказался весьма рассудительным.

На третий день пути Костас с утра пораньше появился на пороге моего номера. Довольный, как черт! Рубашка надета кое-как и торчит из штанов. Воняет перегаром и женскими духами. В общем, благородный, видимо, решил хорошенько отметить факт своего выживания в бою против Корзы.

— Подъем! Там профессор лекцию дает, — тут по Поезду что-то мощно ударило, и богатырь, резко наклонившись, ударился головой о косяк. — Да что же ты так водишь! Не картошку же везешь! Княжна за такое вождение голову оторвет.

Вычленив из речи друга самое важное, я уточнил:

— Какой еще профессор?

— Сам Джордж Кембел! — Костас показал пальцем вверх. — Тот самый Джордж Кембел, специалист по семитским языкам и знаток по культам Древних. В своих кругах он живая легенда! Старику восемьдесят два года! Я тут со старшим смены охраны потрещал. Оказывается, профессору в Империи предложили продлить жизнь за счет легкого омоложения в обмен на его знания и опыт. Так что он сейчас едет с нами. Сегодня он от скуки решил дать желающим лекцию по языкам, связанным с культами Древних. Пошли, он уже начал лекцию!

В итоге, не завтракая, я кое-как просунул загипсованную руку в футболку. Нацепил штаны и вышел из номера уже через пару минут.

Профессор и впрямь давал лекцию в холл-галерее во втором вагоне. Собралось человек двести! Все молчат, пытаются разобрать на доске каракули Кембела, а тот что-то говорит в микрофон на английском. Черт возьми! Да мы же едем на русском Городе-Поезде! Как он вообще додумался давать лекцию на английском?!

На маркерной доске появились смутно знакомые значки, символизирующие Древних. Потом пошло какое-то длинное описание из уст Кембела, но никто ничего не понимал. Стоящий рядом со мной Костас недовольно хмурился.

— У нас в Империи английский, считай, второй официальный язык. У дворян так и вовсе обязательный. Но я это старческое блеянье через слово понимаю.

— Плохо говорит? — я так вообще ничего не могу понять. Видимо, не владел английским до потери памяти.

— Нет, говорит профессор четко. Но он терминами сыпет, как из пулемета. Да еще и вставляет словечки из других языков. У меня в голове уже полная тарабарщина.

Я собрался уходить, но тут сработала побочный эффект моей способности читателя — рядом сильный ментальный след. Оглядевшись, не заметил ничего подозрительного, не считая доски Кембела с надписями. Хм, это надо проверить!

Не прошло и часа, как три четверти толпы разошлось. Костас ушел одним из первых, сказав, что не собирается из-за каких-то там профессоров прерывать свой неожиданный отпуск. Спустя еще тридцать минут в углу холла, где Кембел давал лекцию, осталось всего четыре человека. Двое как-то умудрились спать на стульях под речь ученого. Ещё был я и какой-то улыбчивый мужик средних лет в дорогом клетчатом пиджаке.

Джорж обернулся и, видимо, поняв, что ценителей его знаний на Поезде нет, всё же задал вопрос в зал.

— Any questions? [Есть вопросы?]

Эту фразу я понял. Улыбчивый мужчина в клетчатом пиджаке начал аплодировать, чем разбудил двух сонь. Они, позевывая, лениво встали со стульев и, не обращая внимания на профессора, пошли на завтрак. Я поднял руку.

— Yes? [Да?] — Кембел указал на меня.

Подойдя к доске, я провел над ней рукой. Не показалось! Тут есть сильный ментальный след, оставленный самим профессором. Видимо, он искренне верит в свое дело. Прикрыв глаза, я попытался прислушаться к собственным ощущениям, пытаясь понять, что именно тут написано. Провел один раз рукой, потом второй и третий, но ничего. Бессмыслица какая-то! Профессор — не Одарённый, и его след слишком слаб. Чудо уже то, что он вообще сумел оставить такой ментальный след.

Кембел посмотрел на мои пасы руками, что-то буркнул себе под нос и, видимо, начал собираться. А мне почудились на краю сознания какие-то даже не слова, а скорее сочетание звуков.

Голосовые связки сами напряглись, наполнились потусторонней силой, и я начал транслировать вслух то, что прочел на доске.

«Пх'нглуи мглв'нафх Цтулху Р'льех вгах'нагл фхтагн»

От полного зла голоса и той ментальной волны, что ударила от меня во все стороны, профессор Кембел упал на пятую точку, забыв как дышать. Мужик в клетчатом пиджаке вскочил со стула и выглядел крайне возбужденным! Глаза блестят, будто он узнал нечто запредельно тайное.

Руки сами собой потянулась к маркеру!

— Да что за криворучка писал эту хренотень на доске! Я себе чуть язык не вывихнул! — найдя не понравившуюся закорючку в форме трехлучевой звезды, стер ее и нарисовал заново. — Древние не любят прямых линий!