Читать книгу "Битва за Лукоморье. Книга I - Роман Папсуев"

Вот ведь настырная баба попалась, всё ей неймется, теперь морок навести задумала. В воздухе как бы сгустился туман, только тусклый свет лучины слабо проникал сквозь магическую завесу, постепенно переливаясь из серого цвета в голубой. Ослепить решила или смыться под шумок?

Не выйдет! Сноп света ударяет из волшебной палочки, туман мгновенно исчезает, а противница отступает на шаг, жмурится, прикрываясь локтем. Ну, хватит, поиграли – и будет!

Невидимые магические веревки опутывают тело красотки-ведьмы, впрочем, красивым назвать это искаженное неистовой злобой лицо сейчас уже трудно. Веревки-то непростые, если надо, они и огнем могут прижечь и холодом обдать. Но пока обойдемся без крайностей.

– Эх, Шарка, так-то ты служишь своим правителям? – с упреком, но улыбаясь, произнесла Василиса, глядя на ведьму.

Ишь как ее перекосило, не ожидала, что распознают?

Что Шарка лжет, Василиса поняла – еще когда ключница объясняла странный ожог на затылке королевича. Разве можно спутать след от старого ожога со свежим шрамом, не говоря уже о том, что рубец явно напоминал руну? Незнакомую, но руну. И зачем было врать? Вероятно, вопрос застал колдунью врасплох, и она не успела придумать правдоподобный ответ…

А ведь поначалу Василиса заподозрила Ядзю, что внезапно исчезла из дворца, оставив после себя лишь кровавое тряпье. Но выжженная руна повернула мысли в нужном направлении и стала главным для понимания, как проклятие действует – потом части головоломки лишь добавлялись, пока не сложились в цельную картину…

В основном все было ясно, но царевну интересовали подробности, разбираться в таких делах всегда следует до конца.

– Ты играла со мной, – вдруг зашипела ведьма, до крови прикусив губу. – Но посмей только тронуть – и королевичу конец.

Это правда. Второй, глубинный слой связи, если чародей, творивший проклятие, достаточно искусен, так просто не разорвешь… Шарка, скорее всего, усыпила Войтеха сонным зельем, после чего наложила руну-ожог на затылок, получив доступ к мозгу и отравив кровь черной волшбой, обращающей человеческое тело в звериное. Теперь королевич был в ее власти и ровно в полночь превращался в чудовище, управляемое ведьмой, а днем, когда первый слой связи разрывался, спал как убитый. И всех несчастных, по сути, растерзал не он, а ключница. Если внезапно и силой обрубить второй, основной, слой связи между колдуньей и ее марионеткой, королевич останется чудищем или потеряет разум.

Сложное заклятие, искусное и вряд ли по плечу Шарке – не так уж она и сильна… Похоже, расколдовать королевича будет проще, чем думалось поначалу, но что же с ней-то сделать, с такой, исполненной злобы? Нужно вынудить говорить, но пытать Василиса не любила. Куда лучше применить заклятие услады – пусть сама, добровольно всем поделится.

Царевна присела напротив Шарки, собралась… и глаза ее замерцали золотыми да изумрудными отсветами.

– Зачем мне убивать тебя, – слова падают, как хрустальные шарики на серебряное блюдо, тают, мягко обволакивают, заставляют поверить, открыться… – Ты очень сильная чародейка, почти ровня мне, тебе немножко не повезло. Мы ведь с тобой сестры по знанию, по силе, по влиянию. Отчего бы нам не подружиться? Кто ты, сестра, откуда?

Ведьма пытается стряхнуть наваждение, не поддаваться уговорам… но так приятно слушать этот хрустальный голос, внимать сладким речам, будто сидишь в жаркий полдень на берегу лесного озера, опустив натруженные ступни в прохладную водицу…

– Ты ведь только добра всем хотела? Королевич был невежлив, несносен? Ты помогаешь освобождать мир от лишних неприятных людей?

На лице Шарки появляется выражение расслабленной неги. Да, все верно. Как тепло и приятно, запахло абрикосами и крепким ароматом оранжерейных цветов. Словно погружаешь лицо в букет пышных роз и садовых лилий, их лепестки ласкают щеки, пыльца пачкает нос, хочется уткнуться в эту душистую охапку и раствориться в ней. О чем это Василиса? Умоляет открыться? Как же не рассказать задушевной подруженьке? Уста уже сами выговаривают:

– Да, но я не всегда хотела убить, только теперь это стало необходимостью.

– Хорошо, Шарка, а то ведь я чуть не подумала на другую, на эту молоденькую служанку, как бишь ее?

– Ядзя. Она совсем глупенькой была, в самом деле охальника любила. Ее-то первую я и задрала, а тело спрятала, надежно спрятала, но одежду оставила на всякий случай – чтоб на нее подумали, мол, из ревности заколдовала Войтеха.

– Все правильно. Ты умница. – Хорошо, надо и дальше ублажать, охмурять, обволакивать теплом и участием.

– А, разобравшись с Ядзей, натравила королевича на слуг, которые некогда были со мной дерзки. – Короткий недобрый смешок. – Якобы стали случайными жертвами. Со знахарями оказалось еще проще, на свои заклятия да отвары полагались, а цепи осмотреть не подумали, вот и не заметили, что они подпилены. Да хоть бы и догадались, все равно с моей волшбой бы не справились…

Василиса тоже поначалу не заметила подпиленных звеньев, но потом все же разобралась, укрепившись в своих подозрениях. Ведь кто хранитель всех ключей во дворце, включая и тот, что от клетки?..

– Не справились, ты у нас умница, искусница настоящая. – Слова текут тягуче, плавно и сладко, будто мед. – Так для чего же столько усилий, зачем тебе понадобилось сотворить такое с королевичем? Ты его не любила? Но ты ведь его выпестовала?..

Как приятно говорить с задушевной подругой, словно пьешь темное, настоянное на травах, сладковатое вино. Вот уже кружится немного голова, заботы-горести отодвинулись далеко, за синие горы, за глубокие моря, да и что нам эти горы, одним скоком перепрыгнем, что нам моря, перебредем, юбок не замочивши.

– Выпестовала? – медленно произносит Шарка, выговаривая слова, будто пьяная. – Ха! Да я все сделала, чтобы он вырос полным уродом, чтобы знал только свои желания, других за людей не считал, а меня боялся. Понимаешь? Ни в чем ему поначалу отказа не было, а как разбаловали вконец, тогда уж я и показала сопляку, где раки зимуют. Родителям на мальца, сказать по правде, было наплевать. Тереза зайдет, полюбуется на красивого младенчика и упорхнет на своих балах плясать да приемы званые устраивать. А короля и вовсе дома почти не бывает, все в походах да на охоте, а если и приедет, то из советов своих не вылезает, королевство, мол, у него, а наследник… А что наследник? Сыт, обут, одет, цацками завален, трубадурами развлечен, чего еще надобно?

Ведьма вдруг вздохнула и на мгновение показалась обычной женщиной.

– А что дитю родимому ласка материнская да отцова твердая рука надобны, то им и невдомек. Что королевский сын должен после них на трон сесть и дело разуметь, о том они и не думали. Решили, верно, что знания сами через трон в задницу зайдут. Тьфу ты, родители, тоже мне!

– Так ты бы подсказала, научила…

– Вот еще! Не для того я в Измигун направлена… – Она осеклась и откинула голову назад, будто кто-то дернул за волосы. – Только это не моя тайна.